Наши многочисленные тёти и другие родственники носились по дому, пытаясь всячески помочь маме или Амелии, но никому из них даже в голову не пришло подойти ко мне… Всего лишь одно объятие, и я мне стало бы чуть лучше. Несколько слов, брошенных в перерыве между причитаниями о том, какое же это страшное горе, могли бы придать сил. Неужели, это так много? Разве, несчастье не должно сближать людей? Или, после папы они уже не хотят применять на себе роли заботливой родни?
Да, мне прекрасно известно, что я для них — чужая, нежеланная. Всегда была и останусь такой. Но… Иногда это становится совсем невыносимо. Я же не виновата в том, что родилась от другой женщины! Я не просила папу забирать меня! Не напрашивалась в семью Авагимян и, уж тем более, не хотела занимать в ней ничьё место.
С трудом справившись с очередным вздохом, так и норовившем сорваться с губ, пересела на дальнее кресло, спиной к окну. Стоило поднять глаза от своих, крепко сжатых, кулаков, чуть выше, как столкнулась взглядом с Марком. Он не ушёл.
Молодой мужчина (между нами был лишь год разницы) стоял в проходе, скрестив на груди руки. Он смотрел на меня и, казалось, не видел больше никого. Хотя, в комнате находилось около десяти человек. Его бездонные голубые глаза, казалось, сканировали меня насквозь, проникали под корку и впивались в сердце. Я снова тонула в этих озёрах. Тонула, несмотря на все попытки выплыть, перешагнуть, оставить позади.
Заметила маленький шрам над левой бровью, и в висках возникла слабая пульсация. Назойливый рой мушек-воспоминаний набросился на меня, сбивая с ног и возвращая туда, где Марк, всё ещё, был моим…
Он получил эту отметину во время своего первого серьёзного боя. Ему тогда было восемнадцать, мы только закончили школу. Я поступила на факультет экономики, а Марк выбрал спортивную карьеру. На тот момент он уже несколько раз становился чемпионом среди юниоров, но всегда мечтал о большем. Марк мог часами рассказывать мне о своих мечтах, где он выступает в клетке, на глазах миллионов фанатов. Он жил этим, не видел себя в другой роли. Странно, но раньше казалось, будто всё так и будет. Марк завоюет очередной титул, а я буду всегда рядом с ним, его верный и надёжный тыл.
Вместе с памятью вернулась и та боль, что переполняла меня, каждый раз, когда смотрела на его окровавленное лицо, видела рассечённые брови и выбитые зубы. Марк несколько раз пытался уговорить меня поехать с ним и наблюдать за его боем прямо там, в зале, но я не могла. Стоило только подумать о том, что увижу, как его бьют, и холод пробирал до самых костей. Нет, я не могла согласиться. Это было выше моих сил. Поэтому, пока он сражался на октагоне, я сидела дома, перед телевизором, и молилась. Сжимала в руке его медальон — подарок мне на день рождения, и просила Бога защитить его.
Вспомнила всё это, и время будто пошло в обратом направлении. Стрелки на часах закружились в противоположную сторону, возвращая нас туда. И снова мной охватило то самое ненавистное бессилие, которое не позволяло встать с пола и уйти к себе в комнату. Несмотря на острую боль, пронзающую грудь каждый раз, стоило ему пропустить удар, я на могла оставить его. Не могла бросить в столь важный для него момент…
— Сара, нам надо поговорить, — услышала за спиной голос сестры. Амелия подоспела, как раз, вовремя. Диафильм из картинок прошлого прервался, их магическое действие подошло к концу.
Мел, одетая во всё чёрное, стояла рядом. Высокая, красивая, но не менее несчастная. Кажется, никогда ещё мы не были так похожи, как в этот день.
Молча, встала и последовала за сестрой. Мы поднялись по лестнице, стараясь не смотреть на семейные фотографии. Дойдя до своей комнаты, Амелия распахнула передо мной дверь и пропустила вперёд.
Спальня, полностью выполненная в бледно-лиловых тонах, представляла собой воплощение хорошего вкуса и чувства стила сестры. Комплект фурнитуры цвета слоновой кости приковывал к себе внимание, неоновая подсветка, встроенная в потолок, создавала вокруг мягкий полумрак. Шторы на окнах были плотно закрыты, вокруг царил идеальный порядок. Только серый ноутбук и несколько книг, небрежно оставленных на двуспальной кровати, выдавали присутствие хозяйки.
Я ждала, когда она начнёт разговор. Предоставила Амелии полный карт бланш, так как была не в том состоянии, чтобы задавать вопросы. По большей части, я уже догадывалась, о чём пойдёт речь, но старалась максимально оттянуть неприятный момент.
Уверенные шаги сестры утонули в мягком ворсе белоснежного ковра. Пройдя мимо меня, Мел присела на край постели и торопливо захлопнула крышку ноутбука. Только сейчас заметила, что она изменилась. Она сама была какой-то другой, не той, что была раньше. Возможно, так на ней отразилась гибель родных?
— Почему ты приехала одна? — спросила она, вскинув на меня свои зелёные глаза-кристаллы. — Где он?
— Я не знаю, — честно ответила я, присаживаясь за туалетный столик. Ноги ужасно опухли и ныли после долгой дороги. Ужасно хотелось лечь и отдохнуть, хотя бы, полчаса. — Артур хотел, чтобы мы вылетели на его самолёте сегодня утром. Я не могла так долго ждать.
Амелия кивнула в знак согласия и снова замолчала. Никогда ещё я не чувствовала себя так неловко в присутствии сестры. Воздух вокруг будто накалился до предела, напряжение повисло в комнате, угнетая. Казалось, нам потребовалось пережить самое страшное из испытаний, какие могут выпасть на долю человека, чтобы начать нормально общаться. Но даже после этого, нам никак не удавалось преодолеть бездонную пропасть, растянувшуюся на многие годы.
— Иди к маме, Мел, — с трудом поднявшись на ноги, произнесла надломлено. — Ты нужна ей…
Развернувшись, медленно побрела к выходу. Ещё слишком много дел, которые требует немедленного решения. Кто-то должен заняться вопросами похорон, надо договориться с ритуальным агентством, заказать надгробия. Я не могу позволить, чтобы всем этим занимались двоюродные братья или дяди.
— А ты? — вопрос сестры заставил меня окаменеть. Рука так и осталась висеть в воздухе, не дотянувшись до двери. Электрический ток пронзил спину в том самом месте, куда смотрела Амелия, и расползся по всему телу.
Слабое, едва уловимое, тепло медленно растеклось в груди, отогревая замёрзшие участки.
— Я поеду с дядей Арменом, — ответила, не оборачиваясь. Наверное, побоялась спугнуть те крупицы взаимопонимания, что установились между нами. — Нужно заняться похоронами.
— Хорошо, — после короткой заминки, согласилась Амелия. — Не стоит давать дяде Саргису новых поводов, — при упоминании имени двоюродного брата нашего отца, её голос стал жестче. В отличие от меня, сестра всегда отличалась особой прямолинейностью, за что порой приходилось по-серьёзному. Дядя Саргис был одним из тех людей, которому стоит предоставить малюсенький повод, и он всё перевернёт с ног на голову. Вообще, наша семья старалась держаться от него как можно дальше. — Он и так вертится тут со вчерашней ночи, словно шакал в поисках лёгкой наживы. Сара…
— Да? — на этот раз, пришлось обернуться.
