Я резко обернулась.
Она шла, ласково прижимая к себе моего сына и улыбаясь, как первоклашка-отличница.
Я ринулась к ней. Рома хотел снова меня остановить, но я уже превратилась в снежную лавину, сметающую все на своем пути. Ему ничего не оставалось делать, как пойти за мной.
- Ах ты тварь! - Я подбежала к ней, как разъяренный гепард и с разлету залепила кулаком в ухо. Не знаю, откуда во мне взялись эти дикие замашки, где нашлись силы - я никогда раньше никого не била. Да я даже от насильника не смогла защититься, но тут во мне скопилось столько силы и ярости, что я спокойно могла Ольгу убить. 5
Она, явно не ожидая нападения, резко отпрянула в сторону, прижала ребенка к себе еще крепче и заорала на весь перрон, созывая на помощь общественность в лице пассажиров и провожающих:
- Люди! Помогите! Убивают! Уймите хулиганку! Она хочет меня убить и забрать моего единственного сыночка! Милиция!
Вокруг нас мгновенно образовалось живое кольцо людей, ставших мгновенно на сторону вопящей.
- Во, разошлась!
- Гнать ее в милицию нужно!
- Идиотка! Чуть человеку ухо не пробила.
- Даже ребенка не стесняется!
- Да она же пьяная, люди!
- Да где же эта полиция, когда она так нужна?
Хорошо, что хоть еще в вокзальные проститутки не записали. И на том спасибо.
- Расступись! Что вы тут все забыли? Тут вам не цирк бесплатный! Или платите деньги за аттракцион, или идите по вагонам места занимайте! - Рома появился как раз в тот момент, когда одна агрессивная старушка, потрясая клюкой, решила встать на защиту униженных и оскорбленных. Еще минуту и она ударила бы меня своей палкой.
Конечно же, при упоминании о деньгах толпа стала заметно редеть.
Ольга, тем временем, не переставая вопить, требовала изо всех сил вызвать для защиты ее от антисоциальных элементов усиленный наряд полиции.
- Ага, курва, ты себе еще бронированную камеру попроси, - Рома был вне себя от ярости.
Через мгновение на арену нашего балагана вышли трое крепких парней. Это были друзья моего мужа, которых я видела в автомобиле. Лица их были серьезны, сосредоточены.
- Так, любопытные граждане и орущие гражданки, разойдись!
Ольга встрепенулась и даже начала очаровательно улыбаться.
- Вы полицейские?!
- Да, мы доблестные хранители правопорядка на вверенных нам территориях, - лихо отрапортовал брюнет, по всей видимости, Кастет.
Она даже подпрыгнула на радостях.
- Слава богу! Меня услышали! Я уж думала, что тут погибну от рук этой хулиганки! - Ольга одной рукой прижимала к себе Сашу, а второй схватилась за покрасневшее ухо.
- Понимаете, они, - Ольга указала на нас с Ромой почему-то ногой, - хотели убить меня, ограбить и забрать самое дорогое, что у меня есть - моего сына!
- Зачем им, по вашему мнению, это нужно? - спросил блондин, делая вид, что записывает ее показания.
- Дело в том, что эта дама вместе со своим мужем-идиотом воруют меленьких детей и продают заграницу на органы! - завопила бывшая подруга.
Рома вытаращил на нее глаза и от удивления открыл рот. От досады у меня в глазах потемнело - и с этим человеком я дружила всю свою жизнь, доверяла?
Но блондин, кажется, вошел в роль бравого полицейского и продолжал задавать вопросы:
- У вас есть весомые аргументы, доказательства? Или прикажете опираться только лишь на ваши слова? Есть у вас свидетели? Вы знаете кого-нибудь, чей ребенок был украден именно этой парой?
- Да! Сколько хотите доказательств, фактов, свидетелей. Только мне нужно поехать сейчас в Москву, а потом я приеду без малыша, и мы начнем разбираться в этом деле. В Москве у меня целая папка компромата на эту парочку собрана! Я вам все привезу, но сейчас, пожалуйста, отпустите! 1
- Курва! - крикнул Рома, испугав проходящего мимо пенсионера.
Вдруг Саша проснулся и начал кричать. От этого крика моя душа разрывалась от боли. Мне нужно его покормить, может быть даже переодеть, но Саша все еще на руках у этой полоумной и отпускать его она не собирается, а только лишь сильнее прижимает к себе и тревожно озирается по сторонам. Она совсем неопытная, не знала, что делать с ребенком, как его успокоить. А я знала. Мне нужно только подержать его на руках, и он начнет успокаиваться. Он мой сын. Я знаю, что делать.
- Ладно, дамочки. Запутался я совсем тут. Так, давайте-ка мне свои документы, - Рома улыбнулся и достал паспорт из нагрудного кармана. Я не могла ни о чем думать - мне нужно взять Сашу. Он плакал, брыкался и хотел ко мне. Или к Роме. Каким-то чудом нахожу в сумке паспорт и трясущимися руками передаю его "полицейскому".
- Гражданка! - Кастет махнул рукой перед лицом застывшей, словно статуя, Ольгой. - Давайте ваш паспорт и будем разбираться дальше.
- Нет. Нет... нет!!! Вы не смеете!!! Он только мой! - закричала та, изо всех сил прижимая к груди орущего младенца.
- Что? Паспорт? Так мы и не собирались его забирать - просто посмотрим и отдадим. Не стоит так волноваться, гражданка! - ухмыляется блондин. Русоволосый, я так и не знаю его клички, медленно обошел вокруг нас и остановился за спиной у кричащей Ольги.
- Нет, вы не понимаете! Вам никогда меня не понять! Она еще родит себе тысячу своих детей. Ну, зачем ей чужой?! А мне только этот ребенок и нужен. Мне только его глазки нужны. Он так на меня смотрел. Он слушал меня, когда я пела! Меня никто не слушает, когда я пою, а ему нравилось. Я не отдам его вам!!! - заходилась в крике и рыдании подруга.
- Оля, не дури! Отдай моего сына, - тихо проговорила я.
- Никакой он не твой. Что ты прикидываешься? Ты же его на помойке нашла! Я на него такие же права имею! Просто представим, что это я его там нашла. Ведь я точно также могла идти мимо той свалки!
- Да прекрати ты истерить!
- Нет, ты не понимаешь! Я ходила в детские дома. Но вы не видели, что там за дети. Там одни уроды. А этот красивый. Он такой родной. У него такое милое личико. Я целовать его личико буду с утра до ночи. Разве ты, Ирка, выстрадала так, как я, право на этого ребенка? Разве ты не спала ночами, ожидая с ним встречи? А я ждала! Я знала, что у меня скоро появится ребенок. Я это чувствовала! И когда я увидела их ангела, то поняла, что он должен, во что бы то ни стало принадлежать мне! Только мне!
Ольга то успокаивалась, то снова переходила на крик. Она перестала ориентироваться в пространстве и постоянно обращалась то к столбам, то к нам, то к совсем незнакомым людям. Мне стало страшно, что она в отчаянии кинется под поезд, прихватив моего сына с собой.
- Да мой это ребенок! Поняла ты, идиотка? Мой!
- Это я идиотка? Какой он твой?
