Полицейский нахмурился. Такой поворот его не испугал, так, напряг немного. Зато ему очень не понравился сам факт кошмара и головная боль его подруги. Эти в чем-то пророческие сны Алисы всегда на что-то указывают. В этом деле опасность может грозить Олегу, а не ей… или он примет опасность за свою женщину на себя? Но так как об истинности всего этого бабушка надвое сказала, стоит просто знать, что разгадка, похоже, где-то рядом. В тех сумбурных мыслях и опасениях, которые он почерпнул из электронной исповеди Галины.
Олег набрал ответное сообщение: «Твой опус дочитал. Понял. Сидеть вдвоем. Дверь никому не открывать. Скажи ей, что я в порядке».
Отправив эсэмэс, начальник отдела решил все же не возвращаться к откровениям Галины. Пора бы уже узнать, чего там накопали его сотрудники без его нервирующего присмотра.
– Ну, вот. – Вика читала послание от полицейского. – Он командует. А значит, точно в порядке. Хотя, когда я его встретила, выглядел он не очень. Вы оба какие-то бледные и больные. Сразу видно – пара. Кстати, а когда у вас свадьба-то?
Журналистка изо всех сил старалась поддержать беспечный тон и болтала о пустяках, давая подруге прийти в себя.
– Он уже успел тебя пригласить? – досадливо морщась, уточнила Хель и, дождавшись кивка, наигранно продолжила: – Вот трепло.
При этом улыбка нее была радостная и ласковая, пусть и блеклая.
– Вообще, – с иронией заметила Вика, – он под твоим чутким руководством из Бездушного плавно превращается в Живчика. А как он делал тебе предложение? Это было романтично?
– Он его не делал. – Алиса поняла, что боль немного притупляется, по крайней мере, собственный голос перестал ее оглушать. – Он просто приказал: жениться, и все.
– В чем-то это реально романтично, – рассудила ее подруга. – И когда это свершилось?
– Вчера после корпоратива их отдела, – покладисто делилась сведениями писательница. – Ну, правда, это был не совсем праздник, а скорее совещание или даже мозговой штурм в неформальной обстановке. Прямо тут.
– А, – энтузиазм Вики сошел на нет, – ваше расследование. Олег сказал мне про Галину. Жутко все это. Особенно мысль, что их убил Лешка. Ты в это веришь?
– Это фактически моя версия, – призналась Хель. – Только не говори, что этого не может быть.
– А стоило бы, – тут же возразила журналистка серьезно. – И только не надо тут разговоров о кривизне женской логики. Вы все со мной спорили, когда я доказывала, что история с 20 баксами не имеет значения. И кто оказался прав?
– Ты, – смиренно признала писательница. – Какие аргументы есть теперь?
– Да никаких, – тут же совершенно нелогично заявила Вика. – Просто я не верю, что Лешка убийца. Да, все эти женщины связаны с ним. Но! Троих из них и мы с тобой знали. И что? Точилин банкир, уважаемый в городе человек, и вдруг станет так рисковать? Убивать одну за другой всех своих… как бы их одним словом обозвать?
– Не важно, – отмахнулась Хель. – Поверить в это все реально трудно. Но скажи, кто тогда? И главное, зачем?
– Вот именно, – ухватилась за слово ее подруга. – Непонятно, зачем ему это. Типа от них всех отвязаться? Из-за чего?
– Ну, есть предположение, что это связано с его матерью, – уже не так уверенно сказала Алиса. – Кстати, где наш кофе?
– Черт! – Журналистка поморщилась. – Я о нем забыла. Заказ набрала, но не отправила. А ты, вообще, завтракала?
– Нет. – Хозяйка дома даже удивилась. – Я забыла как-то о еде.
– Тогда сначала еда, потом допинг, – распорядилась Вика. – Пойдем. А что до Лешки… Его родители, как я поняла, развелись несколько лет назад. Почему вдруг понадобилось убивать кого-то по этому поводу сейчас?
– Его собственный развод, – напомнила Хель, медленно перемещаясь вместе с подругой на кухню.
– Им же инициированный? – наигранно удивилась журналистка.
– Черт… – досадливо поморщилась писательница. – А ведь полиция видела бумаги. Там реально все так, как Леша говорил. Мировое соглашение. Без суда. И Лиля бумаги подписала.
– А убивать женщину, которая обещала ему родить? – продолжала Вика, осматривая содержимое холодильника. – Да, любовница ему врала. Но где подтверждение, что он об этом знал? Если он ей верил, то ее убийство вообще лишено смысла. И вообще…
Она пожала плечами.
– Сначала, – более вдумчиво продолжила журналистка, – когда мне твой Олег сказал, что подозревает Точилина, я тут же вспомнила много всяких мелких моментов, которые могли показаться странными. Ну, знаешь, типа сама себе нашла подтверждения. А потом… Все равно не сходится. Вспомни университет! Мы все мечтали быть кем-то… международная журналистика, высокий паркет, стать круче Сенкевича или Дроздова. А он просто учился легче сходиться с людьми. И пошел на второе высшее по банковскому делу. Он работает с фактами и цифрами. В нем нет творческой жилки – такой придури, чтобы сочинить этот безумный план. Понимаешь?
Хель нехотя кивнула. В словах подруги был смысл.
– Хорошо, – согласилась Алиса, дожидаясь завтрака за стойкой. – Тогда кто? И снова – почему?
– Понятия не имею, – выдала Вика. – Криминал я никогда не любила. И не хочу в это лезть. Пусть разбирается твой специально обученный Бездушный и его отдел. Но если пофантазировать… Благо та самая творческая жилка во мне есть. В голову лезет что-то такое… почти сакраментальное. Месть. Или… ненависть. Личный тайный враг.
– Мы говорим о Лешке, – скептически возразила писательница. – Он правильный, основательный, тихий. Сама сказала: факты и цифры. Ну, легкие игры и стратегии в бизнесе. Тайные страсти и войны не в его стиле.
– Это да, – не сдавалась журналистка. – Ешь!
Она наконец-то поставила перед подругой миску с мюсли и ягодами и кружку травяного чая. Хель благодарно кивнула.
– Так вот, – продолжила Вика, устраиваясь за стойкой напротив писательницы. – Тут вообще много вопросов. Лешка не бабник. Не такой уж у него длинный список похождений. Убили почти всех, кто когда-либо был с ним. Если бы это сделал он сам, то зачем? Ладно, жена и любовница. А Людка? Она вообще переметнулась к Валерке. А Галька… Это вообще недоразумение.
– Она убила жену и любовницу, – напомнила Хель. – Влюбленное недоразумение.
– И снова вопрос, – не унималась журналистка. – Зачем Галька была нужна в роли киллера? И почему она же не убила эту Машу? Все как-то… зыбко.
– Но тогда кто, если не он? – прямо поинтересовалась ее подруга, спокойно и размеренно поедая мюсли.
– Кто-то, – весомо заявила Вика. – Кто всегда рядом с банкиром и его за что-то ненавидит. Тайный враг, который знает его давно. И… ну, не знаю, хочет заставить Лешку страдать.
– Только пока Точилин страдающим не выглядит, – заметила Алиса. – Даже на убитого горем не похож. Уж скорее больной на голову доброжелатель, который дал Точилину свободу от всех его женщин.
