— Это чистая правда! — с вызовом гаркнул Кабаз — Клянусь Ярадом, всеми богами, жизнью матери и своим добрым именем!
Сжавшись в ожидании очередного пинка, он на секунду зажмурился. Но удар не последовал. Все тот же лохматый охотник, бывший, похоже, главным в отряде заречных разведчиков неожиданно остановил занесенную руки и, прищурившись, уставился на Кабаза, словно стараясь заглянуть тому прямо в голову. В том, что перед ним именно разведчики, парень не сомневался — для набега чужаков было слишком уж мало. Видать, что-то ищут. Наконец, гляделки закончились. Безродный принял решение и, повернувшись к своим, объявил:
— Ну ладно. На хорошую сказку у нас время есть. Что, братья, послушаем болтуна? — Ответа не требовалось. Главарь снова обратил взгляд на пленника и уставился на него в ожидании продолжения.
У Кабаза на сердце слегка отлегло. Понимая, что сейчас все зависит от его красноречия, парень пустился в подробный рассказ о зубастом гиганте, орде, ее черных хозяевах, захваченном поселке Орлов, трещине, скоротечной схватке с хвостатым чудовищем и чудесном спасении. Раскрывая Безродным так много, плененный охотник преследовал сразу две цели: во-первых, если удастся чужаков убедить, что все это правда, возможно, его не убьют прямо здесь и сейчас, а на время оставят в живых, как источник полезных сведений. Тогда, хоть и слабая, но забрезжит надежда сбежать, выбрав нужный момент. Во-вторых — и на это дальновидный Кабаз делал главную ставку — он старался заставить Безродных задуматься о нависшей над всеми жителями Долины страшной угрозе. Кто сказал, что беда не коснется заречных земель? Кто сказал, что другой проход в Бездну не разверзся на той стороне? Может, чертовы чудища уже бродят и в заречных лесах! Может, их еще больше! Вдруг получится убедить былых недругов отбросить хотя бы на время все распри? Вдруг удастся склонить на союз против общих врагов? Рискнуть стоило — он и так уже несколько раз совершил невозможное. И Кабаз все вещал, и вещал, и вещал.
Закончив рассказ, парень так и не понял, смогло ли его красноречие достигнуть хотя бы одной из поставленных целей. Время шло. Бородатые воины молчали. Кабаз томительно ждал — теперь страх вернулся. Задумчивое лицо главаря не отражало ход мыслей. Когда командир чужаков, видно, приняв решение, открыл рот, собираясь огласить приговор, пленник приготовился к худшему. Но, как оказалось, зря.
— А знаете что? — главарь запустил в бороду пятерню. — Я ему верю. Выдумать такую историю не по зубам даже нашим шаманам. И, если все это правда, значит, дела у Боголюбов настолько поганы, что наша задача начинает терять всякий смысл. Зачем нам мучиться в попытках убить Бессмертного Колдуна, если твари, которых он сам и призвал, сделают за нас всю работу.
В оскале Безродного, всплывшем на бородатом лице, смешались сразу два чувства: страх перед новой угрозой и радость от упрощения стоящей перед отрядом задачи. Теперь пленник знал, что за дело сюда привело чужаков, и это меняло все. Кабаз запоздало корил себя за глупость, но ничего сделать было уже нельзя. Прошлое назад не воротишь. Ему оставалось дождаться решения по своей дальнейшей судьбе и надеяться на помощь Ярада. Главарь долго мучить не стал.
— Несмотря ни на что, мы должны убедиться, что проклятый колдун отправился на корм червям, или кому другому, — объявил своим бородач. — Без этого нам домой дорога заказана. Мальчишку потащим с собой. Он многое знает — может, чем пригодится. Все. На сегодня отбой. Встаем на ночевку. Барган, Чирак, дежурите первыми. Поросенка не трогать — он мой. Не доем, поделюсь.
Безродные принялись разбивать лагерь. Вскоре главарь уже чавкал, поедая зажаренного поросенка, а голодный Кабаз, позабыв о позывах желудка, думал лишь об одном: «Они хотят убить Яра!»
