свободная минутка, но главное, на платформе появилась устойчивая связь.
– Не уверен, что стоит давать ребёнку трубку. Она только как два дня перестала плакать по ночам, что если поговорит с тобой, расстроится и снова начнёт реветь. Я сейчас у Георгия, не дома. Давай так. Посоветуюсь с женой, и как она решит, так и поступим.
– Но я могу быть на смене или буду занят, сможет ли Сания мне дозвониться?
– И не мечтай, что она станет тебе звонить, только со мной будешь связываться.
– Можно мне хотя бы посмотреть на Олюшку, если она, конечно, где-то рядом. Пожалуйста, Марк, я так соскучился по ней.
Марк покосился на друга, тот смотрел на него с упрёком.
– Ладно. Я поверну телефон, и ты увидишь её. Она сейчас играет с пацанами Георгия на песке.
Марк подошёл поближе к детям, незаметно для них направил экран телефона на Олю.
Феликс увидел свою дочь весёлой, здоровой и в хорошем настроении. Оля была одета в незнакомое ему новое платье, а её светлые волосы обычно распущенные, так нравилось Алисе, теперь заплетены в две аккуратные косички. Высунув от большого усердия кончик языка, его дочь строила игрушечную дорогу вместе с Владом и Денисом.
– Это очень высокий подъём, – услышал он голос Олюшки. – Машина заедет на него?
– Конечно. У нас полноприводные грузовики, – ответил ей Влад.
По лицу Оли было видно, что она ничего не поняла, но спрашивать постеснялась, а только добавила лопаточкой на дорогу песка.
– Посмотрел? Достаточно? – поинтересовался Марк, убирая телефон.
– Спасибо. А рад, что моя дочь весела и счастлива, – даже за тысячу километров в голосе Феликса чувствовалась боль и тоска. – Спасибо, вам за всё.
Марк отвёл глаза в сторону, он вдруг осознал, насколько несчастен Феликс и как повезло ему самому.
– Да ладно. Чего там. Не волнуйся за дочь, мы за ней хорошенько присмотрим. Мы же ей родные люди. Олюшка замечательная девочка её просто нельзя не любить. А ты там это... Береги себя.
– Спасибо.
Вернувшись домой, Марк передал просьбу Феликса. Сания села на диван и надолго задумалась.
– Разговор с отцом, а тем более видеозвонок точно выбьют Олюшку из колеи на время. Но мы всё равно должны позволить дочери общаться с отцом. Она постепенно примет свою отдалённость от родителей, но зато будет знать, что её по-прежнему любят и не забывают. Она привыкнет беседовать с Феликсом по телефону и начнёт воспринимать это нормально. Нельзя лишать её общения с отцом ради нашего спокойствия.
– Ты уверена, – заволновался Марк. – Хуже не будет? Ведь её непутёвая мамаша так ни разу и не позвонила и на твои звонки не отвечает.
– Как я могу быть уверена. Просто мне кажется правильным дать Оле возможность разговаривать с отцом.
– Договорились. Если Феликс снова мне позвонит, я дам трубку Оле.
На следующий же день вечером раздался звонок от Феликса. Марк, переключив на видеосигнал, передал телефон Оле.
– Привет, моё солнышко, привет, моя сладкая. Как у тебя дела?
Оля, увидев отца на экране телефона, завизжала от восторга.
– Папа, ты где?
– Я в море доченька, добываю нефть и газ, чтобы в домах было тепло и такие детки, как ты не мёрзли зимой в домах.
– А море большое?
– Огромное, без конца и края. Вода тёмная и вся в льдинах.
Марк отошёл, позволив племяннице свободно говорить с отцом. Они беседовали около получаса. Оля, отдавая ему телефон, радостно сообщила:
– Папа теперь нетяфник.
Марк засмеялся.
– Нефтяник.
– Ага. Он обещал, когда закончит работу привезти мне огромного белого медведя.
– Надеюсь не живого? А то он всех нас за милую душу слопает.
Оля хихикнула.
– Игрушечного, но большого, пребольшого.
С того дня Феликс раз в неделю стал беседовать с дочерью. И как предсказала Сания, девочка, постепенно приняв отсутствие отца, всегда с радостью ожидала его звонков. Удивительно, но о матери Оля не вспоминала, словно своим крохотным, но умным сердцем поняла, о ней думать больше не стоит.
Алиса после своего отъезда ни разу не связывалась с ними, будто вычеркнула всех, в том числе и дочь из своей жизни. Через знакомых до Сании дошли слухи, она потерпела фиаско в качестве няни, её выгнали из богатого дома, в который удалось устроиться, уже через месяц. А её имя и фамилию агентства по найму нянь и воспитательниц занесли в чёрный список. О последующей судьбе сестры она узнала от Тамары, соседки отца. Оказалось, Алиса в начале января приехала в Лесной, продала дом и купила двухкомнатную квартиру в Кропоткине. Кто-то из одноклассников видел Алису в ресторане с Максимом, её первой неразделённой любовью. Максим больше года как развёлся с женой и теперь, видимо, был не прочь начать встречаться с Алисой. Выслушав новости о сестре, Сания облегчённо вздохнула: жива, здорова это главное. Она пожелала ей, наконец успокоиться, отбросить все обиды и начать жить счастливо.
Январь выдался снежным и морозным. Марк с вечера несколько раз облил водой снежную горку, которую почти весь день строил с детьми на игровой площадке. И теперь едва успев позавтракать, шумная троица детей съезжала с этой горки на кусках линолеума. Во дворе стоял писк и радостный визг. Глядя в окно на детей, Сания улыбалась. Увидев мужа с линолеумом в руках, она хмыкнула. В его почти сорок лет он сохранил умение наслаждаться каждой мелочью, ценил жизнь во всех её проявлениях, иногда и сам походил не на взрослого, а на ребёнка.
Марк, заметив в окно жену, помахал ей и жестом позвал присоединиться к веселью. Она отрицательно покачала головой, ей немного нездоровилось, но она с удовольствием наблюдала за вознёй детей в снегу. Сания была благодарна мужу за достойные проводы отца, зато, что он не поднимал и даже не обмолвился об её утерянном наследстве, зато, что принял Олю спокойно, без упрёков, и стал считать своей второй дочерью, хотя девочка доставила всей семье много тревог и волнений. Марк научился держать ревность в узде, ведь его соперник так или иначе, пусть и виртуально, но теперь постоянно присутствовал в их жизни. Она была признательна ему и зато, что он не торопил с прощением и окончательным его принятием, а терпеливо ждал, понимая насколько виноват. Он медленно, крохотными шажочками приближался к ней, сокращая расстояние и строя мостик, через пропасть, созданную его предательством. Им предстоял
