самые замечательные... ну давайте... помогайте мне бороться за вашу жизнь...»
— Ее ладони светятся зелёным, — в восторге зашептал кто-то из парней. Похоже, что Рэм.
— Кожа тоже сияет, — еле слышно прошептал Рэдвиг. — И становится прозрачной.
Словно издалека Оля услышала прекрасное женское пение на непонятном языке. Она вздрогнула от неожиданности и удивления. Незнакомая девушка пела тихо, грустно и немного заунывно, но голос, на удивление, оказался красивым и чистым.
А потом Оля с изумлением поняла, что это она поёт. На незнакомом языке, отчего-то понимая, что эту песню нужно петь здесь и сейчас для раненых шукш.
— Магия нернессов, — восхищённо прошептал один из друзей. — Вы тоже это видите?!
— Видим.
Оля же впала в транс, не в силах прервать пение и открыть глаза. На мгновение почувствовала панику, но лишь на короткий момент, а потом полностью доверилась той силе, которая медленно наполняла от кончиков пальцев до самого сердца, руководя её действиями.
Перед мысленным взором стали проноситься странные картины. Мужчины и женщины в венках из веток водят хоровод вокруг огня, который необычного светло-зелёного цвета. Они протягивают к нему руки, пламя лижет кожу, но им не больно. Глаза мужчин и женщин ярко и счастливо светятся, они начинают петь ту песню, которую Оля именно сейчас пела.
Потом из круга поющих отделяется молоденькая девушка, тоненькая и хрупкая, с длинными темными до пят волосами, и идёт к огню. Девушка становится в центр зелёного пламени и медленно оборачивается. У неё необыкновенные лучистые глаза цвета нежной молодой зелени.
Простоволосая, в венке, в длинном белом платье простого покроя она пристально смотрит ей в глаза и поёт. Все громче и громче, все чище и чище. Оля вдруг совершенно отчётливо и с уверенностью понимает, что эта девушка — она сама.
Девушка в венке разводит руки в стороны и несколько раз резко соединяет их, плотно придавливая ладони друг к другу. Потом она прекращает пение и быстро-быстро начинает шептать заклинания на древнем эллийском языке.
В этот момент маленькие тельца, лежащие на груди, вздрогнули и слегка зашевелились, а Оля поняла, что вновь теряет сознание.
Огромные зелёные глаза девушки-нернессы из странного видения стали медленно увеличиваться до размера комнаты, наполняя ее мягким зелёным светом, пока перед мысленным взором землянки не остались только глаза.
Голова иномирянки закружилась, а мимо сознания с огромной скоростью стали проноситься многочисленные лица тех, кто танцевал вокруг магического огня.
Отстранённо Оля поняла, что знает по именам всех магов, танцующих вокруг него. Все они нернессы и давно ушли за Грань.
— Наконец-то! — прозвучал в голове землянки нежный певучий женский голос. — Мы заждались тебя!
Глава 25
Сегодня герцог не принимал участие в ежедневной тренировке и теперь внимательно наблюдал за внуками, которые тренировались друг с другом.
Лукас Дарвиг — высокий, атлетически сложенный, настоящий боец, Николас Дарвиг — невысокий и тонкий, но ловкий и грациозный. Не боец, но уже и не тот задохлик, каким явился почти три месяца назад. За прошедшее время парнишка явно окреп и фехтовал уже довольно сносно. Вон как ловко владеет шпагой.
Герцог задумался. За последние дни внук из другого мира стал ещё больше его удивлять. Буквально за несколько последних дней тот как-то неуловимо изменился.
Резко повзрослел, что ли? Или поумнел? Стал другим однозначно. Более сдержанным, задумчивым. Взгляд тоже стал другим. Странно таинственным. Как будто он узнал что-то такое, что очень изменило его.
Манера держаться тоже изменилась. Он и раньше вёл себя вполне уверенно. А теперь столько достоинства в каждом движении, столько благородства... Но что стало причиной таких перемен? Соглядатаи пока не смогли дать вразумительный ответ.
С ним мелкий внук старался вообще не сталкиваться, похоже, что намеренно избегал его, а если вдруг они случайно встречались, то взгляд опускал и на него не смотрел. Вежливо здоровался и старался исчезнуть.
Иногда из-за подобного поведения Мортимер даже забывал о его существовании, пока кто-нибудь из придворных не напоминал, или пока Бэрвиг не приходил отчитываться об его успехах на тренировке. Ну, или когда его шпионы вдруг что-то обнаруживали и докладывали ему.
Как, например, тогда, когда внук из другого мира с тройкой новых друзей (и как умудрился так подружиться?!) ночью пытался выбраться из крепости, за что все четверо были посажены в карцер на двое суток.
Или когда стал секундантом на дуэли, которую затеяли двое из четверых друзей. Благо та не состоялась, поскольку молодая леди, из-за оскорбления которой все и случилось, настаивала на примирении дуэлянтов. Но скандал всё равно состоялся. И снова карцер. Здесь стайней нельзя было ограничиться.
Когда случались подобные происшествия, герцог снова вспоминал, что у него есть внук, прибывший из другого мира, чтобы стать наследником, и поведение последнего начинало его подбешивать.
Смотрите, какой гордый оказался...
На кону огромное состояние, власть и земли. На кону наследство, о котором мечтает три четверти населения Эллии, а тот нос воротит. Ведь ему совсем не казалось, что за прошедшее время задохлик совсем не пытался ему понравиться или как-то выделиться. Николас просто жил в огромном поместье в заброшенной башне, учился по установленному графику, ни разу даже не попросив изменить ему место проживания или хоть как-то улучшить условия.
Сначала герцог гадал, насколько того хватит, а потом практически забыл, что внучок жил хуже младших слуг в его замке. Если того все устраивало, то его — тем более.
— Лорд Бэрвиг, — герцог наблюдал, как Николас ловко уклонился от выпада Лукаса, отпрыгнул и сам сделал атакующий выпад. — Скоро начинается известный вам праздник, и в этот год ллиер прибудет в земли Дарвигов, чтобы принять участие в празднике.
— Я помню, милорд, — откликнулся лучший клинок Эллии. После него, конечно.
— Всех ли учеников столичной академии мы можем показать его величеству? — лорд Дарвиг продолжал наблюдать за двумя мальчишками, и их тренировка нравилась ему все меньше и меньше.
— Всех, — уверенный ответ Бэрвига.
— А что скажете по поводу моего внука, Николаса Дарвига? — острый взгляд герцога наблюдал за тонкой фигурой, которая сегодня странно неуклюже двигалась. А другая, более крупная фигура, этим даже не пыталась воспользоваться.
Что, Мрак их возьми, происходит? Что за нелепая тренировка?
— Он неплох, но ему рано участвовать в соревнованиях перед лицом ллиера, — спокойно ответил Бэрвиг. — Тем более лорд Николас не учится в столичной академии, поэтому в этом нет необходимости.
Мортимер увидел,
