– Поверьте, я со всем справлюсь. Я родился в семье тюремщиков.
Джоселин отступила на несколько шагов к двери.
– Боюсь, жизнь была к вам несправедлива.
Его светло-зеленые глаза уставились на нее через прядь темных волос.
– Боюсь, она несправедлива со всеми. Вы, может, и не считаете меня извращенцем, но, к сожалению, не вы тут заведуете. У вас нет ключей от этого места.
– Я скоро опять к вам зайду, – пообещала Джоселин, выходя из палаты прежде, чем ему удалось ее остановить.
Дверь захлопнулась, и почти сразу после этого раздался крик. Джоселин знала, чей это крик. Он когда-то лишил ее сна и с тех пор присутствовал в ночных кошмарах.
Люси.
Глава № 8
Конечно же, она опоздала. Джоселин знала, что так будет, даже когда на всех парах пронеслась по коридору, чуть не сбив с ног сестру Крамер, которая, как часовой, стояла у лестницы, ведущей в подвал.
– Вниз сейчас никому нельзя, – строго сказала она, расставив руки, как защитник в баскетболе, чтобы девушка не смогла проскользнуть мимо нее. – Никому.
– Мне нужно к Люси. Она кричит.
– С ней другие медсестры. – Сестра Крамер поджала губы, ее пухлое лицо задрожало от раздражения. – Ты там не нужна.
– Какие еще медсестры? Я должна быть с ней.
– Сестра Фуллертон, например. Успокойся, Эш, и возвращайся к работе. Я не желаю видеть тебя в этом коридоре до конца дня, ты меня поняла?
Люси снова закричала, на этот раз громче. Ее полный боли и беспомощности крик, казалось, пронзил Джоселин. Нет, нет, нет! Она должна ее защитить. Она должна сделать все для того, чтобы с ребенком не случилось ничего плохого.
– Мне нужно, чтобы ты сказала, что поняла меня, сестра Эш.
Джоселин подняла руки и отступила назад.
– Я понимаю. Понимаю, если такое возможно в этом Богом забытом месте!
Она завернула за угол и скрылась в сестринской. Может, сестре Крамер понадобится отлучиться и она сможет проскочить. Но к тому времени будет поздно. Слишком поздно. И все же… Джоселин наводила порядок на столе, пока уже нечего было складывать. Потом взяла рецепты и выдала лекарства в раздаточной. Она ходила туда-сюда по коридору, стараясь держаться как можно ближе к лестнице, но сестра Крамер не двигалась с места.
К пяти часам крики прекратились, и Джоселин оставалось только гадать, что они сделали с Люси.
«Прости меня, воробушек».
Ее ярость обратилась на главврача Кроуфорда, а потом легко переключилась на Мэдж. Как она могла в этом участвовать? Неужели она не любила Люси? Лоботомия была самым последним средством. Хирургическое вмешательство любого рода было последним средством. И даже если доходило до лоботомии, существовали более простые, современные методы, при которых не было необходимости в использовании костной пилки. Что бы ни происходило в подвале, она должна была положить этому конец.
Но сейчас Джоселин могла только ждать. Она смотрела, как медсестры приходят и уходят с ужина. Мэдж все не появлялась. Разве она не планировала пойти на свидание? Мэдж бы ни за что не пропустила что-то подобное – явно не после того, как совсем недавно рассуждала о великолепных глазах Таннера.
Часы тянулись бесконечной вереницей, и, пропустив обед, ужин и обычные кофе-паузы между ними, Джоселин совсем измоталась. Она была истощена. Ее начало клонить в сон, и приглушенный к вечеру свет галогеновых ламп в вестибюле неожиданно сморил ее. Не было ни сновидений, ни полноценного отдыха, просто резкое погружение в бессознательное состояние.
А потом она услышала смех.
Сначала он был отдаленным, и сонная Джоселин решила, что наконец-то ей начал сниться сон. Но смех не утихал, становясь все громче. Даже не смех, а хихиканье. Хихиканье Мэдж! Джоселин подскочила, стряхнув паутинку слюны с нижней губы. Она задремала, опустив голову на стойку раздаточной, и теперь поспешно протерла глаза.
Снова раздалось хихиканье, женственное и кокетливое. Оно доносилось из глубин Бруклина. Слышались голоса, но с такого расстояния они звучали приглушенно и неразборчиво. Джоселин соскочила с табурета и, сбросив туфли на каблуках, так было легче бежать, помчалась к лестнице. Сестра Крамер, конечно же, давно покинула свой пост, отправившись на ужин, а потом спать. На первом этаже ходили несколько санитаров и медсестер, но, похоже, они не заметили, как Джоселин проскочила к ступенькам.
Она снова погрузилась в холод и снова пыталась бороться с подступающим ужасом, который, казалось, сочился в помещении, пропитывая все вокруг, как липкая смола. Она спускалась практически беззвучно, нащупывая проход в арку, откуда доносилось хихиканье.
Теперь голоса звучали громче, четче, и Джоселин начала различать слова. У темной арки, открывающей путь в коридор, не было санитаров, которые могли бы ее остановить.
– П-подожди… Что ты делаешь? Мэдж? Что ты творишь? Таннер… Она слышала панику в его голосе, он дрожал, и от этого казалось, что голос принадлежит маленькому мальчику.
Джоселин побежала быстрее, пытаясь не поскользнуться в чулках и не упасть. Она тяжело дышала, запыхавшись, и не обращала внимания на то, что коридор становился все темнее, сужался, становясь похожим на тоннель со слабым лучом света в конце.
Джоселин резко остановилась, когда остальные пациенты вдруг начали кричать, словно в знак солидарности с хохотом Мэдж. Это было подобно выражению дикой, ужасной симпатии.
А потом крики сложились в напев. Она не слышала Люси, но слышала Дэнниса и его друзей по несчастью, которые выкрикивали фразу, которую она слышала в первую ночь:
– Помоги ей, помоги ей, ПОМОГИ ЕЙ!
Она обнаружила их в седьмой операционной.
Джоселин замерла в дверях. Это был худший момент для ступора, но она все равно не могла сдвинуться с места. Мэдж была там. Она стояла на операционном столе, к которому до этого привязывали Люси. Таннер метался вокруг него, расставив руки, чтобы схватить ее, если она упадет. Он бросался из стороны в сторону, не отрывая глаз от Мэдж, которая кружилась на передвижном операционном столе.
– Осторожно, куколка! – хихикнула она. В правой руке она держала молоток из нержавеющей стали, такой использовался вместе с орбитокластом при лоботомии. – Упадешь! Не упади и не разбей свое милое личико.
– Давай я сниму тебя оттуда, – предлагал Таннер, нервно облизывая губы и пытаясь приблизиться к ней.
Но Мэдж уворачивалась, и стол начинал трястись, грозя перевернуться вместе с ней. Она махала молотком то в сторону Таннера, то в пространство перед собой.
– Почему бы тебе не спуститься? – умолял он. Его лоб блестел от пота.
