Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
Они отправились на кладбище, которое тоже считалось очень уязвимым объектом, так как там располагались, тщательно разграниченные и охраняемые, участок мучеников, участок особо ответственных государственных работников и, на покрытом цветами пригорке, участок правящей семьи, куда Его Милость приходил предаваться печальным размышлениям раз в месяц. За кладбищем прекрасно ухаживали, что служило положительным признаком ценностей, которых придерживались в поместье, хотя, по правде говоря, в этом лагере все было просто прекрасно: он полностью соответствовал образу рая, каким его представлял Ати. Не хватало лишь пары-тройки вещей, относящихся к сфере развлечений, фривольностей и прочих забав, запрещенных в этой жизни святым Гкабулом, однако надлежащим образом сформулированных и обещанных им же в последующей жизни.
Могила Коа находилась на участке, расположенном немного в отдалении; там хоронили умерших, не принадлежащих к клану. Согласно погребальной традиции этого района Абистана, могила была совсем скромной: земляной холмик, на котором сверху лежала каменная плита с именем усопшего, в данном случае «КОА».
Ати расчувствовался… и засомневался, задавая себе вопрос, кто же на самом деле здесь погребен: имя не удостоверяет личность, а могила не является доказательством. Рассказ Рама слишком изобиловал искренними и простодушными интонациями, чтобы в него верилось до конца. Сколько в нем было правды? То, что отчет Наза спровоцировал волнения в лоне Справедливого Братства, это понятно, ведь с гипотезой о блестящей цивилизации, опередившей бесконечное совершенство Абистана, верующим, получающим удовольствие от собственного избранничества, смириться трудно. И потом, даже если существуют различия в интересах, враждебность, амбиции, пороки – словом все, что превращает человека в примитивное и недостойное существо, – все же блистательный Рам посвящен в слишком многие дела и обладает слишком большой властью, чтобы выступать ангелом-хранителем, за которого себя выдает. Фактически ему присущи все черты заговорщика, который умеет плести интриги и искусно запутывать их еще больше, чтобы одним выстрелом убивать несколько зайцев, не выходя из кабинета. Если Ати правильно понял, в данном случае амбиции Рама были гигантскими: он собирался одновременно свалить Диа, ограничить влияние Хока, уничтожить его сына Кила, обременить вредоносными хлопотами старого патриарха Дюка, чтобы свести его в могилу и ускорить престолонаследование в пользу своего дядюшки Бри, а в последующие дни без промедления искоренить все, что может представлять опасность, даже отдаленную и косвенную, для установления безукоризненного порядка Гкабула. Если и существуют исключительные честолюбцы, держащие к тому же в руках всех четырех тузов в этой бесконечной комбинационной и смертельно опасной игре – знание, власть, ум и безумие, – то Рам, без сомнения, был лучшим из них.
Ати встряхнул головой, чтобы прогнать навеянные обстоятельствами мысли, встал на колени, потер руки о могильную плиту, чтобы они покрылись земным прахом, скрестил их над смиренно опущенной головой, как делают во время Святейшего Моления в Святой Четверг, и зашептал:
– О усопший, кем бы ты ни был, лежащий в этой могиле, приветствую тебя и желаю всего наилучшего, что потусторонний мир может предложить людям доброй воли. Если ты не Коа, как я думаю, прости, что надоедаю тебе своими речами. но я должен исповедоваться и облегчить свою боль, поэтому позволь мне, несчастному, обратиться к тебе, как если бы ты был моим другом… А если, согласно нашим верованиям, усопшие в загробном мире объединяются, то я очень тебя прошу передать ему мое послание.
