Книга Лётчик - Владимир Малыгин

Довезли меня по моей же просьбе до полосатого шлагбаума на въезде в авиашколу. Дирижёр сей огромной палочки не погнушался помочь мне разгрузиться возле своей такой же полосатой будки и даже высвистел извозчика, оказавшегося на моё счастье неподалёку. И я поехал искать себе съёмное жильё. Оставаться в школе со всем своим громыхающим железом не рискнул. Лучше сниму квартирку в самой Гатчине, там и поживу. Почему-то уверен, что не задержусь я в этом городе.

Прикупил местную газету, подобрал подходящие объявления о сдаче внаём жилья и поехал. Предварительно, само собой, совета у водителя кобылы испросил. Что мне нос задирать да кичиться, лучше постараюсь к народу поближе быть, глядишь, и общий язык найдём. Нашли. Несколько адресов извозчик сразу же отмёл, тут же пояснив, что и далеко это будет от авиашколы, и район там не очень. Под этим словом всегда понимают и полагают одно и то же, поэтому я с ним молча и безоговорочно согласился. А по оставшимся четырём поехали. И на третьем остановились, когда я уже совсем было впал в уныние и собрался ехать устраиваться в гостиницу. Хоть какую-нибудь, уже всё равно было. Потому как и перелёт долгий позади, и нервы, сожжённые во время посадки с отказавшим мотором, и вот это затянувшееся катание в пролётке.

Крепкий забор из крашеных досочек, неплотно подогнанных одна к другой; от калитки через буйно цветущие заросли тянется мощённая красным кирпичом дорожка, прямиком к дому, окутанному зелёным облаком девичьего винограда. Стоило пролётке притормозить, а мне из неё выпрыгнуть и стукнуть деревянным молотком по дощечке калитки, как откуда-то из глубины сада гулко загавкало что-то огромное, судя по раскатистому голосу и быстро начало приближаться. Воображение сразу же нарисовало здоровенного волкодава с острыми зубищами и оскаленной слюнявой пастью, поэтому я от греха подальше вскарабкался назад в пролётку. От такого звонка наверняка даже мёртвые проснутся. Лучше подожду-ка хозяев здесь. Заборчик что-то низковат и не внушает мне никакого доверия. Только извозчику совершенно всё равно, сидит себе спокойно. И лошадка флегматично ушами и хвостом потряхивает. Никакой реакции на пса.

Хлопнула дверь в доме, не очень слышно и совсем неразборчиво кто-то что-то проговорил в саду, явно обращаясь не ко мне. Но собачка замолкла. Понятно, хозяева сейчас подойдут. И я самонадеянно выпрыгнул из пролётки и подошёл к забору. Чтобы тут же от него отшатнуться. Потому что вставшая на задние лапы псина чуть ли мне нос не откусила. Щёлкнули мощные челюсти в нескольких вершках от моего лица, жаром из пасти дохнуло, я даже не заметил, как снова оказался в пролётке на своём месте. С возмущением глянул на невозмутимую спину извозчика, делающего вид, что он немного задремал на облучке. Отдышался, успокаивая и собирая в целое разбежавшееся в разные стороны сердце.

— Не бойтесь, господин офицер, он у нас смирный, мухи не обидит, — попытался издалека меня успокоить хозяин этого зверя.

Лучше бы ты не болтал, а сюда бы поторапливался. Ну да, смирный он у вас и добрый. Мухи не обидит. А зачем ему злым быть? Если от одного только грозного собачьего вида эти мухи и дохнут.

— Обидит или не обидит, не знаю. Но предпочитаю хозяев на улице дождаться.

— Ещё секунду. А вот и я.

По кирпичу прошелестел лёгкой парусиновой обувкой подтянутый мужчина среднего роста, что-то вполголоса выговорил собаке, очевидно надавив ей на совесть. И похоже, эта пустая, на мой взгляд, затея ему полностью удалась. Потому как ушастая и мохнатая башка над верхней планкой забора тут же исчезла. При этом тяжело топнула лапами по кирпичам. Для порядка ещё разок напоследок негромко, но солидно тявкнула, обозначив своё недрёманное присутствие, и тяжело потрусила в сторону дома.

Что? И это всё? А на цепь зверя посадить? Или в конуру загнать и закрыть? Да ни в жизнь я здесь не поселюсь. Не намерен я целостностью своей тушки вот так просто рисковать.

— Доброго здоровья. Чем обязан, господин поручик?

— Объявление о сдаче жилья внаём. Вот в этой газете.

И куда я лезу? Ведь решил же здесь не оставаться, так нет, словно кто-то меня за язык тянет. Вместо того, чтобы извиниться за беспокойство да распрощаться со всем вежеством, я смотрины затеваю.

— Да, да, всё верно. Посмотреть хотите? — ответил мне хозяин, одновременно распахивая калитку и этим движением отрезая мне последний шанс отказаться от просмотра.

А ведь страшновато из пролётки вылезать. Особенно когда точно знаю, что собака не привязана. Несмотря на такое явное приглашение заходить. Вот ещё и ноги на всякий случай под себя подтянул.

— Проходите, не стесняйтесь. Может, вам помочь из пролётки вылезти? — а глаза-то у хозяина смеются. Хорошо, что лицо серьёзное, а то я сразу ого-го что. Не знаю что, но ого-го.

И тут же, не дожидаясь моего ответа, мужчина обернулся к дому и громко прокричал:

— Даша, скажи Василию закрыть Раджу. Да пусть после того к калитке подойдёт, гостю с вещами поможет. И руки, руки же обязательно не забудет вымыть!

Что на это ответила Даша, я не услышал, но вскоре, буквально через минуту, у калитки очутился… Наверное, садовник. Потому как кто ещё будет ходить по двору в фартуке? Только дворник ещё, но это точно не он, вид у него слишком чистый, аккуратный и одухотворённый.

— Привязал собаку?

— Да привязал, привязал, — отмахнулся от хозяйского вопроса садовник, удивив таким жестом, и поднял глаза на меня. — Это вам помощь с вещами потребовалась? А вы у нас жить будете?

Нет, это точно не садовник. Судя по поведению и вопросам, это явно кто-то из членов семьи. Да какая мне разница! Пора разворачиваться и побыстрее уезжать отсюда!

А ноги уже вынесли меня из пролётки и предательски потопали к распахнутой калитке.

— Пёс точно не вырвется? — уточнил на всякий случай у лжесадовника.

— Да точно, точно. Так какая помощь от меня требуется?

— Василий, ну ты же сам видишь, что сначала гостю осмотреться необходимо, потом положительное решение принять, а там ты и с вещами поможешь, — хозяин попытался отодвинуть садовника немного в сторону. — Ну что ты упираешься? Подвинься, мне господину поручику флигелёк показать нужно.

— Вы у нас жить хотите? — неприкрытое детское любопытство так и сквозило в этом вопросе.

Пригляделся и вздохнул. Василию-то этому лет пятнадцать-шестнадцать на вид. Одежда меня с панталыку сбила, слишком уж она взрослая. И голос. Голос возрасту не соответствует.