Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
Как вы думаете, кто лучше справился с задачей?[372] Если вы предположили, что это была одна из обезьян, то пиццы вы не получите. Рыбы решили проблему лучше, чем любой из приматов. Из шести протестированных взрослых губанов-чистильщиков все шестеро научились есть сначала с красной тарелки. Им требуется в среднем сорок пять попыток, чтобы понять это. В противоположность им, лишь два шимпанзе решили проблему меньше чем за сто попыток (за шестьдесят и семьдесят). Остальные шимпанзе, все орангутаны и все капуцины провалили экзамен. Затем тест пересмотрели, чтобы помочь приматам учиться; все капуцины и трое орангутанов прошли его, уложившись в сто попыток. Другие двое шимпанзе так и не справились с ним.
Затем исследователи – десятеро ученых из Германии, Швейцарии и Соединенных Штатов Америки – подвергли успешно проэкзаменованных особей обратному испытанию, в котором тарелкам внезапно назначили противоположные роли. Никто не оценил этой хитрости, и лишь взрослые губаны-чистильщики и обезьяны-капуцины переключили свои предпочтения в пределах первой сотни попыток.
Также испытанию подверглись несколько молодых губанов-чистильщиков, и они справлялись с заданием заметно хуже, чем взрослые рыбы. Это может указывать на то, что данный вид мыслительных навыков возникает в процессе обучения. Один из авторов исследования, Редуан Бшари, даже опробовал тест на своей четырехлетней дочери[373]. Он устроил похожее испытание с «кормлением», раскладывая драже M&M’s на отличающиеся друг от друга постоянную и временную тарелки. После ста попыток она не научилась есть сначала с временной тарелки. Авторы сделали ключевой вывод: «Сложные решения, связанные с поиском корма, которые демонстрируют губаны-чистильщики… с трудом принимаются другими видами с более крупным и сложно организованным мозгом»[374]. Но эти навыки, так сказать, не упали с неба. Практичный выбор губанов в отношении того, с какой тарелки начинать есть, напоминает решения, которые эти же рыбы-чистильщики должны принимать в дикой природе в ходе взаимодействий с рифовыми рыбами-клиентами. Логика эксперимента была преднамеренно разработана как имитация этой ситуации. Тогда размер мозга можно не учитывать: если это является критическим условием для выживания вида, то вид, вероятнее всего, разберется с проблемой.
Поскольку рыбы-чистильщики живут тем, что собирают лакомые кусочки с тел других рыб, у которых есть и собственные планы на день, они должны обращать больше внимания на возможность того, что источник корма может в любой момент уплыть. Бананы так не поступят, а вот проплывающие мимо рыбы-клиенты – с легкостью. И чистильщики приобретают значительную практику. Даже в обычный трудовой день губаны обслуживают сотни клиентов. А когда дела идут в гору, они могут осуществлять более 2000 взаимодействий в день с самыми разнообразными клиентами: одни из них – «постоянные посетители», жители рифа, а другие (возможно, иных видов) – «гости», которые просто проплывали мимо. Рыбы-чистильщики способны различать эти две категории посетителей и начинают с обслуживания временных клиентов, которые уплывут и наведаются к другому чистильщику на другой станции очистки, если их не осмотреть немедленно. Постоянные посетители останутся здесь и позже. Красная тарелка, голубая тарелка…
Если вы похожи на меня, вас очень разочарует то, как приматы справляются с задачей, которая кажется нам достаточно простой проверкой ума. «Неожиданное отсутствие успеха у человекообразных обезьян, похоже, является следствием разочарования, вызванного задачей», – пишут авторы. Конечно же это происходит не из-за того, что обезьяны глупы. Крупные человекообразные обезьяны известны своей способностью решать задачи, и в некоторых случаях они добиваются даже большего успеха, чем люди. Например, шимпанзе значительно опережают людей в решении задачи на пространственную память с числами, беспорядочно разбросанными на экране компьютера[375]. Они также достаточно изобретательно используют закон Архимеда, связанный с плавучестью объекта, когда им предлагается арахис, лежащий на дне узкой прозрачной трубки[376]. Оказавшись не в состоянии вытряхнуть арахис или залезть рукой в трубку, они будут набирать воду из близлежащего источника, носить ее во рту и впрыскивать в трубку до тех пор, пока арахис не всплывет и не окажется в пределах досягаемости. Некоторые изобретательные шимпанзе будут даже мочиться в трубку. Орангутаны составляют в уме карты расположения сотен плодоносящих деревьев в своих лесах, а также графики времени их плодоношения[377]. Они также знамениты своим мастерством выбираться из заточения, демонстрируя способность открывать замки, и они даже обманывали ухаживающих за ними людей, пряча свои ключи.
Но все это – навыки совсем иного типа. Вероятно, они не помогали приматам и потому, что те родились в неволе, где пищу обычно приносили несколько раз в день и не забирали. В противоположность им губаны были пойманы в дикой природе и должны были заботиться о собственном пропитании всю свою жизнь.
Когда рыбы выигрывают у приматов в решении задач, требующих применения ума, это в очередной раз напоминает о том, что размер мозга, размер тела, наличие шерсти или чешуи, а также эволюционная близость к людям – это шаткие критерии для измерения умственных способностей. Они также иллюстрируют множественность проявлений и контекстуальность интеллекта, тот факт, что это не одно общее свойство, а скорее набор способностей, которые могут проявляться в разных направлениях. Одна из причин того, что концепция множественного интеллекта[378] так притягательна, – то, что она помогает объяснить, как один человек может быть превосходным художником или результативным атлетом, однако будет достаточно плохо справляться, скажем, с математическими или логическими задачами. Это заставляет переоценить ту важность, которой мы традиционно наделяем «умственные способности» как явление, ограниченное набором способностей человека, слишком узким даже для нашего собственного вида.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
