же, логично. На Луне это являлось наиболее распространенным вопросом. М-да… опять про Луну. Что же, отвечать придется соответственно.
И он рявкнул в ответ. Беззвучно, мысленно. Разом вложив всю силу, а под своей силой он понимал и себя, и катер с хитрым интеллектуальным боезапасом, и свое оружие, и даже далекий корабль на орбите. Перевод мог быть таким: «Чего орешь, я в своем праве». Правда, вместо злости Торов попытался изобразить полнейшее спокойствие и уверенность в собственных силах. Без агрессии.
Зверь остановился. Покачался секунду-другую из стороны в сторону, как кобра, и двинулся дальше. Силен, такого нахрапом не возьмешь. Губы Торова растянула зловещая полуулыбка. Что нам килопарсеки с галактиками, пыльные тропинки – он как в детство вернулся! Прекрасно они друг друга понимали, прекрасно. Без обиняков.
Капитан расправил плечи, осознал, что тоже стоит, как пригвожденный, и снова пошел вперед. Если дальше так пойдет, дело окончится дракой. Но пока он надеялся на более миролюбивый исход.
Они остановились одновременно метрах в десяти. Зверь, надо полагать, считал это расстояние оптимальным – или минимальным – для прыжка, да и Торов, случись ему стрелять, отсюда не промахнулся бы. С минуту они разглядывали один другого с неким зловещим интересом, затем Хозяин повторил свой вопрос куда менее агрессивно и значительно тише. Слабее. Тебе правда объяснить откуда я тут взялся? А поймешь?.. Торов демонстративно посмотрел на небо, пошарил глазами, выискивая хоть одну звезду и не нашел не одной. Солнечный свет и облачность – откуда тут звезды… Тогда он представил некие абстрактные звезды на ночном небе, помедлил и глянул в глаза зверю. Зверь заворчал, обнажив клыки, Торов перевел взгляд чуть выше его надбровных дуг. Какие мы нервные… Уши у собеседника отсутствовали, верхняя часть черепа мало отличалась от черепа крупного млекопитающего. Пока Хозяин обдумывал ответ, капитан задал свой вопрос, представив себя в ближайшем лесу и послав вопросительный импульс. Зверь снова заворчал, но не зло, а скорее раздраженно. То есть, надежда на визит оставалась.
Торов похлопал себя по груди и послал «Ник», присовокупив себя в качестве иллюстрации. Зверь либо не понял, либо не счел нужным представится. Напряженность в его позе пропала, но присаживаться он не спешил. Торов чувствовал, что злость и агрессия в транслируемом состоянии зверя уходят, зато накапливается раздражение. И накапливается быстро. Это сбило Торова с толку. Откуда раздражение-то? Как будто у них тут каждый месяц садится ракета и инопланетяне все как один хотят погулять по владениям местного царя зверей.
Тут с неба послышался еле слышный стрекот. Торов обмер. Дрон. Корабельный дрон спускался с небес, выискивая, надо полагать, получше ракурс съемки. Торов снова торопливо обрисовал свой визит в лес и снова послал вопросительный импульс. Интонация вопроса на сей раз была не «можно ли мне?», а «почему нельзя?» Зверь тут же напрягся и выдал громогласный львиный рык. Посмотрел он при этом на дрон, а не на капитана. Торов скосил глаза в небо и успел заметить стремительную тень зубастой птицы. Скрежетнул удар и между собеседников рухнул исковерканный дрон. Тут же от зверя пришел ответ, его можно было с большой натяжкой перевести: «вот почему». С натяжкой, так как бешенства в ответе было куда больше, чем информации.
Торов послал успокаивающий импульс: в дроне не было никакой угрозы. И тут зверь прыгнул. Молниеносно. Торов как в замедленной съемке увидел отрывающиеся от земли задние ноги зверя, его брюхо – и сеть, прилетевшую от катера и опутавшую Хозяина с ног до головы. Автоматика среагировала быстрее, чем люди. Катер находился метрах в тридцати, и для дальности его мер воздействия расстояния хватало с лихвой. Зверь рухнул, вызвав маленькое землетрясение. Он рычал и извивался, сеть глубоко врезалась в шкуру. Торов подскочил к спутанному пленнику, положил руку ему на череп и сосредоточился, посылая успокаивающий фон. Все, что он помнил хорошего, доброго, миролюбивого – пошло в ход. Безопасность. Безопасность… Зверь затих: поверил! – Торов вынул нож, разрезал основные веревки и медленно отошел. Когда расстояние снова достигло метров десяти, Торов остановился и выжидательно заложил руки за спину.
Зверь поворочался, заворчал, разодрал оставшиеся веревки, поднялся и сел на пятую точку.
Капитан выдохнул. Стало быть, познакомились.
«В лесу росло дерево. Корявый, узловатый ствол, ветки… коренастое и не очень высокое. Серые листочки, зеленые цветочки. С конкурентами за жизненное пространство дерево боролось своеобразным образом – оно их заражало. Какая-то липкая патока покрывала листья соседних деревьев, и те отмирали, лишившись света Бога. Бог? Вон он, светит наверху.
Никак мы с этим не боролись. Оно до сих пор растет, в дне пути в ту сторону. Соседние деревья нашли способ противодействия – кто выделял сок на листьях, и патока к ним не прилипала. Кто выстреливал ветви высоко вверх, и патока до верхних листьев не доставала. Кто завел себе насекомых, и те сжирали патоку подчистую.
Вы не просто заявились в гости. Вы заявились со своими ветками и патокой. Традициями, обычаями, привычками. Но вас сомнут. Заразят. Вашими же методами. Такая тут у нас неизменная обстановка.»
Торов молчал. Благо, Хозяин вещал за двоих. Капитан так и не узнал его имени – на этой планете не пользовались именами, по крайней мере передаваемыми посредством речи. За неимением таковой. Язык Хозяина Торов понимал сносно, так как информацию тот передавал на основе земных символов. Картинки универсальны, образы яркие, свои собственные – чего тут непонятного? Смысл же речей Хозяина был гораздо интереснее, чем способ и манера подачи. Мы, значит, для них болезнь. Липкая патока.
«А если мы высадимся вдали от лесов?»
«Мы, Хозяева, не храним Status quo – его хранит сам лес. Ты заметил, как быстро я научился говорить по-вашему?»
«Трудно не заметить».
«Так же будут учиться те, кого вы будете вырубать, вытаптывать, пропалывать. Консервировать. Кем будете обмахиваться, собирать в букеты, заваривать, дарить на праздники».
«А если мы никого не будем ни пропалывать, не вытаптывать?»
«А ты загляни в свои мысли, капитан Торов, в свою память. И тем более в мысли напарника – того, кто сидит в железном стволе. Вы не умеете не вытаптывать».
«На Земле»…
«На Земле тут росток вытоптали – он вырос на метр дальше. Заполонил поляну, перебрался через дорогу, заполонил другую поляну… Тут не так. Если ты не сможешь вырасти на этом квадратном полусантиметре – ты не вырастешь больше нигде. Все занято. И занято теми, кто сильно непохож на тебя. Поползновение на чужое жизненное пространство исключено».
«И на Луне было так же», –