Глава девятнадцатая
Убить демона!
«Сколько же еще придется бежать?» — Этот вопрос крутился в голове у Валая на протяжении всего последнего дня. Причем, было не ясно, спрашивал ли парень об этом сам у себя, или у неизвестно где находившегося в этот момент Яра, или у несправедливой судьбы, или у молчаливых гор, тянувшихся по правую руку. Да и число миль, отделявших его от Мудрейшего, не являлось искомым ответом. Ответ тут вообще не требовался. Просто Валай измотался, устал. Даже не столько физически, сколько душой. Бесконечные страхи, тревоги, переживания — постоянно куда-то бежишь, постоянно спасаешься. За последний месяц ему пришлось удирать со всех ног больше раз, чем за всю предыдущую жизнь. То, как ужаленный, драпаешь от разбушевавшейся стихии, то улепетываешь от здоровенной зверюги, то поспешаешь, отправленный Яром по следу пришельцев аж за самые горы, то, подгоняемый важностью полученных знаний, торопишься по разлому назад.
Вот и сейчас, не обращая внимания на гул в голове, стук в висках и растущее пламя в груди, разведчику приходилось нестись со всех ног, будто за ним гналась сама смерть. Впрочем, так оно на самом деле и было.
* * *
Два дня назад, когда Валай, ожидая начала вторжения, просиживал зад в зарослях напротив устья разлома, он и представить себе не мог, насколько многочисленной будет вторая орда пришельцев. Расставшись с Миной, охотник первым делом нашел в буреломе у края пустоши подходящее для наблюдений местечко. Затем запасся водой, раздобыл какой никакой жратвы и только потом приступил к самому дозору. Удобно устроившись на мягкой куче травы, которую парень предусмотрительно натаскал с ближайшей поляны в свою заимку, Валай то и дело бросал напряженные взгляды на юг. Поначалу он очень боялся промухать приход чужаков — бдил денно и нощно, спал плохо, урывками, надолго не отходил. Потом пообвыкся, смекнул, что в ближайшие дни ждать пришельцев не стоит, немного расслабился, стал отдыхать, отъедаться. В какой-то момент даже было решил — не придут. Но нет. Воротившись однажды в заимку с недолгой охоты, Валай, как обычно, метнул взгляд на юг… и застыл.
Растянувшись на всю трехмильную ширину разлома, у самого горизонта темнела тонкая, еле заметная полоса. Она двигалась. Охотник, недоумевая, следил, как она все растет, и растет, приближаясь к Долине. Становится толще, объемнее. Медленно катится, словно вода, что ползет в половодье на берег. Валай, как завороженный, пялился на приближающееся чудо: «Неужели они? Нет! Того быть не может! Буря? Потоп?» — Сколько времени он так простоял, одним богам ведомо. Наконец, расстояние позволило разглядеть, из чего состоит эта движущаяся на Долину волна. Валай охнул — к неизвестным природным явлениям зрелище отношения не имело.
«Они!»
По недавно возникшему, на горе всему миру людей, разлому, закрывая землю своими массивными тушами, шагали полчища разнообразных чудовищ. Разглядеть отдельные особи расстояние пока не позволяло, но неоднородность движущейся толпы уже бросалась в глаза. По мере приближения плавно текущей живой реки, зоркий взгляд Валая выхватывал все новые и новые подробности жуткой картины. Вон, торчит среди мелких соседей гигант, чей собрат загонял их на дерево. Вон, правее еще один. Вон, еще. И еще. И еще. На шестнадцатом парень сбился со счета и начал по новой. Нужно было бежать, но он все считал, и считал. Когда же одно из серо-зеленых пятен, которое ранее представлялось охотнику стаей однотипных созданий, обретя очертания, превратилось в единственное, неимоверных размеров, громадное существо, Валай сдался. Решив, что увидел достаточно, он шустро собрал оружие и заранее подготовленные припасы, выбрался из своего укрытия и припустил прочь.
