- По случаю помолвки моего племянника. Она запланирована через месяц, и я подумала, что мы могли бы пойти туда вместе… Если тебя, конечно, не напрягают мои родственники, и все такое…
Фактически, сейчас, сама того не подозревая, Аглая предлагала Роману лишний раз подергать тигра за усы. Но, даже если так, отказывать ей он не собирался. Он вообще никогда от нее не откажется.
- Хорошо.
- Хорошо? – с облегчением выдохнула Аглая.
- Да. Без проблем. Я тебе тоже хотел кое-что предложить.
- Правда? Что именно?
Аглая перевернулась на живот и, подперев щеку кулачком, внимательно на него уставилась.
- Давай на выходных соберем друзей? Ну, знаешь, пожарим мяса, купим пива. Я Алку позову и Женьку. Дашка, наверное, обрадуется…
- Еще бы! – улыбнулась Аглая. – А как… как ты меня представишь?
- Ты издеваешься, Глаш? Конечно же, своей женщиной. И Макарова позову. Это я с ним сегодня по телефону трепался, кстати. У него жена твоего возраста, дочка маленькая… В общем, думаю, вам будет интересно пообщаться. Ну, так что скажешь?
- Ты хочешь меня представить своим близким? – опять недоверчиво повторила Глаша. Роман нахмурился. Это было так глупо! Он комплексовал, что не пара Глаше, она – что не пара ему. В них было столько ненужных сомнений, что, отбрось они их – все бы вмиг сложилось самым лучшим образом. Может, им стоит об этом поговорить?
- Да, Глаша! Да! И я не понимаю, что тут такого удивительного.
- И правда. Ты же знакомишь их с каждой своей любовницей… - промямлила Аглая, комкая в руках простыню.
- Ты… не… каждая! Разве мы это не выяснили только что? – начал заводиться Роман.
- Да… Ты прав. Извини. Я такая дурочка…
Глаша опустила голову и коснулась лбом его подтянутого живота. Осторожно провела пальцами по ребрам.
- Неубедительно!
- Что?
- Твое раскаяние. Оно прозвучало неубедительно. Тебе определенно нужно лучше стараться, чтобы меня убедить. И ты движешься в верном направлении.
Поляков с намеком подкинул бедра. Глаша сглотнула. Все веселье вмиг выветрилось из ее головы. Она поднялась вверх, сделав вид, что не поняла намека, и неуклюже попыталась сменить тему:
- Слушай, ты ведь так и не определился с выбором художника-оформителя… А ведь уже давно пора.
Не то, чтобы Поляков не любил поговорить о работе, нет… Он с удовольствием это делал. Особенно с Глашей, которая понимала его, как никто, и обладала удивительно широкими познаниями в вопросах реставрации и архитектуры. Но… какие, к черту, художники-оформители, когда у него стоит?! И лишь одного хочется, чтобы она, наконец, заткнулась и вернула ему любезность… хоть один единственный раз сделала… сделала… это. Видит бог, он заслужил!
- Ты серьезно хочешь обсудить это сейчас? – сузил глаза Поляков.
- А что здесь такого?
- Мы в постели… У меня стоит. И правда, что?
- Ну, не хочешь говорить – не будем, - пошла Глаша на попятный.
- Нет уж, давай обсудим все, что тебя волнует. Чтобы не отвлекаться потом… Должность художника-оформителя? Так вот – я не собираюсь никого на нее приглашать. Потому что этими вопросами займешься ты.
- Я?!
- Ты!
- Но… но как… это же не мой профиль и…
- Никто другой не разбирается в этом вопросе лучше. Ты знаешь все. От начала и до конца. Лучшего специалиста мне не найти. Все? Я удовлетворил твое любопытство?
- Да… Да, наверное.
- Отлично. Тогда и ты удовлетвори мое.
- Хорошо… - окончательно растерялась Глаша. - А что ты хочешь узнать?
- Кажется, ты ничего не имеешь против орального секса…
- Эээ… ну, да. Не имею… Кажется…
- И тебе, наверняка, знакомы правила.
- К-какие еще п-правила?
- Правила орального секса, конечно. Правило первое гласит: ты мне, я тебе.
Щеки Глаши порозовели. Она закусила губу и, опустив взгляд, принялась чертить полоски на его груди пальцем.
- Это правило мне известно, да… - наконец шепнула она.
- Тогда что не так? Тебе… это просто не нравится, да? – догадался Роман. Потер висок, размышляя о том, не слишком ли унылой станет его жизнь без минета. И даже уже почти смирился с этим, когда Глаша прошептала:
- Я просто… не умею. У меня плохо получается. В общем… я не хочу позориться.
Поляков выматерился про себя. В очередной раз дал мысленного пинка идиоту-Ганапольскому, а вслух сказал:
- Великое дело! Я тоже, может быть, ничего не умел. Тут вообще главное - энтузиазм… И желание, - добавил Роман, подумав.
- Опять смеешься?
- Кто, я?
- Думаешь, я поверю, что ты… что ты…
- Подумаешь… Великое дело! Мне до тебя ни с кем не хотелось.
Взгляд Глаши смягчился. Наполнился теплотой и… смехом.
- Думаю, основная причина этого все же кроется немного в другом, - мягко заметила она, вставая.
- Это в чем же? – не сводя с нее глаз, поинтересовался Роман.
- В том, что тебе не было никакой необходимости прилагать усилия. Ты для них в любом случае был подарком.
- Но не для тебя.
- Как знать?
Глаша рассмеялась, переступила на коленях и, оседлав его ноги, осторожно коснулась… рукой. Роман на мгновение зажмурился и запрокинул голову. Вполне возможно, что зря он это все затеял. Рядом с Глашей ему-то и нужно было всего ничего. А если она возьмет его в рот… О, да… Вот так… Он… он…
- Глаша-а-а…
- Что? Что-то не так?
Аглая оторвалась от своего занятия и с беспокойством на него уставилась.
- Нет, нет, детка, все замечательно… Я просто… просто… ты можешь смотреть на меня?
- Когда делаю это? – засомневалась девушка, сжимая его в ладони чуточку сильнее.
- Да-а, - толкнулся в ее руку Роман.
- Хорошо. Я попробую. Только, если что-то не так, ты мне говори и…
- Глаш!
- Ммм? – проурчала она, обдавая плоть жаром дыхания.
- Просто заткнись и сделай это…
И она сделала.
Нет, однозначно, жизнь без минета потеряла бы много красок. Но, к счастью, Полякову это не грозило.
Глава 24
Лето перевалило за середину. Выцветшие на беспощадном июльском солнце луга, окружающие дворец Никоновых, будто замерли, затаились в ожидании надвигающейся грозы. Вдали загромыхало. Глаша стерла плечом испарину, покрывающую бисером лоб, и вытянула перед собой ноги. Может быть, идея выйти из немного душного, но все же прохладного помещения была совсем не такой хорошей, как ей показалось на первый взгляд. На улице было парко, как в душегубке.
