Николас наклонился к Элизабет. Глаза его стали темно-серыми.
— Послушайте меня, Элизабет. Я знаю, какие чувства вы испытываете к Бэскомбу. Знаю, что за последние несколько недель все стало еще более… запутанным. Но скажу вам откровенно, я желаю вам только добра. — Взяв Элизабет за подбородок, он заставил ее смотреть ему прямо в глаза. — Я хочу, чтобы вы были счастливы. Вы заслуживаете такого мужа, который будет заботиться о вас и относиться к вам с уважением.
Он говорил так искренне, что Элизабет почувствовала, как у нее задрожала нижняя губа.
— Неужели? — с горечью спросила она.
— Да.
— А как же любовь, милорд?
Николас поспешно отвел глаза.
— Любовь — это сказка, Элизабет, призрачная мечта. Я лично считаю, что ее не существует.
Элизабет промолчала, но внутри у нее все сжалось. Она любила Николаса, а он никогда не ответит ей взаимностью, потому что не верит в существование любви.
Медленно тянулся этот день, тоскливый и напряженный. Даже веселое щебетание Маргарет не могло развеять мрачную атмосферу, царившую в карете по дороге домой. По настоянию Мэгги остановились у маленькой кондитерской поесть апельсинового мороженого. Элизабет умудрилась испачкать себе мороженым лиф платья, и в первый раз за день Николас улыбнулся. Мэгги протянула Элизабет смоченный водой носовой платок. Платье сразу же намокло, и от холода сосок Элизабет затвердел. Контуры его стали четко просматриваться сквозь тонкую ткань. Девушка вспыхнула, а Николас, нахмурившись, отвернулся.
Всю оставшуюся дорогу до дома он оставался холоден и молчалив. До самой пятницы, когда Сидни Бердсолл намеревался устроить званый вечер, Элизабет графа не видела. Она понимала, что Николас намеренно ее избегает, и считала, что так даже лучше. Он ясно дал ей понять, как к ней относится. И хотя Элизабет страдала, ей ничего не оставалось делать, как принять правила игры.
Выбрав темно-синее с серебристыми блестками шелковое платье с завышенной талией, Элизабет стала готовиться к званому вечеру. Весь день она со страхом думала о том, что сегодня ее ждет первая встреча с кавалерами, среди которых, быть может, находится ее будущий муж. Как же ей не хотелось ни с кем встречаться! Но ничего не поделаешь — хочешь не хочешь, а придется идти вниз, к гостям.
Изобразив на. лице улыбку, Элизабет спустилась по лестнице и, дождавшись тетю Софи, вместе с ней вошла в гостиную. Сидни был уже там. Элизабет чмокнула его в морщинистую щеку, потом вежливо поздоровалась с Рейвенуортом. Он официально представил Элизабет остальным гостям, включая герцога Белдона.
— Моя дорогая мисс Вулкот, — с улыбкой проговорил герцог, взяв затянутую в перчатку руку Элизабет, — мне чрезвычайно приятно с вами познакомиться. — Он улыбнулся, и на его щеке появилась крохотная ямочка. — Вижу, что щедрые похвалы, которые вам расточали, являются вполне заслуженными.
Элизабет не могла не признать, что присутствие Белдона ей приятно. На мгновение она даже забыла о существовании Николаса Уорринга, о чем обычно помнила всегда. Улыбнувшись красавцу герцогу, Элизабет проговорила:
— Благодарю вас, ваша светлость.
И, вспыхнув, бросила взгляд на графа, размышляя о том, что он мог о ней сказать. Поговорив с Белдоном еще несколько минут, Элизабет, извинившись, подошла к Сидни. Рядом с ним она чувствовала себя как-то спокойнее.
— Кажется, вас уже познакомили с лордом Триклвудом? — спросил ее Бердсолл, повернувшись к только что подошедшему красивому молодому виконту — первому из потенциальных женихов Элизабет.
— Да, — ответила она. — Лорд Рейвенуорт представил нас друг другу в начале вечера.
Дэвид Эндикотт, лорд Триклзуд, был стройным молодым человеком с волосами песочного цвета, мальчишеской улыбкой и широко расставленными голубыми глазами. Поначалу в обществе Элизабет он немного смущался, что ей очень понравилось. С наглым Оливером Хэмптоном этого милого юношу было не сравнить.
В этот момент в гостиную вошла Мэгги, элегантная и очаровательная в желтом шелковом платье, подобранном в тон ее золотистым волосам. В дверях она на секунду остановилась.
— Бог мой! Неужели это малышка Мэгги? — Низкий голос Белдона разнесся по всей гостиной.
Николас громко рассмеялся:
— Я же говорил тебе, что она уже далеко не малышка.
— Да, что-то такое припоминаю. — Подойдя к Мэгги, Белдон взял ее за руки и проговорил: — С возвращением, леди Маргарет. Как же долго вы отсутствовали!
Мэгги улыбнулась:
— Благодарю вас, ваша светлость. В монастыре временами мне казалось, что другой жизни не существует, а теперь, когда я вернулась, у меня появилось впечатление, что я вообще никуда не уезжала.
— Вы превратились в очаровательную молодую женщину. Думаю, ваши родители гордились бы вами.
На секунду лицо Мэгги помрачнело, потом она снова улыбнулась:
— Спасибо, ваша светлость.
Вечер проходил вполне приятно. Тетя Софи, как всегда радостная, оживленная и не утратившая чувства юмора, сидела за столом рядом с Сидни. Несколько раз во время еды Элизабет слышала, как она что-то тихонько ему рассказывала, а он смеялся в ответ. На вечере присутствовали также маркиз Денби со своей хорошенькой женой Элеонорой, сэр Уилфред Мэннинг и вдова Эмили Честер, за которой он ухаживал. Все они были друзьями Белдона, и пригласили их потому, что Элизабет необходимо было адаптироваться в обществе, а Рейвенуорту восстанавливать подпорченную репутацию. Сделать это сегодня, в тесном кругу доброжелательно настроенных людей, было значительно легче.
Элизабет сидела рядом с лордом Триклвудом, который чувствовал себя все увереннее.
— Мистер Бердсолл говорил мне, что вы очень любите читать, — заметил он.
— Да. Это занятие меня очень успокаивает. Сейчас я читаю готическую поэму миссис Рэдклифф «Тайны Удольфо», хотя многие наверняка не одобрили бы мой выбор.
Триклвуд улыбнулся:
— Я как раз только что сам ее закончил, и, по правде говоря, она мне очень понравилась.
Начали они с обсуждения книг, после чего обменялись мнениями по поводу садов и всевозможных зеленых насаждений, а закончили самой любимой темой Элизабет — птицами.
— В мой последний день пребывания в Рейвенуорт-Холле, — проговорила Элизабет, — я заметила в саду трясогузку лимонного цвета. Мне еще никогда не доводилось видеть такую, и я была просто потрясена.
Триклвуд понимающе кивнул:
— Представляю себе. Я никогда такую не видел. Они очень редко встречаются.
Они беседовали на эту приятную тему до тех пор, пока Элизабет не почувствовала на себе тяжелый взгляд Николаса. Она посмотрела в его сторону. Он сидел за самым дальним концом стола, плотно сжав губы. Стоявшее перед ним блюдо с изумительно вкусной телятиной, нашпигованной вальдшнепами, оставалось почти нетронутым. Очевидно, Дэвид Эндикотт в качестве потенциального мужа своей подопечной графа не устраивал.
