бросила Танька и… мир начал темнеть.
– Ашшшш! – ледяной, пахнущий снегом и туманом ветер налетел на аэродром, обдирая кожу как наждаком. Стоящий на соседней взлетной полосе маленький, похожий на частный самолетик чартер дрогнул и медленно пополз по бетону – крылья его подрагивали как у замерзшего птенца. Ледяной вихрь сменился жаром, точно разверзлась пустыня, горячий ветер обжигал лица, выжимая слезы из глаз. Тьма наползала стремительно, будто нечто огромное закрывало солнце, басовитый гул нарастал, превращаясь в чудовищный, оглушающий рев выходящего на сверхзвук бомбардировщика. – Бабах! – громыхнуло, сверкнуло, Катерина разом перестала видеть, слышать, чувствовать, от чудовищной вспышки перед глазами плыли цветные круги, а уши точно запечатали пробками. Грохнуло еще раз… и все стихло.
Стряхивая слезы с глаз, Катерина медленно проморгалась. На взлетной полосе стоял небольшой, изящный как игрушка самолетик без единой надписи на гладких бортах.
– Банг! – крохотный чертенок ударил в барабан и оркестр грянул первые такты какой-то не очень приятной, но знакомой мелодии.
Хортица метнула бешенный взгляд, черт с дирижерской палочкой судорожно закусил собственную бороду… и оркестр врезал лихой джаз. Передвижной трап торопливо подкатил к самолетику, и дверца в борту открылась.
Катерине показалось, что из темного овального проема появилась такая же темная фигура… но вот солнечные лучи ярко высветили трап и стало понятно, что фигур на самом деле две. Две женщины.
– Ой, какая прелесть, как у вас тут хорошо – и тепло, и не жарко! – шагнувшая из самолетика женщина потянулась, точно со сна, подставляя ладони солнцу. Сбежала по трапу – светлые волосы, завитые в мелкие, совершенно «негритянские» кудряшки подпрыгивали в такт шагам. – Приве-е-ет! – она радостно помахала встречающим. – Какие вы все важные! – Споткнулась, плюхнулась задом на ступеньку и так и осталась сидеть, радостно хохоча над своей неловкостью.
Несмотря на драные на коленках джинсы, футболку с логотипом морского курорта, кожаные и бисерные браслетики от запястья и до локтя, женщина была отнюдь не молода и выглядела… скажем так, пожившей. Вокруг глаз виднелись едва заметные лапки морщин, губы чуть пожухли, а фигура была хоть и не расплывшейся, но… слегка тяжеловесной, как бывает с возрастом.
– Ну живо, живо… иди поцелуйся со мной, сто лет не виделись! – обеими руками замахала она Хортице.
– Всего год! – хортицкая ведьма с некоторой неуверенностью шагнула к гостье. – Рады приветствовать вас на наднепрянских землях. Надеюсь, ваше пребывание здесь будет приятным. Если не возражаете, сперва обсудим дела, а потом… – Хортица протянула руку, помогая гостье подняться.
Во взгляде Стеллы вспыхнул самый настоящий суеверный ужас, Оксана Тарасовна попросту отвернулась.
– Обожжжаю переговоры! – с энтузиазмом цепляясь за протянутую ладонь, женщина вскочила. – Мы вас обязательно переговорим, и объегорим, и заключим взаимоневыгодный… нет, только-нам-выгодный контракт, да-да, даже и не надейтесь хоть что-то выгадать для себя, никаких фифти-фифти, потому что я мастер договоров и всегда только в свою пользу, и мне даже ни капельки не стыдно, потому что я вас заранее честно предупредила, вот!
