Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
– Ты прекрасно знаешь, что это неправда, – жестко оборвал ее Михаил. – Прекрати истерику. Я уже извинялся за свой поступок, который совершил не по своей воле. И не нужно обвинять меня во всех смертных грехах сразу. Скрытые любовницы, брошенные дети! Откуда? Мы же знаем друг друга много лет! После всего того, что между нами было, ты мне не доверяешь?
– Доверяй, но проверяй, – гораздо спокойнее произнесла Райская. – Мужчина – кладезь пороков!
– Но я же твой мужчина, ты собралась выходить за меня замуж и любить всю жизнь. Как же ты можешь мне не доверять?
– О, как смешно! Если бы все жены доверяли своим мужьям, то наступил бы конец света.
– Он обязательно наступит из-за вашего недоверия, – утешил ее Бекрушев. – Впрочем, давай об этом забудем. Пусть тот, кто распускает обо мне глупые слухи, не надеется на нашу ссору. Вика, у меня много дел, давай поговорим обо всем завтра, уже поздно, тебе лучше поехать домой.
– После того как вернулся, ты только и делаешь, что занимаешься делами. – Она капризно надула пухлые губки. – А мы, между прочим, собирались пожениться! Или ты об этом забыл?
– Прости, дорогая. – Бекрушев отодвинул листки и папки на край стола. – Ты не передумала выходить за меня замуж? – Его карие глаза пытливо разглядывали девушку.
– Мне кажется, – с вызовом ответила она, стойко встретив его взгляд, – это ты передумал!
– Я дал слово, и я его сдержу, – сухо сказал жених.
– Милый, – Виктория обняла его и поцеловала в щеку, – давай не будем ссориться по пустякам! Я понимаю, что ты занят, но завтра мне нужно ехать выбирать свадебное платье. Майкл, тебе нужно на него посмотреть! Не волнуйся, я привезла журналы с собой. – Она взяла его за руку и подвела к мягкому уголку, где валялся брошенный ею пакет с глянцевыми журналами.
Бекрушев вздохнул, сел и позволил показать себе немыслимое количество цветных иллюстраций свадебных нарядов. Он не слушал щебетание невесты, да та и не обращала на него внимания. Викторию, лишь только она открывала модный журнал, больше никто в мире не интересовал. Она радовалась, как ребенок, когда он соглашался с ее мнением, и с усердием принималась расписывать новую модель и представлять себя в ней.
Бекрушев думал о том, что Виктория была права. И по поводу белого кринолина, расшитого кружевом, и по поводу его измены. Он впрямь был как будто в Барнауле, на другом конце света. Он действительно встретил там другую женщину и занимался с ней сексом. Он ничего ей не обещал, но все равно чувствует угрызения совести. Вдруг она забеременела и родит ему дочь? Не ему, но родит. Он тряхнул головой, какое-то наваждение. Он ей все-таки обещал позвонить. Да, ей нужно обязательно позвонить, хотя бы для того, чтобы просто услышать ее голос.
– Я так рада, что ты рад, что я рада! – выпалила Виктория, прижимая драгоценные журналы к груди. – Ну, так что? – Она посмотрела на задумчивого жениха, – ты дашь мне денег на платье?!
– Извини, – спохватился Бекрушев и пошел за бумажником, – этого хватит?
– Спасибо, милый, – Виктория радостно оглядела пухлую пачку купюр, спрятала ее в своей сумке, подошла к нему и повисла на шее. – Поцелуй меня! – потребовала она.
Михаил подчинился. Он наклонился к ее красивому лицу, отбросил со лба темную прядь ее длинных шелковистых волос и медленно прикоснулся к ее губам, от которых пахло изумительным ароматом изысканной помады… В их поцелуе не было страсти. Было что угодно, но не страсть двух любящих сердец. Бекрушев к тому же сглупил. Наваждение застало его врасплох.
