которые, извините, собирают по выгребным ямам дерьмо, чтобы потом делать из него сырье для пороха, надо платить. Только и всего.
— Так привлеките рабов или пленников, — предложил Монфор.
— Тогда пленники или рабы узнают секрет. И наши враги смогут использовать этот секрет против нас. Потому к производству пороха нашим братством допускаются лишь проверенные работники, которым платят хорошее жалование. И каждый такой работник у нас в братстве имеет особый статус, — важно сообщил Гриша, хотя никаких работников порохового производства у него еще не имелось. Производство пороха он только еще намеревался организовать, но уже решил для себя, что деньги на организацию этого важного производственного процесса с Монфора неплохо было бы получить заранее.
Впрочем, барона долго уговаривать не пришлось. Он согласился:
— Ладно. Посчитайте смету, а деньги я выделю.
После совещания командиров Родимцев решил неспешно проехаться по захваченному городу верхом. Улочки в Тверии этого времени оказались в некоторых местах настолько узкими, что и два всадника могли разъехаться с трудом. Его высокий боевой конь и белый орденский плащ с большим вышитым красным разлапистым крестом привлекали внимание встречных. И многие приветствовали его.
На городских пространствах все еще царили беспредел победителей и суета грабежей. Потому в жилую застройку углубляться не имело смысла. И Гриша направил коня по самой широкой центральной улице, идущей через площадь к самой цитадели. Там, возле крепости, все еще занятой врагами, под охраной ратников Монфора, наемные итальянские инженеры, захваченные вместе с катапультами у сарацин, собирали свои боевые машины на новом месте, готовясь организовывать обстрел цитадели, в которой все еще сидели враги.
Впрочем, эти примитивные осадные орудия проявили себя в противоборстве с городскими укреплениями не слишком эффективно. Булыжники, запущенные по городским стенам и башням, лишь сломали самый верх укреплений, обрушив защитные каменные зубцы, но причинив незначительные повреждения стенам и башням. И Родимцев предположил, что для того, чтобы с помощью имеющихся катапульт создать в стене пролом, пришлось бы, наверное, обстреливать какое-то одно место на стене не меньше месяца. И то не факт, что обрушение гарантировалось. А подкопать городские стены не представлялось возможным, потому что они упирались своими фундаментами в скальное основание.
Поэтому в том, что крестоносное воинство одержало победу над городским гарнизоном малой кровью, следовало благодарить строителей древнего подземного хода, храброго Мансура и счастливый случай, позволивший ему этот ход обнаружить. После того, как тамплиеры первыми прорвались в город и совместно с пехотой Жана Ибелина отбили главные ворота, самого Грегора Рокбюрна, как командира отряда храмовников, в христианском войске зауважали. Если раньше на него простые солдаты смотрели настороженно, то теперь, проезжая по улицам, Григорий чувствовал искреннее восхищение во многих взглядах. А все часовые на постах отдавали ему честь. Но, самое главное, что сам Монфор впервые согласился с ним и начал разговаривать уже без призрения и угроз, а как с равным.
Наконец, он добрался до того городского квартала южной стороны, который был выделен под оккупацию храмовникам. Теперь в распоряжении Родимцева оказалось довольно обширное городское пространство с большим куском стены и четырьмя городскими башнями, с участком озерного побережья с пляжем и причалами, с казармами и тренировочным плацом, а также с многочисленными городскими постройками, которые еще только предстояло исследовать. Одновременно с этим возникла и новая проблема: людей в отряде теперь явно не хватало для полного установления контроля над захваченной территорией. На это обстоятельство сразу обратил внимание знаменосец, предложив немедленно запросить подкрепление, написав письмо Великому Магистру. Занятие Тибериады являлось серьезной победой, а потому глава ордена отказать вряд ли мог. Хоть кого-нибудь, да пришлет, а значит, польза для общего дела противостояния сарацинам будет. Потому отправить посыльного с письмом к руководителю ордена Григорий согласился.
Его беспокоило другое. Он опасался, что руководство братства, с большой вероятностью, пришлет в Тверию какого-нибудь тупоголового наместника. И тогда создание артиллерии может оказаться под угрозой. А то и вовсе ретивые церковники объявят пушки сатанинскими орудиями и запретят их. Ведь, к этому времени, церковь уже неоднократно предавала анафеме арбалеты. Конечно, здравый смысл всякий раз пробивался наружу из того вороха церковных запретов, в который его пытались спрятать под благовидными предлогами «отцы церкви». Но, сколько жизней на полях сражений стоило то, что крестоносцы долгое время не имели права применять арбалеты, в то время, как те же мамелюки их применяли повсеместно?
Через небольшой промежуток времени конная прогулка закончилась, потому что Григорий подъехал к тому самому манору с красивым садом, в котором пожелал устроить свою резиденцию, дав поручение сержантам обеспечить охрану периметра понравившегося трофейного объекта, перед тем, как направиться на совещание. У высоких двухстворчатых ворот, ведущих в сад, его встретил верный Мансур. И, когда Григорий спешился, оруженосец повел Антония на конюшню, которая находилась рядом, при въезде в манор и уже была занята сержантами ордена, устроившими рядом пост охраны. Но, Родимцев не отпустил парня, а окликнул его, пожелав иметь провожатого, разбирающегося в местных реалиях. Лучшего гида, чем Мансур, конечно, найти было бы очень затруднительно.
Ухоженный сад перед манором с первого взгляда привлек Гришу своим великолепием. Финиковые пальмы, персиковые и абрикосовые деревья, вишни и черешни, инжир и виноград росли вдоль аккуратных аллей, мощенных камнем. Конечно, этому саду было далеко до вычурных ландшафтных садово-парковых изысков более поздних эпох, но, для наблюдаемого исторического периода, сад манора мог гордиться великолепием дизайна. Большой участок дорогой городской земли за высоким каменным забором кто-то обустроил со вкусом.
От ворот дорога шла вверх на небольшой холмик, где и стояло главное здание. Укрепленный особняк, все же, больше напоминал небольшой дворец, чем маленькую крепость. Изящные колонны, вычурные арки и лепнина на фасаде в виде изречений из Корана в сочетании с двумя башенками, похожими на минареты, сразу привлекали внимание. А на лужайке перед зданием даже струилась вода в небольшом фонтанчике.
Григорий поднялся по широкому мраморному крыльцу на высокую террасу перед входом в манор и оглянулся на город. За зеленью сада блестели воды озера, а по обеим сторонам оправой пейзажу выступала городская стена с зубчатыми башнями. Мансур проследовал за Грегором Рокбюрном и встал рядом с ним, тоже разглядывая великолепную панораму. Родимцев произнес:
— Я в этом месте впервые. Пока нет сражений, нужно осмотреться и организовать отдых бойцам. Сад для отдыха вполне подойдет. Отсюда и вид весьма красивый.
— Мы находимся возле дворца эмира Ибрагима, одного из богатейших людей Тибериады. Он торгует рабами, — сообщил Мансур.
— Гнусный негодяй! Немедленно раскулачить работорговца! — вырвалось у Родимцева слово