Дорогой Коа, мне недостает тебя, я ужасно страдаю. Я задаю себе много вопросов о тебе; мне не верится, что ты умер из-за падения в яму, как рассказывает этот краснобай Рам, это на тебя не похоже, ты так же хорошо владел своим телом, как и своим умом… и ты никогда не испытывал недостатка в смелости, даже тяжело раненный ты нашел бы в себе силы добраться до склада, где я сделал бы все для твоего спасения… А еще проще, ты постучал бы в дверь первого попавшегося дома и попросил бы о помощи… Люди не отказали бы тебе, еще не все чувства умерли в них под небом Абистана… Пока люди дают жизнь детям, живут под крышами домов и разжигают огонь, чтобы согреться, жизнь еще теплится в них, а значит, и инстинкт ее сохранения… Дорогой Коа, я страшно упрекаю себя в том, что во время нашего бегства мне пришла в голову мысль разойтись в разные стороны; я думал, таким образом мы удвоим шансы на спасение. Получается, в итоге я разделил их надвое и тебе оставил худшую половину; надо было мне бежать налево, а тебя отправить направо… С той стороны не было никаких препятствий, кроме нескольких псов, которые просто обнюхали мне ноги… Вернувшись на склад и увидев, что тебя там нет, я должен был тут же отправиться искать тебя… А что я сделал… о, горе мне… я завернулся в одеяло и уснул… Мне стыдно, Коа, мне очень стыдно; я трус… Я бросил тебя, брат мой, и именно поэтому ты умер в какой-то собачьей конуре или же тебя убили профессиональные убийцы… Я не пытаюсь приуменьшить свою вину, но, не знаю почему, я все же где-то в глубине души храню надежду, что ты жив, пусть даже сидишь в тюрьме, но это надежда безо всяких иллюзий, потому что теперь я немного понимаю, кто такие Достойные, правящие нашим многострадальным миром… Я узнал, что Наз, с которым я так хотел тебя познакомить, возможно, тоже мертв… Он якобы наложил на себя руки в таинственной деревне, которая так некстати обнаружилась на священной земле Абистана… Я ни на секунду не верю в его самоубийство: Наз был ученым с холодной головой, который стремился к изучению и познанию, а в мечтания и иллюзии не вдавался… Его убили те, кого он потревожил своим открытием… и он знал, что все так и случится; однажды вечером у костра он сам мне сказал. Что касается меня – я как неупокоенная душа, мертвая и блуждающая… Но и в несчастье есть благая частица… тут, где я теперь нахожусь по милости клана Достойного Бри, у меня есть слабая возможность хоть немного разузнать о тебе и Назе… Меня хотят использовать для реализации какого-то неизвестного мне плана, поэтому Раму обязательно придется посвятить меня в некоторые секреты… Он не станет стесняться, поскольку знает, какой меня ожидает конец… но какое значение имеет моя судьба, если этот мир слишком угнетает меня, я не испытываю к нему никакой привязанности и не собираюсь цепляться за него ни за какую цену… Очень скоро, дорогой Коа, я присоединюсь к тебе, и тогда, в потустороннем мире, мы сможем совершенно, как я надеюсь, безнаказанно продолжить наши приключения и невероятные поиски истины. Обнимаю тебя и до скорого свидания.
Ати пал ниц четыре раза, как было принято, отряхнул руки, чтобы символически воссоединить прах с прахом, и подошел к Био, который ожидал его в стороне, улегшись под деревом и безмятежно пожевывая стебель маргаритки.
– Спасибо, дорогой Био, за твое терпеливое ожидание, – сказал Ати. – Теперь давай вернемся в мир живых, о которых мы точно знаем, что они живы; я сказал моему другу Коа то, что должен был сказать, а он теперь обдумает мои слова. Раз наш начальник Рам не возражает, отведи меня на море. Я всегда знал, что оно существует, не имея возможности представить его себе… Такое сложно представить, поверь мне, когда вокруг видишь только песок, пыль и засыхающие источники. Я даже не в силах понять, как в таком обширном поместье питьевая вода течет днем и ночью, а вы расходуете ее так, будто она падает с неба и ничего не стоит.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