– Не то, – подумал он вслух, отстраняясь от Виктории, – она совершенно другая.
– Другая?! – взвизгнула Виктория, толкая его руками в грудь, – придурок!
Он не стал ее останавливать. Если бы Виктория стала его сбежавшей невестой, он только бы облегченно вздохнул. Но Бекрушев прекрасно понимал, что завтра она вернется. Виктория станет его обвинять, приписывать ему дочь, бывших жен и любовниц, все смертные грехи. Но она вернется. И он дал слово на ней жениться. Бекрушев тяжело вздохнул, откинулся в кресле и задумался.
Через некоторое время он взял телефон и набрал знакомый номер.
Хмурое утро проглядывало сквозь занавеси на окнах редкими солнечными лучами. Природа и та была солидарна с брошенной девушкой. Ее бросили! Светлана с горечью осознала свое поражение на любовном фронте. Ему плохо с ней, ему плохо и без нее, но он ее бросил. Он остался со своей истеричной брюнеткой, которая обзывает его «Придурком!» Значит, таков его выбор. Значит, он ее недостоин. Пусть живет своей жизнью, она его забудет, вычеркнет из памяти, как он когда-то вычеркнул свое прошлое. Но оно нашло его – в подтянутом лице Эллочки Ермолаевой, после чего все всплыло наружу. Нет, Светлана не позволит своему прошлому портить ей жизнь. Ни за что! Ни за какие коврижки не позволит! Только бы глянуть на него одним глазком еще раз – и все. После этого перечеркнуть все прошлое. Глянуть и перечеркнуть.
– Еще чего! – возмутилась Люся. – Нечего его разглядывать, этого форварда! Я организую тебе другой вариант.
– Люся! Ты что, хочешь его убить?! – испугалась Светлана, тут же пожалев о своей откровенности.
– Его убить мало, – заявила подруга, выуживая сонную Пятихатку из соломенной сумки. – Иди, девочка, пройдись. Разомни свои лапки. – Щенок зевнул, присел на полу, и на паркете тут же образовалась лужица.
– Пятихатка! Тебя же просили только размять лапки!
– Вот так и в жизни, – философски заметила подруга, – просишь одно, а получаешь совсем другое. И чаще всего оно дурно пахнет. – Люся отправилась в ванную за тряпкой. – Я не собиралась форварда убивать, – сказала она, вытирая лужицу, – я собиралась его сфотографировать на цифровой аппарат. Закажем большую фотографию формата А4 и повесим ее на дверь. Купим дартс, и ты станешь пулять в него дротики.
– Формат А4 – это сколько?
– Это журнальный лист, – задумалась Люся, – ты думаешь, мало?
– Я в него не попаду, – предупредила ее Светлана.
– Правильно, нужно сделать на А3, это как две журнальные страницы. Попадет любая, даже Ермолаева со своим врожденным косоглазием.
– Ты не поняла, я не попаду по другой причине. У меня на него рука не поднимется, – призналась Светлана и опустила глаза.
– Ладно, не поднимется, так не поднимется. Сделаем А4, и ты сможешь плевать на него с близкого расстояния. Это своеобразная релаксация. В Японии в офисах вешают чучело начальника для того, чтобы подчиненные могли релаксировать в полную силу. А мы повесим твоего форварда!
– Я не хочу его видеть повешенным, – грустно сказала Светлана.
– Поздно, Кошелева, поздно! – заявила подруга.
– Что ты говоришь?! – растерялась Светлана, с ужасом глядя, как Люся из пакета выуживает какой-то плакат. – К чему ты клонишь?!
– Я хотела тебя подготовить, – сказала подруга, – я уже все сделала с утра. А ты думала, что я валяюсь в кровати и сплю, как Пятихатка?! Да я ради тебя караулила его у подъезда ни свет ни заря. Кстати, он так рано поднимается на работу! Мне пришлось ждать битый час, пока откроется фотоателье.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
