Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
Я обернулся. Красная от стыда Эльвира так и осталась сидеть за столиком в кафе, судорожно сжимая в руках бесполезный диктофон. А ты ждала чего-то другого, милая? Я старался, как мог. В следующий раз не играй чувствами полицейского офицера.
Должен признать, что и шеф в отделении отыграл свою партию столь же безупречно.
— Да, да, милые дамы, разумеется, вы совершенно правы. Я сейчас же прикажу рядовому Чунгачмунку препроводить сержанта Брадзинского в камеру предварительного заключения. Не сомневайтесь, он будет наказан самым строжайшим образом. А уважаемому Фигувамнакису я готов принести личные письменные извинения от лица всей полиции Мокрых Псов. Не соблаговолите ли пройти в мой кабинет, профессор? Прошу вас, не стесняйтесь…
Старательно растирающий красный след от моей оплеухи сатир, надувшийся от осознания собственной важности, гордо процокал копытцами мимо комиссара, вальяжно рассевшись в его же собственном кресле.
— Прошу прощения за ужасный поступок нашего сотрудника, дорогой профессор Фигувамнакис! Мы тут все взвинчены, нервы на пределе. Как раз сейчас задержали горгулию, которая совала деньги в карманы моему капралу в течение нескольких дней. Суммы огромные! А ситуация, как вы сами понимаете, патовая. Под угрозой честь полицейского мундира. Отношение к нам местных жителей может поменяться кардинально, люди просто перестанут нам верить. Вот он и сорвался. Сказалось слишком сильное нервное напряжение последних дней…
— Мне плевать на ваши обстоятельства, я требую, чтобы его наказали!
— Разумеется, мы его накажем. Такому поведению сотрудника полиции нет и не может быть оправдания! Да, кстати, мне как раз нужно позвонить в управление насчёт тех денег. — Базиликус извинился и набрал несуществующий номер. — Месье Бержерак? Да, это я. По тому же вопросу. Ну как у вас? Вы придёте завтра в восемь? Прекрасно! Я буду очень рад избавиться от них. Они как камень висят у меня на шее. Это просто замечательно. Спасибо!
Он повесил трубку и облегчённо вздохнул.
— Ну наконец-то. Они обещали забрать их завтра в восемь. Я снова буду свободен и смогу полноценно заняться проступком своего младшего офицера. А то, как нарочно, у нас сигнализация сломалась. Сами-то деньги у меня прямо здесь, в ящике стола. Только об этом никому! Вот, вы только посмотрите, профессор, какая сумасшедшая куча денег. — Шеф выдвинул ящик и, вытащив оттуда обеими руками охапку денег, продемонстрировал их во всей красе, а потом убрал на место, задвинув ящик обратно. — Ну что, вы нас простите? Разумеется, я приношу тысячу извинений. Брадзинский, вы лично прямо сейчас напишете заявление об увольнении. И никаких возражений, это моё последнее слово! Иначе только в тюрьму! Простите и ещё раз простите меня, достопочтенный господин Фигувамнакис!
— Ничего страшного, комиссар. А это действительно большие деньги. Вы уверены, что вам не нужно положить их в сейф? — настолько нарочито безразлично, что кто бы ему поверил, протянул заезжий сатир.
— Да что вы, у нас маленький городок, все друг друга знают, совершенно не о чем беспокоиться.
— Ну как скажете, вам лучше знать. Тогда прощайте, господин…
— Базиликус. Но для вас просто старина Жерар.
— …месье Жерар. Рад был познакомиться. Не знал, что наше знакомство будет столь приятным, — многозначительно ухмыльнулся сатир.
— И я очень рад. — Шеф являл собой саму тупость и простодушие. — И ещё раз позвольте заверить, что больше никто вас в нашем городе не потревожит, я лично это проконтролирую!
Они ещё несколько раз раскланялись, пожали руки, едва не расцеловались и только потом разошлись. Профессор пикапа Фигувамнакис ушёл весьма довольный собой и наивным стариной Жераром. Должен признать, что я был восхищён комиссаром, его талантом импровизации и актёрским мастерством.
Когда популярный сатир с квохчущими дамочками наконец удалился, шеф экстренно собрал нас всех в своём кабинете.
— Что ж, сегодня мне понадобятся силы всего отделения. Рыбка заглотила наживку. Уверен, что этой же ночью господин Фигувамнакис (если, конечно, он и есть курьер) сделает попытку проникновения в участок с целью кражи денег. В конце концов, он же должен отчитаться перед мафией за общак. Поэтому будем брать его только здесь и все вместе. Капрал Флевретти?
— Да, шеф!
— Я слышал, у вас дома есть любительская видеокамера, на которую вы снимаете ваши утехи или… мм… шалости?
— Ше-э-эф… — укоризненно протянул Флевретти, нимало не краснея.
— Что ж, я бы тоже такое снимал, но в наши годы камеры были гораздо больше и дороже. В общем, приготовьте её, сегодня ночью вам предстоит потрудиться оператором. Будьте готовы снять всё, что только увидите. Теперь вы, Брадзинский.
— Да, комиссар?
— Берите себе в помощники Чмунка и обеспечьте профессиональное задержание. К сожалению, злодей вряд ли будет вооружён, поэтому его нельзя будет бить. Хотя после сегодняшнего лицезрения этой наглой рожи и я бы не удержался.
— Как скажете, комиссар.
— Ну а мне предстоит общее руководство операцией, гора отчётов по её сдаче и увольнение без пенсии в случае её провала. Так что рискуем все. Самоотводы не принимаются.
Дальнейшая работа всего полицейского отделения велась в размеренном порядке, строгом распределении ролей и чётком взаимодействии всех частей. Выглядело это примерно следующим образом…
По моему приказу Чмунк прошёл к замочной скважине, приложил бинокль и через минуту доложил:
— Болтливый Койот сидит в кафе на противоположной стороне улицы. Делает вид, что читает газету. Вокруг него много скво, и все что-то говорят. Койот машет руками и отгоняет их, чтобы ему не заслоняли видимость. Ставлю хвост скунса против черепа енота, что он наблюдает за нами!
— Превосходно, — резюмировал шеф, удовлетворённо потирая руки. — Тогда выходим не торопясь и запираем отделение. Брадзинский, сделайте скорбное выражение лица, в конце концов, вас только что «уволили». А в двадцать два ноль-ноль все должны быть как штык у заднего входа.
Так мы и сделали. Уж не знаю, какой из меня актёр, скорее всего паршивый, но я изо всех сил старался изобразить убитый вид и на ходу вытирал несуществующие слёзы. Минимум трое случайных прохожих обратили на это внимание, а один пожилой чёрт даже пытался утешать меня, уверяя, что жизнь не закончена, всё ещё впереди и он сам восемь раз разводился. Не знаю, с чего он это взял, видимо, что-то в моём лице ему навеяло…
Несколько часов томительного ожидания тянулись медленно, как осенние дни. Шеф ушёл к себе домой, заранее предупредив, что за временем он следит и дёргать его напоминалками не стоит. Флевретти заперся в кабинке интернет-кафе на углу, с головой уйдя в переписку со всеми восемью или десятью своими любовницами. Мы с Чунгачмунком двинули за два квартала в пивнушку, но заказывали только кофе, чтобы не рисковать. Показания пьяного полицейского нашим законодательством не учитываются, это негласный закон, но ему лучше соответствовать…
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
