- Хочешь к папе? – спросила я, поднося его поближе.
Мой паучонок смотрел недоверчиво.
- Я буду рядом. Я все контролирую! – произнесла я. И голая попка переехала к папе.
- Держитесь, - выдохнула я.
Маленькие пальчики изучали папу. Сначала они решили, что одноглазый король наводил бы больший страх и ужас на придворных. Осталось придумать, в какой битве король лишился левого глаза.
У папы волосы были явно лишние. Корона тоже. Поэтому корону я едва успела поймать на подлете к полу.
Два игривых пальчика пытались сделать из папы свинку. Они проникли в недра красивого носа. И расширяли его по мере возможности.
Скошенные к пальчикам глаза свидетельствовали о том, что папа немного в шоке. Он ожидал «ути-пути» и «иди к няне».
- Почему он не убирает? – гнусаво спросил папа, подавшись головой назад.
- Вы смешно «шеволькаетесь», - пожала плечами я. – Ему нравится.
- Уп! – послышался звук. Папа надул щеки, честно пытаясь отвести голову.
Если меня спросят, что было первым музыкальным инструментом юного принца, я отвечу. Папина губа.
Папа еще от носа не отошел до конца. А тут уже его тянут за губу в неизвестном направлении.
- Главное, рот не открывайте. Это опасный маневр, - сжалилась я.
- Угу, - послышалось с высоты двух метров.
Папа уже был рыбкой. Две маленькие ладошки собрали папины щеки вместе. Потом папа был «девочкой с очень тугим хвостиком». Лицо разъехалось в разные стороны. Узкие глаза смотрели на малыша с опаской.
Потом папа снова стал обиженной рыбкой. И под конец получил в солнечное сплетение.
- Апчхи! – звонко и на радостях выдал принц. Он обдал папу свежей порцией слюней и соплей.
Я проверила температуру. Нет, не заболел. Просто пыль попала.
Папе срочно требовался темный уголок. Уголок, куда бы он мог тихо заползти и зализывать моральную травму.
- Не все сразу, - улыбнулась я, принимая драгоценную ношу. Отец взял со стола рисунок и держал его на вытянутых руках.
Я не поняла, что произошло. Принц побледнел, затрясся и тут же превратился в паука. Он спрыгнул с меня и забился под кровать.
- Вот о чем я говорила, - прошептала я, замирая на месте. В комнате было тихо. Я чувствовала, как меня прижимают к себе.
- Здесь никого нет, - послышался голос.
Странно, значит, дело не в комнате. Чтобы это могло быть? А может и в комнате!
- Малыш, не бойся, - я упала на колени и заглянула под кровать. – Выходи! Никого нет…
- Может, я кровать сдвину? – спросил Риордан.
Я посмотрела на трехспальную кровать. Потом на него. Нет, он, конечно, может…
- Нет, не надо, - твердо ответила я, приподняв покрывало. – Не пугайте его еще сильнее.
Как жаль, что так случилось. Все было так замечательно.
Я отошла от кровати и чуть не расплакалась. Все напрасно. Опять начинать все сначала. Ничего! Один раз получилось. Получится и второй раз!
Я стояла возле двери, положив руку на ручку. И уже готовилась открыть ее. Но меня обняли.
- Я, наверное, сейчас опять скажу, что это в последний раз, - послышался горький шепот. – И буду прав. Я второй раз не переживу такую потерю. Это нужно заканчивать.
- Но ведь есть же способ? – спросила я шепотом. – А как же любовь?
- Значит, этот старый идиот тебе тоже рассказал сказку про большую любовь? – послышался горький вздох. – Любовь не спасает. Она просто не умеет. И не снимает проклятие. Она лишь делает утрату страшнее.
Я поджала губы. Это невыносимая пытка так мучить друг друга.
- Мы с королевой любили друг другу. Мы гуляли в саду. Часто приходили к тому пруду, в котором ты купалась. Не было дня, когда бы мы не говорили друг другу о том, что любим. И ни свободной минуты в разлуке. Она всегда была рада видеть меня. И я был счастлив.
Повисла пауза. Я не торопила. Мне самой нужны были силы, чтобы заглушить укол жгучей ревности. Ревности к прошлому.
- Я верил, что обойдется. Верил, что любовь способна сохранить ей жизнь. Но она умерла, рожая мне сына, - я почувствовала выдох. – Прошу тебя. Отпусти меня…
Я стиснула зубы. В сказках любовь всегда все побеждает. Но это – не сказка. Это жизнь.
- Прошу тебя, отпусти… Не заставляй сюда приходить, - меня сжали крепче. – Сегодня, когда ты отдернула руку, у меня появилась надежда, что ты выбрала жизнь. Но когда ты положила ее сверху на мою руку. Я был счастлив.
- А вы… Вы меня отпустите? – прошептала я сквозь слезы.
- Постараюсь, - послышался шепот. – Не мучай меня. Прошу… Я не позволю ему убить тебя…
- Я… я постараюсь, - прошептала я, роняя слезу по щеке. – Я … я… тоже п-п-постараюсь… от-т-тпустить…
- Прошу тебя, постарайся, - рвал мне сердце тихий голос. – Я не думал, что так произойдет. Если бы я знал, то не притаскивал тебя в этот мир.
- Я… я тоже не знала, - тихо ответила я. – Я… терпеть не могу пауков… Просто на дух не перевариваю… П-п-понимаете… А … а… тут…
Меня развернули и прижали к себе. Паукашечки мои…
- Пообещай, что постараешься, - меня поцеловали в лоб.
- Вот… - задохнулась я. – П-п-почти н-н-ничего не п-п-почувствовала… П-п-правда-п-п-правда…
- Я никуда не ухожу. Я рядом. Просто так будет лучше….
Меня бережно отстранили и отпустили. Я стояла, глядя на закрывающиеся двери. Мои губы дрожали. Я дошла до кровати и упала в нее.
Слезы катились по щекам. Где какая-нибудь крылатая сволочь с волшебной палочкой? Чтобы взмахнула, и все стало хорошо? Где добрый джин с его сраными тремя желаниями? Остальные два пусть засунет себе обратно в лампу. Мне нужно одно… Хотя нет. Все-таки два! Где золотая рыбка? С тем же ассортиментом? Или волшебная щука?
Эй, исполнители желаний! Где вы? Где вы, когда вы так нужны?
- Ма… - послышался голос. На меня карабкался паучок. – Ма-а-а…
- Да, мой маленький, - прошептала я, шмыгая носом.
- Ипусий слусяй, - выдал он. И я согласилась. Он обнимал меня маленькими лапками. Я обнимала его. Моего маленького и тепленького паучонка.
-А у кого-то паутинка зеленая, - посмотрела я на свои пальцы. – Фломастеры ел? Да?
- Ма, - произнес малыш. И тоже заплакал. Я никогда не видела, чтобы он плакал. По-настоящему.
- Тише, - прошептала я, вставая с ним на руках. – Я же никуда не ухожу… Я с тобой, мой маленький… С тобой… Не надо плакать… Все ведь хорошо? Все хорошо! Завтра будет новый день, солнышко снова улыбнется…
