Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
Я отбрасываю окурок, подтягиваю перекосившийся на пузе девятикилограммовый пояс, и направляюсь к офисному центру. Как же тяжело быть шахидом. Это сколько тренироваться нужно?
На ступеньках у входа появляется чувство тревоги. Нет, дело не в том, что меня страшит встреча с моими бывшими работодателями, пытавшимися меня завалить. Просто я боюсь сделать какие-нибудь гораздо более глобальные открытия.
Миновав стеклянные двери на фотоэлементах, я оказываюсь перед турникетом с охранниками, которые пребывают в стандартных позах. Один сидит и делает вид, что изучает график движения гостей и сотрудников, другой стоит рядом и читает «Инструкцию по действию охраны во время чрезвычайной ситуации», под обложкой которой наверняка скрывается детективный роман. Всё выглядит обыденно. Лица охраны, окраска стен, только вот логотип на стене напротив входа…
…вместо лаконичного герольдического щита с аббревиатурой фонда большие золотые буквы во всю стену:
ЛЕОНОВ, БРУЧИНСКИЙ И ГОГЕЛЬБЛАТ:
Прачечные Европейского Уровня
гласит надпись, сделанная светящимися буквами. Я прохожу через турникет:
— Вы куда направляетесь, мужчина? — Охранник преграждает мне путь.
— Я?
— Вы, вы. — Второй охранник встаёт рядом с первым.
— Я… я к… Позовите Алексеева, — в замешательстве прошу я.
— У нас нет никакого Алексеева.
— Тогда сразу Вербицкого, — я делаю два шага назад, — скажите, что Дроздиков пришёл.
— Мужчина, вы, наверное, адресом ошиблись, — охранник двигается на меня, — валил бы ты отсюда, мужик. Сам не знаешь, куда и к кому идёшь.
— К Гогелю! — я указываю пальцем на вывеску и чувствую, как изнутри меня начинает давить хохот. — К Го-гель-бла-ту!
— По вопросу? — Первый охранник угрожающе постукивает резиновой дубинкой по турникету.
— Это к нам, к нам, — вдруг сзади него возникает девушка в деловом костюме серого цвета, — молодой человек, вы из «ПЗК»? От Мамедова?
— От… Магомедова… — улыбаюсь я и отворачиваюсь, чтобы не заржать в голос, — из Зека.
— Пропустите его, пожалуйста. — Девушка жестом приглашает меня пройти через дверь, которая находится рядом с металлической рамкой.
— А Генрих Анатольевич вас ждёт уже полчаса. Вы документы привезли для регистрации? — говорит она, не оборачиваясь.
— Ага, — хихикаю я на ходу, — привёз. А вы на каком этаже сидите?
— На четвёртом. А вы у нас не были ни разу?
— Я, кажется, был раньше в этом здании. А на шестом этаже тут кто сидит?
— Авиакомпания какая-то. «Большой Кайман», что ли, — поворачивается она ко мне уже в лифте.
— Ясно, — я снова подхихикиваю.
— А что вы смеётесь всё время? — Она нажимает на кнопку. — Я что-то смешное делаю?
— Нет, не вы, — давлюсь я хохотом. Двери лифта закрываются.
Мы приезжаем на четвёртый этаж. Тут раньше располагались большие переговорные и кабинеты финансистов. На стене напротив лифта, там, где раньше висел логотип Фонда, теперь висит огромный постер в хромированной раме, похожий на обложку журнала. На постере изображён человек в костюме, на ходу вырывающий у себя из области сердца налоговую декларацию. С декларации капает кровь. На том месте, где у глянцевых журналов положено находиться названию, красными буквами написано:
ТАХLESS Повесть о настоящем рае
А под ногами у человека значится:
ЛЕОНОВ, БРУЧИНСКИЙ И ГОГЕЛЬБЛАТ
Аудит. Консалтинг. Минимизация
«Отмываем, значит. Интересно, зачем это Вербицкому такая клоунада?» — думаю я. По коридору мы доходим до последней справа двери и заходим в неё. Пройдя мимо секретарши, девушка в сером открывает вторую дверь:
— Генрих Анатольевич, к вам из «ПЗК» приехали.
— Отлично, зовите, — послышалось из-за двери.
— Прошу вас, — пригласила меня девушка.
Я захожу в кабинет и вспоминаю, что раньше тут сидел некто Туринский, отвечавший за иностранные платежи. У противоположной стены стоит стол прямоугольной формы с приставленным к нему круглым стеклянным. За столом сидит лысый мужичок в свитере с У-образным вырезом, под который надета рубашка с галстуком. Над ним висит картина, исполненная в духе Виноградова-Дубосарского. Полотно имитирует известный агитационный плакат времён Отечественной войны. Но если в оригинале была изображена русская женщина, в ужасе укрывающая сидящего на руках ребёнка от грязных лап фашиста, то тут фантазия неизвестного гада разыгралась не на шутку. Вместо женщины с ребёнком на картине нарисован клерк с растрёпанными волосами в розовом костюме и фиолетовом галстуке, прижимающий к груди пухлый чёрный портфель. Лицо его, пепельно-серого цвета, искажено ужасом. К портфелю же тянет руки одетая в кроваво-красную накидку Родина-мать. Да, да. Та самая Родина-мать, которая звала всех на фронт на плакате, являющимся одним из ярчайших образцов пропаганды Советского Союза. Между двумя персонажами проходит пунктиром линия государственной границы с пограничной будкой посередине. На будке висит белый листок бумаги с мелким шрифтом. Подойдя ближе, я разбираю, что на нём написано:
$1.000.000 — Вдали от Родины
SIZЕ DОЕS МАТТЕR[10]
Расстояние тоже
На столе, за которым сидит Генрих Анатольевич, стоит большой монитор, рядом с монитором стопка каких-то журналов, а на самом углу стола лежат две книжки: «Оффшорное регулирование» и роман Виктора Пелевина «Числа». «Понятное соседство», — про себя отмечаю я, а вслух интересуюсь:
— А вы, значит, в этих прачечных директором будете?
— Партнёром. Документы давайте, — не поднимая головы, отвечает он,
— Ага. И давно вы в этом офисе сидите?
— Мы? Не очень, а что за допросы, молодой человек? Вы документы привезли? — Генрих Анатольевич, наконец, удостаивает меня своим взглядом. У него абсолютно детское лицо с пухлыми розовыми щёчками, курчавыми волосами и подозрительно располагающими к себе голубыми глазами, какие бывают у аферистов на доверии и детей, измученных российским валютным регулированием.
— Отмываете, значит?
— Отстирываем. Так что с документами?
— Ну Аркаша, ну гондон… — Я обхожу кабинет. — Прачечная-хуячечная. Вы давно Аркадия Яковлевича-то видели?
— Кого, простите?
— Вербицкого. Главного здешнего кукловода. Вы его разве не знаете?
— Молодой человек, я никакого Вербицкого не знаю.
— А главное, как обычно, без подъебок не может, — я указываю на картину, — один миллион долларов. Сайз даз меггер. Лучше бы написал сайз фите ит олл, сука такая, — я начинаю злиться.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
