счета — те, что сам открыл ему когда-то для карманных денег. Впрочем, Кириллу они больше были не нужны. Их с Алексом совместный бизнес пошел в гору, и теперь приносил еще больше денег. Осенью они планируют расширяться. Он даже предлагал мне место в их компании, но я отказалась. Решила что хочу найти себя, и теперь перебирала различные онлайн курсы, чтобы понять, что мне подойдет.
Лина больше не общалась с “крутышами” из универа. Не знаю точно что там между ними произошло, скорее всего это как-то связано с одной из последних вечеринок. После нее она изменилась. Выбросила почти всю косметику и одежду, сменила стиль, и с каждым днем все меньше походила на одну из кукол, с которыми тусовалась раньше. Не только внешне. Она стала более искренней.
Алекс заставлял ее улыбаться. Порой раздражал. Но с ним она становилась другой. Тетя Алина это тоже заметила.
К слову, они с Барским старшим не развелись, но и вместе они больше не живут. Он переехал в другой город, ближе к центральному офису его компании, а этот дом оставил ей и Лине. А мы с Кириллом всё-таки съехались.
Честно говоря, я долго не решалась на этот шаг. Переживала, что Лина и тетя Алина плохо воспримут наши отношения. Но, как оказалось, зря.
Как только я переехала, Лина перестала видеть во мне врага, а тетя Алина вообще сказала, что давно считает меня своей дочерью, так что совсем не против породниться, на что я, краснея, отвечала, что для таких разговоров еще слишком рано. Конечно, мы с Кириллом стали очень близки за эти полгода, но я даже не думала о том, что он может сделать мне предложение. По крайней мере не так скоро.
— Но, если все же сделает, ты же скажешь да?
Я тут же вскидываю брови, удивленно глядя на Лину.
Мы сидели друг напротив друга. Парни как раз отошли, чтобы купить нам кофе, так что в купе поезда мы остались одни.
— Почему ты спрашиваешь?
В ответ она пожимает плечами. Кажется ей неловко.
— Кирилл привязался к тебе. Если он все-таки пойдет на это, я хочу быть уверена в том, что ты его не обидишь.
Да, какой бы холодной и колючей она ни казалась, Лина очень любит своего брата, хоть и стесняется в этом признаться.
— Я его не обижу, — с улыбкой отвечаю я, — Обещаю.
Лина не теряется, и отвечает мне такой же улыбкой:
— Хорошо, потому что иначе тебе придется иметь дело со мной.
Пусть эта фраза и звучит, как угроза, она вызывает у меня улыбку.
— А что, если он обидит меня?
Она отвечает не сразу, как бы ненадолго задумывается.
— Тогда я спрячу все его носки, и постираю все его белые вещи с дешевым красным полотенцем.
Я представляю как Кирилл будет “рад” такому апгрейду своего гардероба, и фыркаю от смеха. Как раз в этот момент дверь купе отъезжает в сторону, впуская парней.
— Что обсуждаете? — с улыбкой спрашивает Кирилл.
Вместо ответа мы с Линой загадочно переглядываемся, а затем она возмущенно спрашивает:
— Ну и где мой кофе?
Ее острый взгляд впивается в Алекса, и тот поднимает руки ладонями вперед, как бы сдаваясь.
— Кончился. Остался только чай, который ты не любишь.
Она прищуривается.
— Тогда чего вы так долго?
Я пытаюсь спрятать смех за улыбкой и смотрю на Кирилла. Наши взгляды пересекаются, словно между ними образуется невидимый мост.
До самой ночи мы не сомкнули глаз, то играя в карты, то в правду или действие, то в настолки, которые Алекс с Линой притащили с собой. Мы смеялись, порой ругались, играя в покер ставили на кон конфеты, печенье и другие сладости, которые взяли с собой. Играли парами и сами за себя. Проигрывали и выигрывали. А потом Кирилл достал гитару…
Его пальцы умело скользили по струнам, извлекая из них нежную, спокойную мелодию. Она напоминала море во время штиля.
Так, прикрыв глаза, я и уснула.
Утром мы прибываем в город, в котором нам предстоит совершить пересадку на самолет. И, если честно, я самую малость в ужасе.
Я никогда в жизни не летала на самолете… Да что там говорить, я даже стоя на мосту не могу заставить себя посмотреть вниз, не ощутив при этом головокружения и тошноты. Но мне неловко признаться в этом перед Кириллом и ребятами. У всех такое отличное настроение, что я не хочу им его портить какими-то фобиями.
Когда мы едем к аэропорту, я заставляю себя улыбаться, но, когда оказываемся внутри, скрывать страх становится все сложнее.
Пока мы идем, я невольно вспоминаю все фильмы с авиакатастрофами, и все подобные новости, которые читала, слышала или видела когда-либо в жизни. Мои ладони потеют, а сердце колотится, как безумное.
Ты сможешь, Злата. Это всего-лишь самолет. Люди летают на них каждый день.
И иногда разбиваются.
Я шумно сглатываю, и пытаюсь взять себя в руки. Напомнить, что люди также, даже гораздо чаще, попадают в автокатастрофы, но легче от этого почему-то не становится. Я тяжело дышу и мельком смотрю на ребят, пытаясь понять, не заметил ли кто-то странностей в моем поведении, но, к счастью, Лина и Алекс слишком заняты друг другом, и не замечают ничего вокруг. Вот только Кирилл крепче сжимает мою руку, словно пытается поддержать, обещая, что все будет хорошо.
Когда мы проходим все необходимые процедуры перед посадкой, и приходит время подниматься на борт, мне кажется, что я сейчас упаду в обморок или закачу истерику и сбегу, только бы не заходить туда, но Кирилл идет рядом со мной, и я заставляю себя пойти на это.
Пока мы стоим, и стюардесса рассказывает нам технику безопасности, и до самого взлета я почти не дышу. А когда самолет разгоняется и наконец отрывается от земли, я так сильно вжимаюсь в кресло, словно собираюсь слиться с ним воедино.
Все это время я держу глаза закрытыми, пока Кирилл не касается моей щеки.
— Посмотри на меня, Злата, — шепчет он, и я открываю глаза.
Глава 27
Злата
Когда я садилась в самолет, я была уверена в том, что умру от страха, если посмотрю в окно во время полета. Если буду не только знать, но и видеть то, насколько мы высоко над землей.
Однако, стоило мне посмотреть в иллюминатор, стоило взглянуть на пушистые белые облака внизу, на леса, поля, города, реки и озера, что простираются под нами, как у
