на иронично улыбающуюся из глубины комнаты аль-Футаим.
— Я тоже понимаю свой язык, — подмигнула опекуну Далия. — Рада за тебя. С облегчением.
— Ой. — Блондин быстро прикусил язык и почему-то резко утратил былой задор, засмущавшись.
— Дмитрий-сан, оставить вам кого-нибудь из них до утра? — азиатка, понятием юмора не оперирующая по определению, по бесшумке общалась с кем-то из своих. — Мне нужно что-то сказать их начальству.
Говорила она по-японски, но менталистка вытащила текст из её головы.
— Ай, не надо никого, — решительно отмахнулся попечитель. — Спасибо большое, было здорово и незабываемо, но на этом остановимся, пожалуй. Хорошего понемногу, за некоторые буйки лучше не заплывать. Нырять тоже только в строго отведённых для этого местах, это я и по своему опыту знаю.
Мадину что-то царапнуло. Неопасное, несерьёзное, какая-то нестыковка на уровне интуиции.
Провожая массажисток за ограду, она целенаправленно прошлась по их мозгам, вытряхивая подробности последнего сеанса.
И удивилась: Ржевский оказался ещё тем затейником. И ведь, с одной стороны, от удовольствия, к-хм, тактильного контакта не отказался — оттянулся по полной. Можно сказать.
Но и с другой стороны называть это… язык не поворачивается.
ЛАДНО, БОГ С НИМ! Наджиб рванула из чужих мозгов ещё быстрее, чем в них погружалась.
Загадочная ты личность, Ржевский.
Далия и Шу решительно направились спать. Мадина, в силу ментала во сне нуждавшаяся меньше, решительно постучала в дом попечителя:
— Дим, надо поговорить. — Не дожидаясь ответа, менталистка вошла внутрь.
— Пугаешь подобным вступлением, — честно сообщил он. — Надеюсь, ты меня не убивать пришла. Из своих парадоксальных соображений.
Опекун сидел за столом и, несмотря на позднее время, усердно писал в своём блокнотике под маленьким магическим светильником.
— С ума сошёл? — удивилась она. — Я очень тобой дорожу!
Ржевский подозрительно прищурился и подался назад.
— Я, кстати, прошлась по мозгам двух тёлок, которые с тобой веселились. — Продолжила Мадина. — Ничего себе, ты массовик-затейник! С богатой фантазией, хи-хи.
— Вообще-то это клиентская тайна! — он неподдельно возмутился. — Ты не имела права так делать!
— Дим, да нет в этом мире от менталиста никаких тайн, — отмахнулась Наджиб, оглядываясь по сторонам в поисках ещё одного табурета. — И чем быстрее ты это поймёшь, тем лучше для тебя. Б**, а почему у тебя второго стула нет? Мне на стол садиться?
— Этот дом мой, я в нём обычно один обитаю. Мне одного стула хватает. Сходить, принести второй?
Недолго думая, Наджиб запрыгнула на столешницу и скрестила ноги, усаживаясь поудобнее:
— На. — Она положила рядом с собой свёрток, который принесла в руке.
Ржевский развернул, не торопясь, мазнул взглядом. Затем озадачился:
— Платина как на твоих браслетах. Сердечник из палладия. Руны — золото, энергетический накопитель алмаз. Хреновенький, но большой. Мадина, а что это?!
— Ты не в курсе? — она не исключала, но всё равно удивилась. — Только что назвал все элементы, даже сердечник, которого снаружи не видно, но не знаешь, что это?
— Я вижу кое-какие материалы в глубину, — нехотя признался блондин. — Это достаточно большой секрет, не говори никому.
— Не скажу, хорошо. А какие именно материалы видишь? — было действительно интересно.
— Преимущественно банковские металлы и натуральные камни… Я понимаю, что это какой-то амулет, — он похлопал по артефакту ладонью, — но понятия не имею, какой именно. Тем более не в курсе, нахрена ты его притащила — в нём весу, как в хорошей кувалде.
— Это постановщик помех. Ещё его часто называют генератором иллюзий.
До Ржевского начинало доходить:
— Пока я на сеансе у профессионалок Шу был, ты с кем-то из своих пообщалась?!
— На совсем. — Наджиб погрустнела и не стала этого скрывать. — То есть да, но не в таком порядке. Кое-кто из моей семьи встретил Самбура на нашей стороне из Портала, это часть стандартной процедуры.
— Тоже менталисты?
— Конечно. Разумеется, вытащили у него из головы здешние подробности.
— Папа?
— Не-а, мама… — Мадина опустила взгляд ещё ниже и шмыгнула носом. — Она меня любит, просто против отца не может идти…
— Об отце обязательно потом расскажешь, пока продолжай по теме. — Ржевский поколебался, затем по-мужски сгрёб её за шею и прижался лбом к её лбу.
Она не стала отстраняться:
— Моя мама пошла к матери Далии сразу после этого и через канал той вызвала уже меня. Поговорили немного.
— А напрямую почему нельзя было? Зачем между матерью и дочерью нужен этот мост через аль-Футаим?! Ещё и в такое время?
— Во-первых, у нас уже утро. Во-вторых, отец Маджиту перечить не стал в своё время и дал согласие на мой выход замуж за того старого козла. Против моей воли.
— А-а-а. Но всё равно неясно, зачем через мать Далии тебе звонить.
— Когда я сюда через посольский портал сбежала, отец меня отлучил от Рода — выслуживался. Семейные каналы связи именно у меня работать перестали.
— Твоя мама его совсем никак остановить не могла?
— Ты просто не представляешь, как устроено наше общество! Семья в том числе, место женщины и мужчины в ней! Я удивлена, откуда ты так говорить по-нашему хорошо можешь, если о жизни понятия не имеешь.
— Мои встречные интервью будут не сейчас, — поморщился попечитель. — Зачем нужен этот твой постановщик помех здесь?
— Дим, а что ты знаешь о моей семье? — менталистка внимательно посмотрела ему в глаза.
— Ни-че-го, — он чистосердечно приложил правую руку к левой половине груди. — Слово Ржевского. Ну-у, если поду-умать, — добавил блондин добросовестно. — Деньги у вас какие-то есть, поскольку нищих рядом с троном не бывает. А ты с Далиёй как сестра. Ещё родня у тебя мудаковатая! Но то мои личные оценки, прости, если задел.
— Продолжай.
— Родную дочь продать, по факту, чтобы себе что-то выторговать — такого не понимаю.
— И всё? — она недоверчиво наклонила голову к плечу.
— Если пофантазировать, то папаша твой изрядный эгоист и сволочь. Но это на уровне моих личных ощущений.
— Тоже мне секрет…
— Мать воспитана слишком традиционно. Теперь всё.
— Ты и правда ничего не знаешь, — констатировала она. — В принципе, я так и думала, но хотела проверить.
— Я не дед, — хмыкнул Дмитрий. — Это он в генеалогических деревьях, похоже, фишку рубит. А я увы.
— Дед твой точно не знает… Дим, смотри мне в глаза, пожалуйста.
— Без проблем.
— Что ты знаешь о ревизионной комиссии при престоле Эмирата? Которая имеет право в некоторых случаях проверять даже самого эмира? В интересах его наследников?
Дмитрий вначале грязно выругался. Потом метнулся на крыльцо, выглянул наружу и какое-то время всматривался в темноту.
— Никого нет в радиусе твоего участка, — вздохнула она.
Он стремительно вернулся на место:
— Если ты ещё раз об этом где-то брякнешь! — опекун впервые за всё время поднёс кулак к
