Заинтригованный, господин Фюзелье поочередно смотрел то на инспектора, то на женщину. Что касается его, то он считал, что набралось достаточно доказательств для обвинения.
— Извините, Жюв, не будем горячиться. Я следил за вашим рассуждением, и оно не показалось мне достаточно убедительным. Я вообще остерегаюсь подобного рода теорий. Зверь опасен? Отдает он себе в этом отчет или нет, он должен быть обезврежен… такова моя позиция. Хотя я допускаю, что случаются разного рода совпадения, которые… Ну, ладно, так уж и быть: я принимаю ваше предложение и снимаю с нее обвинение по делу поезда. У нас есть кое-что похлеще!
Повернувшись к любовнице Лупара, судья сделал эффектную паузу и резко спросил:
— Что стало с леди Белтам?
— Что?
— Леди Белтам? Что с ней стало?
Жозефина была сбита с толку; по ее виду можно было предположить, что она впервые слышит это имя.
Фюзелье шепнул полицейскому:
— Крепкий орешек, она даже бровью не повела…
— Черт, — отозвался Жюв, — еще бы…
Он остановился посредине кабинета.
Девушка, похоже, справилась с первым волнением, и сейчас, когда мысли ее по-прежнему путались, она только сердцем чувствовала, что если судебный следователь таит в себе что-то враждебное для нее, то Жюв, наоборот, может стать для нее сильной поддержкой.
Судья в этот момент вновь приступил к допросу, продолжая расспрашивать Жозефину о Лупаре.
О, Жозефина знала, какой аргумент поможет ей отбиться от атак следователя: письмо, посланное ею в полицию.
Дело выгорит, лишь бы Жюв поверил, что письмо послано действительно ею, Жозефиной.
Жозефина вдруг решилась.
Будь что будет, надо с этим кончать, она разыграет из себя невинную жертву; там будет видно, что из этого получится. В любом случае, она будет стоять на том до конца, и ничто не заставит ее отступиться.
— Ну, не горе ли видеть, — начала всхлипывать она, — как все набрасываются на бедных девушек, которые позволили себе подарить в один из весенних дней удовольствие насладиться любовью с любимым человеком! Ну и что после этого? Да, я послушалась Лупара, что здесь такого? Что плохого в том, что отдаешь себя человеку, который тебя любит и к которому также испытываешь нежные чувства? Кто может запретить это? Никто, разве что священники…
Нужно было обязательно узнать, что у них на уме.
— Пока дело касалось лишь краж, я предпочитала помалкивать, для этого есть свои причины, согласны, господин Жюв? Но, как только я узнала, что замышляется дело покруче, я тут же написала свое письмо господину Жюву, в котором рассказала о том, что случайно услышала из разговора Лупара с одним незнакомцем. Я догадалась, что они идут на крупное дело, и все выложила полиции… Ну, а как меня отблагодарили потом, вы знаете? Они все рассказали моему любовнику, возможно, даже показали ему мое письмо, так как на следующий день после обеда в компании Лупара я чуть не отравилась… Пока я валялась в больнице, он, зная уже о моем предательстве, велел мне явиться к нему, в противном случае я нарвалась бы на неприятности. Я попросила защиты у Правосудия, и в качестве ответа они позволили Лупару едва не продырявить мне шкуру! Тогда я поняла, что нужно покориться Лупару… Хорошо же ваше Правосудие… а вы, которые служите ему, грязные св…
Жюв резким жестом прервал Жозефину.
Еще немного и уличная девка, сыпя упреки направо и налево, произнесет последнее оскорбление, и тогда все погибло… Она была очень нужна полицейскому, в голове которого уже созрел план.
А господин Фюзелье начал сомневаться, не стоит ли переделать повестку в суд на предписание об аресте…
Глава XXI Праздник в предместье Монмартр
На Белой площади оживленная толпа стояла вокруг огромного балагана, который весело светился огнями иллюминаций. На подмостках клоун, одетый в разноцветные лохмотья, зазывал народ на представление:
— Заходите, дамы-господа, пятьдесят сантимов — первый ряд и всего два су — остальные, заходите, вы не пожалеете, что потратили свои деньги! Дирекция театра намеревается представить вам, в первую очередь, другими словами сначала, самую красивую женщину на свете и одновременно самую толстую, поскольку она весит какой-то пустяк, не меньше ста кило, возможно, даже больше, мы не смогли точно узнать, так как не нашлось подходящих весов…
— Вы сможете также позабавиться странным зрелищем — негром из Абиссинии, у которого на его превосходной коже цвета эбонита нанесена белая татуировка; кроме этого, вы поразитесь небывалой отваге девочки, которой нет еще и четырнадцати лет, вы увидите своими глазами, как во время представления этот хрупкий и обаятельный ребенок войдет в клетку с дикими зверями, чьи грозные рычания вы сейчас слышите!..
Легковерная публика поддавалась обещаниям зазывалы, и уже первые, самые смелые посетители поднимались по ступенькам, ведущим внутрь балагана.
Заметив, что приток жаждущих зрелищ на мгновение уменьшился, паяц вновь начал заманивать народ, громко крича во все стороны:
— Уже начинаем, начинаем! Попрошу вас, дамы — господа, поторопиться, так как нужно успеть все увидеть, все услышать, все узнать! В нашей интереснейшей программе, кроме несравненных зрелищ, которые я описал вам очень быстро, но совершенно точно, вы познакомитесь с кинематографом в цвете — последним творением современной науки, вы увидите последнюю поездку Президента Республики и его речь среди многочисленной и изысканной публики. Вы увидите также картины, которые самым точным и достоверным образом восстанавливают детали таинственного убийства, взволновавшего в настоящий момент общественное мнение и поставившего на уши всю полицию города. Я говорю об убийстве в квартале Фрошо, все как было на самом деле: убитая женщина, часы стиль ампир, погасшая свеча, а также крушение дома и падение лифта в сток для нечистот… начинаем, представление начинается!
Среди толпы зевак, развлекаемой речами скомороха, троих человек особенно позабавила заключительная часть его выступления. Они невольно переглянулись и, толкнув друг друга локтями, слегка улыбнулись. Двое из них были изысканные господа, по всему видать, настоящие щеголи, под темными плащами которых виднелись вечерние костюмы. С ними была красивая женщина, прикрывающая свое платье с декольте широкой шелковой накидкой.
Женщина внезапно наклонилась к старшему из своих спутников, лихо закрученные кверху усы и коротко подстриженные темно-русые волосы которого придавали ему сходство с офицером кавалерии, и тихонько прошептала ему на ухо:
— Посмотрите незаметно вон на того типа, слева, он сейчас проходит мимо лавки часовщика. Это один из банды, он участвовал в том деле, когда Симплон-экспресс…
В этот момент на бульваре возникла небольшая лавка.
— Месье, — сказала дама одному из мужчин, — осторожно, не будем терять друг друга из виду!
