усердия, то фору придется отыгрывать другим классам.
По лицу Гагариной было видно, что ее эти слова ничуть не убедили и она хотела бы потребовать доказательств словам, но что-то незримое остановило девушку в последний момент и она смолчала.
Зачатки инстинкта самосохранения видимо.
— Тогда, для начала, покажите на что вы, ребятки, способны, — с вызовом проговорила Анна Зверева и, развернувшись, пошла к тренировочным секциям в дальней части зала.
— Даже не думай, — проследив взгляд поравнявшегося со мной Антона Аничкова тихо сказал я.
— Что? — невинно удивился парень, даже не подумав отвести взгляд от задницы Зверевой.
— Она из этих, — предупредил я.
— Каких? — чуть напрягся Аничков.
— Которые съедают самцов после спаривания, — охотно пояснил я, а Антон вместо того, чтобы испугаться почему-то расслабился.
Похоже тоже инстинкт самосохранения атрофирован. И у таких невинных душ поставили инструктором Звереву. Бедные дети.
— Да ты просто ревнуешь, — отмахнулся Аничков, но пялиться прекратил, то ли все рассмотрел что хотел, то ли представил свою славную смерть, не знаю.
Судя по самодовольной роже блондина скорее первое.
Пояснять что не с проста у Зверевой в Омском княжестве был позывной «Вдова» я не стал. Еще начнет расспрашивать откуда мы с Анной знакомы и думать совершенно не в ту сторону, в которую должен думать мой будущий информатор.
— Я вам не мешаю? — холодным тоном поинтересовалась резко обернувшаяся Зверева и хитро сощурившись, добавила, — Артем, кто это рядом с тобой, твой друг?
— Не, я его впервые вижу, — попытался я вернуть долг Аничкову и спасти ему жизнь.
— Конечно друг! Самый лучший! — по фатальной наивности своей, громко перебил меня Антон.
А от радости то как светится, словно приз выиграл. Услышал обращение «Артем» и решил, что мы со Зверевой близкие друзья.
Ох, знал бы насколько сильно он ошибается.
— Самый лучший, значит, — азартно улыбнулась Зверева, снимая каблуки, — значит, с тебя мы и начнем.
Глава 19
Сбросив в одну кучку обувь и все драгоценные украшения кроме одной серьги с небольшим бриллиантом, Анна Зверева, под озадаченные взгляды лицеистов, подошла к управляющему пульту тренировочной секции водной стихии.
Секция представляла собой укрытый крышей коридор шириной пять метров и длиной в тридцать. Пол, толстые стены и потолок во внутренней его части были напичканы датчиками и равномерно покрыты пульсирующими бирюзовыми квадратами.
В данный момент пространство внутри пустовало, но это абсолютно гибкая секция, которая может воспроизвести практически любую ситуацию и создана чтобы отрабатывать навыки одаренным стихии воды.
Подобные были установлены и в Сером особняке в Омском княжестве, потому Зверева практически не глядя набрала сложную комбинацию на пульте и пространство внутри секции загудело.
— Это ведь новая модель тренажера... — недоуменно раздалось из толпы лицеистов, которая наблюдала как трансформируется пол в секции.
Ровный вход сменился пологим спуском и стремительно заполнился водой, образовав собой некое подобие бассейна с максимальной глубиной в один метр у дальней стены.
Стены и потолок изменений не претерпели, разве что уровень освещения внутри секции резко снизился практически до нуля, окутав весь коридор полумраком.
— Итак, — повернулась к нам сосредоточенная и даже слегка повеселевшая Зверева, — я назвала это упражнение «Шаг в темноту».
Секция за ее спиной продолжала гудеть, трансформируя пол, но как именно он менялся видно уже не было.
Вода помутнела до черноты и без освещения увидеть каким стало дно «бассейна» не представлялось возможным.
— Никогда не слышал о подобном упражнении, — сказал не осознающий на что подписался Антон Аничков
Кажется, на секцию он вообще обратил внимание только сейчас и, к его беде, Зверева прекрасно знала куда он пялился до этого.
— Простите, Анна Руслановна, — робко подняла руку невысокая девушка с собранными в хвост голубыми волосами, — а какую вы программу использовали?
— Назовись, — с равнодушным видом попросила Зверева.
— Камила Валерьевна Озерецкая, двадцать два года, четвертая ранговая ступень, атрибут вода, — поспешила представиться девушка и тут же без лишней скромности продолжила, — мой дед адмирал флота, и я с детства испробовала буквально все тренажеры для водной стихии в мире, но никогда не видела эту программу.
— Она авторская, — невозмутимо бросила Зверева и найдя взглядом Аничкова, поманила его пальцем.
— Простите, что значит авторская? — не сдалась Озерецкая, явно оскорбленная таким пренебрежением, но форму сохранила максимально вежливую, как и голос.
Хоть у кого-то инстинкт самосохранения в этом классе работает, уже хорошо.
— Это значит, что я ее придумала, — вздохнула Зверева.
— А настройки секции? — искренне удивилась ответу любопытная Озерецкая.
— Ручные, — опять начав терять терпение ответила Зверева.
— А так разве можно? — раздался шепот.
— Никогда не слышал...
— Так, ребятки! — резко подняла голос Зверева и разом пресекла шепотки и уже вновь открывшую рот любопытную Озерецкую, — вопросы не касающиеся жизни и смерти задавать после занятия, оно и так у вас уже укороченное, а зал этот нам никто надолго не даст.
— Простите, — еще раз извинилась Озерецкая, но ее глаза так и блестели от любопытства, а коленки в нетерпении подрагивали.
— Итак, дружок, — переключилась обратно на поучительный тон Зверева.
— Антон, — все еще наивно улыбаясь напомнил Аничков, вставший с инструктором по правую руку.
— Дружок, — подчеркнуто снисходительно повторила Зверева и показала зажатую в пальцах небольшую сережку с бриллиантом, после чего бросила ее в самый конец темной тренировочной секции, — задача очень простая. Принеси мою драгоценность обратно и положи в эту кучку, — кивнула она на туфли, стоящие на полу, в которых уже лежали колье, браслеты, кольца и точно такая же вторая серьга.
— Гав! Гав! — послышался смешок из толпы лицеистов, что Звереву только позабавило, а вот Аничков уже не так радовался, но лицо сохранял позитивное.
— Это все? — спокойно уточнил Антон, и без зрительного контакта явно знающий куда приземлилась серьга.
А значит хорошо чувствует свой атрибут воды. Только вот в «Шаг в темноту» я со Зверевой тоже играл и главная сложность там вовсе не в том, чтобы найти предмет.
— Почти, — промурлыкала Зверева в ответ, — первое касание серьги должны быть твоей рукой. Не льдом, не водой, ни как-либо еще.
— Понял, — послушно кивнул Аничков.
— И последнее, — улыбнулась Зверева, — как только
