почувствует.
Я выставил меч наискосок, готовясь резать темным полотном. Это будет затратно, но главное справиться с врагом. Шиноби в чёрном полетел в мою сторону на воздушном рывке и в самый последний миг я ударил полотном.
Мимо! Он ушёл не в сторону, а назад на обратном рывке. При этом он успел взмахнуть копьем и создать воздушное лезвие, которое порезало меня через магическую защиту. Эту технику я только начал практиковать, так что не удивительно.
Из разреза на животе обильно капала кровь. Ещё бы чуть-чуть и этот враг в маске вспорол бы мне брюхо…
Я потянулся рукой к камню с вложенным лечебным «касанием». Надо себя подлатать. Я не в Холсбери, а из союзников только Белла. Да и ей уже досталось. Враг вырубил девушку и фактически сделал из неё приманку.
— А ты не так плох, — сказал шиноби без опознавательных знаков с полностью закрытым черной тканью лицом. — Но я вижу, ты уже выдыхаешься.
В этом он был прав. Я уже провел две атаки Алазеном и использовал темную энергию. Я думал, мне просто надо продержаться какое-то время до прихода Энцио, ведь мы не так далеко от Холсбери, но сэнсэй почему-то не приходил по тревожному сигналу.
Есть только два варианта — либо на Холсбери напали, и Энцио решает какие-то другие проблемы, либо же мой магический сигнал по какой-то причине не сработал. Как я недавно узнал, такое возможно.
— Кто тебя послал? — спросил я, прикладывая лечебный камень к животу. — Из какого ты хокумата? Или ты из Легиона?
— Для тебя это не будет иметь значения, — враг выставил вперед копье. Кажется, это не гзинто-охоши, но враг способен создавать лезвия воздуха своим оружием. — Ведь живым ты не уйдешь.
Кровь на животе больше не бежала обильной струей. Камень немного залатал рану, но о полном восстановлении речи не шло. Причём при активном движении рана может открыться вновь.
Атаки противника были опасны тем, что после них невозможно держать технику контроля над телом. Я уже овладел умением при ранении не давать крови вытекать из тела, но сейчас это совершенно не выходило. Сначала подумал, что дело в моей несобранности, однако дело в моем противнике.
Я взял Алазен двумя руками, готовясь к атаке противника. Враг ещё не показывал каких-то высококлассных «касаний» и побеждал меня фактически на мастерском владении базовыми техниками.
Это серьезный противник. И я пока не понимал, как его победить. Полученное ранение сбило мне техники, я потратил лишнее анхе. Есть ещё анхе в мече и темная энергия, но пока всё выглядит печально…
«Зен, меняйся с Алакири» — сказал я мысленно.
Хранитель меня сразу же послушал. По рукоятке прошло что-то вроде электрического разряда — это из-за смены хранителей.
Алазен уникален тем, что у него есть не только своё собственное анхе, но и анхе у каждого из хранителей. Зен уже потратился, так что время вступить в бой Алакири. Она делает отличные водные щиты. Это поможет мне против воздушных лезвий. А если враг сблизится, то я попробую схватить его водной плетью, которая вырывается из основания рукоятки Алазена по моему желанию.
Шиноби в чёрном встал в уже знакомую стойку. Это будто его ритуал перед атакой. Но я уже знал, что он может этим обманывать. Делать вид, что атака будет как прежняя, однако в самый последний миг выкинуть что-то новое.
В бою между шиноби часто выигрывает тот, кто более изобретателен. Пока в этом плане я проигрывал вчистую… Но Алакири это как раз мой козырь.
Шиноби не полетел в новую атаку на воздушном рывке. Я стал ощущать анхе прямо возле своей головы и понял, что враг готовит мне удавку. «Касание», которое лишает воздуха возле головы жертвы.
Я знал, что из удавки мне не вырваться, поэтому создал вокруг себя полный водный барьер, чтобы разорвать поток вражеской анхе и не дать захлопнуть удавку. Может, враг готовил что-то другое, но когда чувствуешь рядом с собой поток чужой анхе это повод сделать какую-то контрмеру.
Шиноби в чёрном прокрутил копьё в руке.
— Огонь, теперь вода. Это всё сила твоего гзинто-охоши? Я чувствую, что — да. Это будет неплохой трофей.
Какой заносчивый тип. Но он бесспорно силен. На уровне второго ранга — не меньше. Хотя ранги это дело сугубо условное и у разных хокуматов немного разные критерии. Я сравнивал с нашим уровнем на второй ранг. И конечно же всё это было просто «на глаз».
Возле врага вдруг упала ледяная глыба, которая чуть ли его не расплющила. Белла приземлилась рядом со мной. Кончики её пальцев были покрыты льдом.
— Господин, извините, что подпустила врага. Он атаковал неожиданно, и я не смогла что-либо сделать.
— Он очень быстрый, — сказал я, не отрывая взгляд от врага. — Тебе… Ушел?…
Я хотел скоординировать свои действиями с действиями Беллы, но враг сбежал. Испугался боя два против одного. Или же его испугала Белла. Он смог её ранить и заставить использовать «касание ледяного кокона» в качестве последней защиты, но девушка опасна даже после этого. У неё ещё много анхе.
— Мне его догнать?
— Нет, — я убрал водный барьер. — Он довольно опасен и неизвестно, нет ли с ним кого-то ещё. Лучше отступим. Тем более, что и на Холсбери может быть совершено нападение.
Я отменил тревожный сигнал для Энцио. Возможно он занят более важными вещами.
— Господин, откуда такие выводы?
— Энцио Висконти не пришёл мне на подмогу. Наверное, произошло нападение порождений магии. Когда вернёмся в Холсбери, всё поймем, — я убрал меч в ножны. — Белла, знаешь, а ты права, что вокруг больше врагов, чем видно на первый взгляд.
— Господин, вы думаете этот шиноби из Холсбери?
Я мрачно кивнул. Доказательств у меня нет, но этот вариант вполне возможен.
Глава 25
— Боевая тревога
В лесу практически разгорелся пожар из-за моего боя с шиноби в черном, но Белла всё потушила. Затем мы пошли к ледяной пещере. Я взял рюкзак, который там оставил. Вообще не хотелось лезть в пещеру ещё раз, но я сделал всё сам, а не отправил туда Беллу.
Своему страху надо смотреть в лицо. Хотя какой там страх… Просто память напоминает неприятные ощущения и говорит не лезть в это место. Чистый инстинкт, который легко перебороть разумом.
— Господин, какие-то успехи с пробуждением канмы были?… — спросила Белла, когда я вылез из пещеры.
— Думаю, нет, — ответил я. — У меня проступила кровь и мне стало плохо. После этого я ушёл.
— Ох, как
