Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
- В следующий раз? – я даже рот открыла.
- Ну, да… Мы же родим еще кого-нибудь? Не сейчас. В будущем.
- Ох… Я не уверена, что этого хочу.
На самом деле я была абсолютно точно уверена, что детей с меня достаточно. Но тогда я не думала об Алексе. И его желаниях. Тогда как решение этого вопроса касалось нас двоих. Я напряженно на него уставилась в ожидании реакции на свое признание.
- Я очень жалею, что не видел тебя такой огромной, как ты рассказываешь. И я вообще не уверен, что меня так же сильно впечатлили бы бессонные ночи, но… Я все же хотел бы когда-нибудь обрести и этот опыт. Когда-нибудь… Если ты будешь готова.
Он не закрыл навсегда этот вопрос. Но и не стал на меня давить. И это было лучшее из того, на что я могла рассчитывать.
- Соня… Соня!
Я встрепенулась. Тряхнула головой, возвращаясь в действительность, и уставилась на отца.
- Извини. Задумалась… Ты что-то сказал?
- Сказал, что этот твой… молодой человек опаздывает.
- Его зовут Саша.
Бросив взгляд на часы, я с досадой поморщилась. Всего-то три ноль одна. С каких пор одна минута приравнивается к опозданию?! Не то чтобы я не волновалась сама…
- Может, будем начинать? Я проголодался.
Иногда отец был совершенно невыносим.
- Нет, Ян… Давай подождем хоть немного, – возмутилась Лиля.
- Твой чудесный теплый салат остынет.
Лилька бросила взгляд на миску и пожала плечами.
- Значит, придется есть холодный салат.
- Или не есть. Это тоже полезно, – вмешалась в разговор до этого помалкивающая бабуля.
- Ты так говоришь, потому что сама объелась, – сощурился папуля.
- Поклеп!
- Коробка от пирожных, которые тебе, кстати сказать, нельзя – пустая.
- Это я съела пирожные, - порозовев, призналась Лиля.
- Вот! А я опять виновата!
Лилька, отец и бабушка вступили в перепалку, но я уже не прислушивалась. Чтобы скрыть нервозность, поправила Этель заколку. И помогла брату сменить батарейки в пульте от огромной машины, на которой тот рассекал по дому. Казалось, время застыло, стало вязким, как смола. В которой увязли стрелки часов.
В какой-то момент не выдержала. Вышла в зимний сад. И позвонила. Гудки… Не отвеченный. Снова гудки. Ладони стали влажными. Сердце разогналось. И молотом стучало внутри.
- Возьми себя в руки… Возьми себя в руки… - повторяла про себя, как мантру. Понимая, что наедине с собственными мыслями и страхами мне только хуже, вернулась в гостиную. В ушах шумело.
- Ну, что?
- Не берет трубку. Наверное… - я не знала, что «наверное»… и осеклась.
- Да ты не волнуйся. Ну не повязали же твоего… этого во второй раз, - улыбнулся папа. А я… не знаю, что на меня нашло. Наверное, не выдержали нервы… Я подлетела к нему и заорала:
- Его зовут Саша! И он не этот! Он мой муж… Мой мужчина, ты понял?!
Отец удивленно вздернул брови, а я так и застыла с пальцем, воткнутым в его грудь. Со всхлипом втянула воздух и, будто в поисках поддержки, растерянно осмотрелась. Лилька бросила все дела и уже спешила на помощь.
- Это было не смешно, Ян! – заявила она и прижала меня, дрожащую, к себе. – Вообще ни капельки не смешно!
А я хоть и была не в себе, все равно заметила растерянность на отцовском лице.
- Да я же ничего такого… Эй, Сонька… Ты чего? Ну, хочешь, мы за ним кого-нибудь пошлем?
Я закивала. И хоть обида на отца была сильна, я с радостью приняла его помощь. Даже если мои страхи напрасны… Лучше я потом над ними посмеюсь, чем опять что-то упущу.
- Да… - облизала губы. – Да, пошли.
Отец как раз потянулся к телефону, когда тот зазвонил. А еще секунду спустя ожил и мой… Тимур Белый? Странно…
- Да!
- Добрый день, София. Боюсь, у меня не слишком хорошие новости…
- Что случилось? – мы с отцом разговаривали с разными людьми, но наш вопрос прозвучал синхронно. И мы переглянулись.
- Александр задержан.
- Опять наркотики? – я облизала губы, чувствуя, как стягивающий кишки узел немного ослабевает. Наркотики – это ничего. С этим мы справимся…
- Нет. Все несколько серьезней. Его задержали по подозрению в убийстве.
Глава 25Александр
Это был какой-то сюр… Я сидел в комнате для допросов и раз за разом повторял:
- Мне нужно позвонить. Я ни слова больше вам не скажу без адвоката.
- Это в твоих же интересах, Саша… Или… Алекс? Как тебя величали на зоне, м-м-м?
Чтобы не броситься на этого урода, я с такой силой сжал кулаки, что на коже еще пару дней потом оставались неглубокие бороздки – лунки от ногтей. Возвращая себе контроль, закусил щеку и принялся неспешно водить взглядом по сторонам. Смотреть было особенно не на что. Над головой монотонно гудела лампа, где-то за пределами этой клетушки хлопали двери, смеялись люди, кажется, я даже слышал звук работающего телевизора. Все это я отмечал на автомате. И… молчал, все больше погружаясь в себя.
- В твоем случае лучше сознаться. Ты же знаешь.
Фамильярность… Вот первый признак того, что ты опять попал в жернова системы. Этим тебе сходу дают понять, что ты человек второго сорта. За решеткой ни о каком равноправии речь не идет, как и о социальной дистанции. Кто угодно может шагнуть грязным сапогом в твое личное пространство, и ничего ему за это не будет. Самое тяжелое за решеткой – сохранить собственное достоинство в абсолютно неблагоприятных для этого условиях. В условиях, когда все направлено на то, чтобы его у тебя отнять. И смешать с дерьмом твою личность.
В зоне я много читал. Классику… Ничего другого в библиотеке не было... Так вот, у кого-то я вычитал, и это навсегда врезалось в мою память, что фамильярность демонстрирует наличие близости, которой на самом деле нет. Я тогда подумал – как тонко…
Поежился. В кабинете было настолько холодно, что, казалось, еще чуть-чуть, и изо рта повалит пар.
- Ряд свидетелей утверждает, что вы угрожали убийством жертве в клубе.
Я молчал… Брошенные в запале слова могли теперь сыграть против меня. Но я не жалел, что выкрикнул их. Я ни за что не стал бы смотреть, как он оскорбляет мою жену. Жену, господи… Даже осознавая последствия.
Дверь в кабинет открылась. В проем заглянул тощий полицейский. Выглядел он довольно нелепо в огромной форменной фуражке. Она была едва ли не больше его самого.
- Кирилл Викторович, на минутку…
Следак вышел. А я, оставшись один, встал. И подошел к окну. Стараясь не смотреть на собственные вновь скованные наручниками руки. Притворяясь, что я свободен. И могу делать, что хочу. Погода за окном была довольно мерзкая. Резко потеплело. Снег почти сошел, впитался в землю, и только кое-где, там, куда сваливали расчищенный с дорожек, еще виднелись грязно-белые кучи.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
