Мэри Хайтауэр прямо нигде не упоминает МакГилла, только походя, намёком. Так, например, в своей книге «Осторожно — тебя касается!», между абзацами, повествующими об опасностях гравитационных междуворотов и о телевизионных шоу, она пишет:
«Если ты найдёшь мёртвое пятно, содержащее что-то очень ценное, как, например, какую-нибудь драгоценность или еду, перешедшие в Междумир, или ещё что-либо слишком хорошее, чтобы быть правдой, — можешь быть уверен, что это действительно слишком хорошо, чтобы быть правдой. Держись подальше от таких мест, иначе можешь угодить в весьма неприятную ситуацию».
По всеобщему убеждению, в этих строках она намекает на ловушки, расставляемые МакГиллом для Зелёнышей — они расположены в наиболее стратегически выгодных местах Восточного побережья. Хотя, если уж на то пошло, существование этих ловушек так никогда и не было доказано…
Глава 17
В подвесочной
В отличие от Мэри Хайтауэр МакГилл книг не писал. По его мнению, информацию надо не разбазаривать куда попало и кому попало, а грести к себе, точно так же, как и те сокровища, что были свалены в серном танке. Чем меньше знают другие, тем больше власти у великого МакГилла. Но втайне ото всех МакГилл прочитал всё, что написала Мэри Хайтауэр. Поначалу он вовсю развлекался, ведь сообщаемые писательницей сведения представляли собой мешанину подлинных фактов и домыслов.
Однако чем больше он читал, тем больше понимал, что в книгах Мэри нет домыслов — в них содержится просто-напросто ложь. Мэри совершенно сознательно так искажала факты, чтобы полученный результат наилучшим образом служил её интересам. Так что, придерживая правдивую информацию только для себя, она мало чем отличалась от МакГилла. Тот факт, что Мэри нигде ни словом не упоминала о МакГилле, служил для него источником постоянного раздражения — ну, словно заноза в заднице. Как это так?! Он — легенда! Он, как бы там ни было — Единственный Истинный Монстр всего Междумира! По крайней мере хотя бы одной-то главы он уж безусловно заслуживает! Неужели ему слишком многого хочется?!
Ну, ничего. Однажды он поймает эту Мэри, поставит её на колени, сделает своей рабой и заставит написать о нём, великом и непревзойдённом, целую энциклопедию!
А пока все его интересы были направлены на другую представительницу женского пола.
* * *
Алли понимала, что её пребывание на борту «Сульфур Куин» продлится до тех пор, пока она не надоест МакГиллу или пока он не получит от неё того, что ему необходимо. «Ему». Алли была уверена, что это исчадие — мужского пола. Как бы там ни было, времени у неё в обрез.
К тому же, ей не хватало терпения слишком долго поджидать удобного случая; нужно было как можно скорее выяснить, здесь ли Ник с Любистком.
Водворившись в «гостевую каюту», Алли подождала, пока стихнут шаги удаляющегося Урюка, а потом тихонечко открыла дверь и выскользнула в коридор.
Судно было большим, а команда — маленькой, так что ей удавалось прокрадываться сквозь люки и коридоры незамеченной. Время от времени она чуть не напарывалась на безобразных приспешников МакГилла, но они обычно так шумели, что Алли, загодя услышав их, успевала спрятаться.
На судне хватало мест, подходящих в качестве тюрьмы, так что девочка методично исследовала все тёмные углы, не обращая внимания на жуткий запах тухлых яиц. А он всё усиливался по мере того, как она углублялась в недра старого танкера. И наконец, поиски привели её к обширным резервуарам-танкам.
Судя по отвратной вони и жёлтым потёкам на полу, Алли решила, что танки когда-то использовались для перевозки серы, но в настоящий момент в них хранилось всякое добро, добытое путём неправедным. Предметы, содержащиеся в громадных резервуарах, поражали воображение. Каким образом могли они перейти в Междумир? Вот уютное кожаное кресло — в нём кто-то умер? А этот витраж — был он сделан с такой любовью, что удостоился вечности, когда сама церковь сгорела? А как насчёт вон того гардероба, в котором висят свадебное платье и фрак? Неужели жених с невестой отправились туда, куда уходят все, в свою брачную ночь, обернувшуюся каким-то неведомым несчастьем? Может статься, их любовь, как любовь Ромео и Джульетты, была слишком велика, чтобы жить на грешной земле?
За каждым предметом в этих хранилищах стояла история, которой никто никогда не узнает; и то, что МакГилл обращался с этими вещами так неуважительно, так, прямо скажем, по-свински, заставило Алли возненавидеть монстра ещё больше.
Она открыла дверь в четвёртый и последний танк, ожидая и здесь увидеть нагромождения МакГилловых сокровищ. Но не тут-то было. Эта камера отличалась от других.
Мозг Алли не сразу воспринял то, что увидели глаза. Сначала ей подумалось, что это гигантский подвесной мобиль[31], вроде того, что она видела в Музее современного искусства: с потолка на цепях свешивались большие, непонятной формы и разной величины штуковины, и все они тускло светились, как маломощные лампочки.
Но тут одна из лампочек заговорила.
— А который час?
Алли вскрикнула и, отшатнувшись, ударилась спиной о переборку. Та отозвалась глухим, протяжным стоном.
— Который час? — снова спросила всё та же светящаяся штуковина. Нет, это была не штуковина, а мальчик, на год или на два моложе Алли, одетый в серую фланелевую пижаму и висящий вниз головой на верёвке, обкрученной вокруг его лодыжек. Голова мальчика болталась футах в пяти от пола. На спине из пижамы торчал акулий спинной плавник, а на груди красовался рисунок, изображающий акулу.
— Я… Я не знаю… — прошептала Алли.
— А. О-кей. — Мальчик не выглядел разочарованным. Он выглядел смирившимся с судьбой.
— Осторожно! — предупредила девочка, болтающаяся рядом с ним. — Он кусается.
Мальчик в пижаме заулыбался, показав несколько рядов острых, как бритва, похожих на акульи зубов.
— Такова природа морского хищника! — самодовольно заявил он.
Только сейчас, когда она опомнилась и как следует осмотрелась, в мозгу Алли забрезжило осознание того, чтó она, собственно видит. Все свисающие с потолка непонятные штуковины оказались Послесветами. Здесь было, должно быть, несколько сотен детей, висящих вниз головой.
Подвешивание было собственным изобретением МакГилла, и он им очень гордился. Поскольку в Междумире никого нельзя было ни ранить, ни изувечить, а МакГилл всячески стремился причинить как можно больше мук своим жертвам, он придумал новую форму пытки, удовлетворяющую сразу нескольким требованиям: во-первых, подвешивание давало возможность без особых забот складировать Послесветов, в которых он в настоящий момент не нуждался, а во-вторых, МакГиллу удалось создать обстановку, при которой его жертвы мучились от крайней, смертельной скуки.
