— С ума сойти! Счастливая… Стась, а вы давно с ним? Как у вас всё происходит? Бывает так, что он пропадает и не отвечает?
Ну вот, снова вернулись к нашим баранам.
— Ой, Свет, не сравнивай, они же с твоим Деном не клоны, чтобы одинаковые поступки совершать, — съехала я с темы. — Завтра мы с Тимом улетаем. Ты сообщи об этом одногруппникам сама, ладно?
— Ладно. Но ты мне всё равно расскажи, как так получилось, что вы вместе и у вас настолько всё серьёзно?..
Пришлось минут тридцать рассказывать лайт-версию нашего с Терневым романа, тщательно опуская моменты, где он отличался заботой и вниманием по отношению ко мне — а их было много, и рассказ постоянно спотыкался. Мне не хотелось делать Свете больно, а зря. Лучше бы посоветовала ей выбросить Красаву из головы, ну да ладно. Кто же знал, во что это потом выльется?
Мы уже попросили счёт, и я собиралась вызывать такси, когда та самая подлянка, которую я смутно предчувствовала со вчерашнего дня, и произошла.
Как-то неожиданно у нашего столика материализовался отец Тернева и навис устрашающей глыбой. В его зелёных, таких напоминающих Тима, глазах застыло холодное презрение, нечего мне хорошего не обещавшее.
— Милая девушка, — обратился он к Свете, — могу я пообщаться со Станиславой с глазу на глаз?
Света глянула на меня вопросительно, и мне очень захотелось трусливо замотать головой из стороны в сторону, схватить её за руку и бежать, но потом я сказала себе: «Это отец Тима, ты, Стася, должна постараться если их и не помирить, то хотя бы не усугублять ситуацию». Поэтому я кивнула подруге, подтверждая, что не против её ухода.
Я бодрилась, но руки мои похолодели и затряслись — спрятала их под столом. Я вообще как-то резко замёрзла под ледяным взглядом Тернева-старшего и непроизвольно поежилась. Как только Света ушла, он занял её место и примерно пару минут сверлил меня пронзительным презрением. Намеревавшуюся подойти к столику официантку, чтобы принять заказ у нового посетителя, он остановил на подходе злобным оскалом и жестом — девушка развернулась, так до нас и не дойдя. Мне начинало это надоедать: что за психологические атаки и манёвры по устрашению врага? На меня этот его приём внезапно подействовал противоположным образом — я стала раздражаться: да что ж такое?! Я не заслужила всего этого, и терпеть давление не намерена! Только раскрыла рот, чтобы поинтересоваться, что он от меня хочет, как Василий Савельевич — да-да, имя мне его было знакомо, как и ему моё — заговорил.
— Ты и твоя семейка решили испортить мне жизнь окончательно? — я в удивлении вскинула брови: при чём тут моя семья? — папаша не добился результата и прислал тебя?
— Я не понимаю… о чём вы?
— Такая же рыжая хитрая лиса, как и твой папаша! Влезла в доверие к сыну! — он будто меня не слышал и продолжал гнуть свою линию. — Это твой отец придумал план? Отвечай!
— Никто меня не посылал…
— Не ври мне! Я не Тимур, таких как вы насквозь вижу! — У меня складывалось впечатление, что папа Тима не в себе. — И у вас ничего не выйдет! Знаешь, что я сделаю?
— Что? — говорят, с сумасшедшими спорить нельзя, с ними надо соглашаться и поддакивать.
— Я просто расскажу сыну, как твой отец лишил его матери, — охотно пояснил мне Василий Савельевич. — Тимур не знает подробностей её ухода, но я ему расскажу, какую змеюку он пригрел на груди, ведь яблоко от яблони не далеко падает.
И вот тут до меня постепенно начало доходить, о чём он толкует. Неужели мой отец и мать Тимура…
— Да что вы несёте?! Причём тут мой отец?! — не буду строить домыслов, лучше пусть он это скажет прямо.
У меня засосало под ложечкой в ожидании ответа: надежды на то, что я могу ошибаться, почти не осталось. И точно.
— Втерся в доверие, стал вхож в дом, получил контракт — и чем отблагодарил? Попытался увести мою жену! А ты продолжаешь его дело, уводя сына? Не позволю! — Василий Савельевич треснул ладонью по столу, и папка с нашим со Светой счётом подпрыгнула.
Мне стало жутко. Мужчина прибывал в ярости, и казалось, что он на меня сейчас кинется, чтобы придушить.
— Я не имела об этом понятия, — от страха я начала оправдываться: голос дрожал, и, мне кажется, звуки, которые я произносила, были больше похожи на блеяние овцы. Дала себе мысленную затрещину — очнись, Стася! Ты ни в чём не виновата! Почистила горло и сказала твёрже: — Я не увожу у вас сына, вы сами рвете с ним связи.
— Смеешь меня учить, ссыкуха? — говорил он тихо, отрывисто, и от этого становилось ещё страшнее, я держалась из последних сил. — Не советую этого делать, не доросла, — он на миг задумался, а потом продолжил: — Я дам тебе такой же шанс на спасение, как и твоему отцу: вот тут деньги, которых ты и не мечтала увидеть, — он кинул на стол серый прямоугольник банковской карты, — хватай их и вали из города. Чтобы убралась в течение суток, а иначе — не поздоровится, и, поверь мне, это не шутки. Тимур болезненно воспринимает всё, что связано с матерью и их разлукой, как только я просвещу его, чья ты дочь, он тут же выкинет тебя, как ненужную шваль.
Выплюнув это Тернев-старший встал и направился на выход, оставив меня в шоке и панике. Что делать? А вдруг он прав, и Тимур меня возненавидит? Мысли разбегались, и я никак не могла ухватиться хоть за одну из них. Куда он сейчас поехал? К Тимуру? Или он ему всё про мою семью расскажет после того, как я уеду? А что расскажет-то? Вдруг это всё неправда? Надо позвонить отцу. А если правда, я что, уеду? В смысле, мы и так завтра улетаем… А вместе ли? Тьфу, блин! Тим же просил меня ему доверять, а я растерялась и уже готова думать всякую ерунду. Конечно, я никуда не должна бежать, теряя в панике тапки! Сейчас я позвоню отцу, а потом вызову такси и поеду к Тиму. Если его отец меня опередил и в своих прогнозах оказался прав… Закусила губу, чтобы не расплакаться, как только встала перед глазами картина, где Тимур во мне разочаровывается и протягивает через порог вещи…. Я всё равно ему скажу, что ничего не планировала. Ну а если их разговор не состоялся — то сама, первая расскажу всё, что сегодня произошло и что я узнала.
Так, стоп. Сначала звонок отцу.
Набрала номер, но трубку он не взял. Чёрт! Что же делать? Ехать так, без подтверждения?
— Девушка, вы в порядке, счёт могу забрать? — прервала мои метания официантка.
