так сильно изменилась моя жизнь.
— Здравствуйте! — произнесла я, когда Мария отпустила сына и повернулась ко мне.
— Геия су кори! — с этими словами женщина обняла меня так же трепетно, как Ника.
Несколько мгновений спустя появился хозяин дома. Отец и сын были похожи, только Алексис был практически седым. Он так же по очереди обнял нас, но приветствовал только словами «геия су».
Меня мучило любопытство: что означало то слово, которое добавила женщина при встрече.
— Ник, что сказала мама Мария? — тихо спросила, пока развязывала шнурки на кроссовках.
Он улыбнулся то ли моим словам — я как-то быстро переняла его обращение к матери, — то ли еще чему-то.
— Веро, у нас не принято снимать обувь, когда входишь дом.
— Да? — я немного опешила. Мама дальше порога не разрешала пройти в уличной обуви. Даже для гостей всегда были приготовлены домашние тапочки.
— Идем, я покажу тебе, где можно помыть руки, и будем ужинать.
В его руках были оба чемодана, поэтому я просто пошла за ним, попутно рассматривая дом. Он оказался белоснежным не только снаружи, но и внутри, причем стены были выкрашены дорогой краской, но нигде не было обоев. Мебель на первом этаже была так же либо белого цвета, либо всех оттенков синего. Типичный средиземноморский стиль, никакой вычурности. На втором этаже мы свернули направо. Ник толкнул дверь, пропуская меня вперед.
— Располагайся. Ванная слева. Там есть все необходимое. Здесь следует разуться.
— Это твоя комната? — спросила, послушно снимая обувь и оставив ее у входа.
— Наша, Веро, но, если хочешь, я попрошу приготовить для тебя другую.
Мне вовсе не хотелось оставаться в одиночестве. За эту неделю успела привыкнуть засыпать и просыпаться в объятиях Ника, видеть по утрам его — сонного и такого родного. Просто стало неудобно перед его родителями. Он еще толком не представил меня им. Не хотелось испортить первое впечатление, сделав что-то не так. Культурные различия между нами огромны, обувь — лишь мелочь. Наверно, следовало подумать об этом раньше, только до того ли любящим людям?
Быстро умылась и тут же вернулась к прерванному разговору.
— Я не хочу, чтобы твои родители плохо обо мне подумали, — озвучила свои опасения.
— Откуда такие мысли? — спросил Ник, притянув меня к себе. Знал, что его близость действовала на меня успокаивающе.
— Поставь себя на их место: сын привез иностранку, которая будет жить в их доме.
— Веро, я предупредил их, что приеду со своей невестой. Они приняли тебя сразу, стоило им только увидеть тебя. Не просто так мама Мария назвала тебя «кори» — «дочь».
Так вот что означает это таинственное слово! Сразу стало легче и даже теплее на душе.
— А как же традиции? Вдруг они будут против, что мы живем вместе, хотя не женаты?
— Мы помолвлены, этого достаточно. Никто нас не осудит, тем более мои родители. Я знаю много пар, которые поженились только после рождения первого ребенка.
Консервативная Греция вновь открылась с неожиданной стороны. Сколько еще таких сюрпризов меня ждет? Некоторые девушки выходят замуж в Эмираты, африканские страны, и ничего, живут. Дочь маминой подруги переехала в Корею, насмотревшись дорам.* Мне в этом смысле было проще: культурные связи между нашими странами были достаточно сильны, хотя и различий хватало, но, самое главное, Ник был рядом. Одной этой мысли было достаточно, чтобы перестать бояться всех тех неожиданностей, с которыми мне еще предстоит столкнуться. Вместе мы справимся со всеми трудностями.
— Если бы ты знал, как сильно я тебя люблю! — снова призналась ему.
— Знаю и люблю тебя больше жизни!
ГЛАВА 35
Родители Ника оказались открытыми и доброжелательными людьми. Оба знали английский, только Алексис действительно говорил на нем, а мама Мария так коверкала слова, что я почти ничего не понимала. Это стало еще одним поводом, чтобы начать изучать греческий язык.
Я жила на Корфу уже неделю. С первых дней чувствовала себя здесь как дома, словно и правда была родом из этих мест. Мне нравилось здесь абсолютно все — от родственников Ника до температуры на улице и местных обычаев. Члены семьи вставали рано, в семь часов утра. На завтрак обязательно был кофе с выпечкой, а также йогуртовый пудинг и луковый паштет с козьим сыром. Около двух часов дня жизнь замирала — все отправлялись отдыхать, объясняя это жарой, хотя погода была более чем комфортной. Традиция, говорил Ник. Традицией объяснялось то, что все делалось чрезвычайно медленно, а часы грекам служили разве что в качестве украшения. У меня создалось впечатление, что никто ими не пользовался.
Рабочий день возобновлялся около пяти часов вечера. Несмотря на ранний подъем, никто не ложился спать раньше полуночи.
Издревле между нашими странами существовали прочные культурные связи, хотя различия были очень велики. Нас объединяла религия, но праздники были другими. Даже русский алфавит был создан на основе греческого, но язык имел множество особенностей и разделялся на официальный классический и разговорный с сильной примесью славянских и итальянских слов. Люди в Греции приветливые и искренние, только много жестикулируют. С непривычки не всегда понятно, чего они хотят — такая разница в значении одних и тех же движений: говоря «нет», они кивают головой, а, желая что-то сказать, прижимают палец к губам. Нещадно ругают выходцев из других областей страны, но, упаси Бог, иностранцу высказаться о них без должного уважения.
Все это было очень необычно, но я постепенно привыкала, чему способствовала неизменная внимательность Ника, который помогал мне вникнуть в разные мелочи, и радушие его родителей.
***
В один из дней встала пораньше: мама Мария обещала научить меня готовить кулури — хлеб в форме витых бубликов, щедро посыпанный кунжутом. Это было традиционное блюдо, а мне непременно хотелось сделать что-то приятное для Ника и заодно помочь хозяйке дома. Слуг у них не оказалось. Это было к лучшему. Был садовник, который приходил по мере необходимости подстричь газон или обрезать сухие ветви деревьев, а также женщина, которая иногда помогала с уборкой дома.
Стоило мне только выйти из комнаты, как практически нос к носу столкнулась с девушкой. Незнакомка выглядела на несколько лет моложе меня и, судя по запылившейся мятой одежде, приехала издалека. Она что-то спросила по-гречески, видимо, интересовалась, кто я.
— Вероника Корсакова, приятно познакомиться! — ответила я по-английски.
Она поняла меня. Окинула оценивающим взглядом, словно товар на базаре. Кажется, увиденное ей не понравилось.
— Ты, конечно, красивая, — начала она, — но не рассчитывай, что сможешь задержаться здесь.
Девушка вызывающе смотрела на меня, ожидая, как я отреагирую. Было