– Обязательно будем и обязательно в свою, только успокойся, сестра! – по трапу неспешно спускалась вторая женщина, со стянутыми в пучок темными волосами, в строгом деловом костюме, туфлях на каблуке, с папкой подмышкой. Таких обычно называют «женщинами без возраста»: кажется, им лет тридцать пять, а присмотришься к глазам, понимаешь, что там все пятьдесят, только ни по стройной фигуре, ни по гладкой коже этого не определишь. Катерина уставилась на них в растерянности, пытаясь понять, что ее смущает и наконец до нее дошло: эти двое были близнецами! Разные прически, цвет волос, одежда, даже фигуры – чуть расплывшаяся у первой и сухощавая у второй – но в сущности, они были на одно лицо!
– Я спокойна, а как же, смотри, покер-фейс! – первая обвела собственное лицо пальцем. – Ну пойдемте же переговоры переговаривать! – и она чуть не вприпрыжку поскакала по бетону взлетной полосы. – Попить пусть принесут! И фруктов!
– Мы сняли закрытый кабинет в ресторане, там все будет. – успокоила ее Ирка.
– О, ресторан! Тогда и вкусняшек каких-нибудь: булочек, пончиков… И кофе – со сливками, во-от такую шапку! – первая развела руками, показывая какой высоты должна быть шапка сливок и облизнулась так выразительно, что Катерина почувствовала, как ей самой хочется кофе, сладкого, со взбитыми сливками, и еще шоколада, и да, вкусняшек!
– В джинсы не влезешь. – сухо посмеиваясь, бросила ей сестра.
– Ой, подумаешь! Это ты у нас вся такая «ничего лишнего», а я просто в теннис поиграю! – и так лихо прищурилась, что стало ясно: и в теннис она будет играть с беготней, азартными воплями, и отрывистыми, на выдохе, ударами.
Катерина поплелась за торопящимися к зданию аэропорта ведьмами. В спину дохнуло жаром… Катерина обернулась. Крохотный сверкающий самолетик налился густой чернотой сапожной ваксы и… рассыпался темной птичьей стаей. Стая взмыла в воздух, и Катерина поняла: никакие это не птицы, а темноволосые тощие женщины с черными крыльям за плечами.
– Ой, как тут славно! – странные близнецы вышли из подкатившего к ресторанчику лимузина.
– Чтоб под рукой была! – Стелла и Оксана Тарасовна выскочили из машины, едва не забыв захлопнуть дверцы, и окруженные местными ведьмами со всех сторон, обе гостьи скрылись в ресторане.
– Куда я денусь? – хмыкнула Катерина, глуша мотор. Заперла машину и спустилась по узкой лестнице, окунаясь в уютный, вкусно пахнущий деревом, кожей, духами и чуть-чуть едой полумрак. В главном зале уже никого не было, Катерина облегченно вздохнула, устроилась за столиком в углу, заказала чаю и включила планшет. Век бы так сидела, лениво гоняя окошки по экрану, лишь бы не трогал никто! Жаль, что счастье так быстротечно: и двух часов не прошло, как вся компания вывалила из отдельного кабинета. В воздухе еще витала настороженность, но судя по расслабленным лицам ведьм, договориться удалось.
– Из ситуации, что у вас тут сложилась, совсем без жертв не выйти. – чуть морщась, как от досады, говорила Ирке вторая, элегантно-сдержанная гостья. Судя по горькой складке у Иркиного рта, слова гостьи ее ничуть не радовали, но и возразить было нечего. – Но мы действительно постараемся минимизировать… потери. Ты же знаешь, я терпеть не могу перерабатывать, и уж тем более никуда не спешу сама и никого не тороплю.
Катерина за столиком аж вздохнула: не спешить самой и никого не торопить! Мечта всей ее жизни! Вот бы такую в хозяйки!
– А я спешу! – на весь ресторан закричала ее сестра, со свистом вытягивая через соломинку разноцветный коктейль и небрежно ставя бокал на столик. – Переговоры у нас уже были, пора пожить светской жизнью!
Ирка метнула быстрый взгляд на Оксану Тарасовну, рóжденная вздрогнула –
