Книга Озил. Автобиография - Месут Озил
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
И это так. Жозе Моуринью действительно особенный – он исключительно хорош в своем деле.
В самом начале этой книги я описал самую серьезную взбучку, которую когда-либо получал от тренера. В перерыве, в момент, когда мы проигрывали «Депортиво» со счетом 3:1, Моуринью отчитал меня перед всей командой так, как никто после. Он совершенно справедливо накричал на меня из-за того, что я, скажем прямо, не выкладывался по полной, что отразилось на общем ходе игры, но то, как он это сделал, было на грани фола.
Будучи на грани смены клуба, я укрылся в душе – единственном месте, где можно было прийти в себя. Сначала я в гневе пинал свою баночку от шампуня и стучал кулаками по кафелю. Много раз я запускал шлепанцами в стену. Я должен был как-то выместить злобу, накопившуюся за время той тирады Моуринью. Я ругался на чем свет стоит.
Но когда мой запас ругательств подошел к концу и я заметил, что начинаю повторять их по кругу, я спросил себя, за что же Моуринью так злобно на меня набросился. К тому времени я достаточно хорошо изучил его, чтобы понять, что он не просто был не в настроении и поэтому взорвался. Все, что он говорит и делает, обычно взвешено и обдумано. Тем более эта взбучка в раздевалке должна быть содержать некий посыл, который он хотел до меня донести.
В свое время Мюллер просто хотел морально раздавить меня. Для меня это было очевидно. Он хотел унизить и отвергнуть меня на глазах у товарищей по команде. В планы Моуринью это определенно не входило, осознание этого пришло ко мне достаточно быстро. Его намерение было иным. Какую именно цель он преследовал, дошло до меня чуть позднее.
Направляясь домой по ночному Мадриду, я пытался припомнить каждое слово Моуринью. Каждое в отдельности, брошенное им в мою сторону. И еще – как они были сказаны. Я прокрутил в голове еще раз, как он меня изображал. Но по дороге домой я так ни до чего и не додумался. Вместо этого во мне снова стала закипать злоба, когда я вспоминал о том, как посреди раздевалки он так обидно меня пародировал. Я никак не мог забыть это, как сильно бы ни хотел. И прежде всего меня мучил вопрос: почему нельзя было все обсудить с глазу на глаз?
Уже подъехав к дому, в ожидании открытия автоматических ворот на въезде, я подумал о своих товарищах-футболистах.
«Какой же я засранец! – вдруг пронеслось у меня в голове. – Я вел себя как последний идиот! – Покачав головой, я со всего размаху ударил по рулю. – Черт! Черт! Черт!» Ведь я бросил своих сотоварищей на произвол судьбы. Они ничего не могли поделать, были совершенно непричастны к скандалу. А я не остался их поддержать во втором тайме. Я был зол на Моуринью, а пострадали от моего поведения еще и они.
Ни один футболист на свете не пожелал бы услышать из уст тренера, что он трус и ведет себя как ребенок.
В тот же вечер я заглянул к Серхио Рамосу, жившему неподалеку. Я долго говорил с ним и извинялся за то, что сбежал. Позже я извинился перед остальными членами команды. Рамос тут же принял мои извинения и попросил рассказать, как теперь я думаю общаться с тренером.
«Чего же теперь ты хочешь от него? – спросил Рамос. – Чего ты ждешь от Моуринью?»
«Он должен принести мне извинения», – откликнулся я.
На следующий день Рамос переговорил с Моуринью по поводу случившегося в раздевалке. Такой вот он человек. Он взваливает на себя всю ответственность и приходит на помощь, когда требуется прояснить ситуацию. Рамос – очень честный парень, настоящий друг, личные и профессиональные качества делают его игроком, о котором только можно мечтать.
Тем временем до меня наконец дошло, почему Моуринью так резко отчитал меня в присутствии других игроков. Не так-то это было сложно. Моуринью ведь вполне ясно выразился: он не хотел, чтобы я останавливался на достигнутом! Чтобы я вышел из своей зоны комфорта. Он считал недопустимым, если из-за недостатка амбиций страдает качество. Он хотел лишить меня этого покоя и основательно подстегнуть. Так нажать на меня, чтобы я никогда не прекратил дальнейшее развитие. Чтобы я сам был в состоянии определить, когда я еще не на пределе возможностей. Чутье Моуринью подсказало ему, что, сколько бы он ни прочитал нотаций, это не возымеет такого действия, как после такой порки перед лицом всех моих одноклубников и друзей, только тогда ко мне придет осознание. Он предугадал, что именно так я разозлюсь и задумаюсь, что же пошло не так, а не получу нагоняй без свидетелей в крохотной комнатке. Иногда мне действительно требуется взрыв гнева, чтобы прийти в норму или сделать для себя правильный вывод.
Ни один футболист на свете не пожелал бы услышать из уст тренера, что он трус и ведет себя как ребенок. В первые минуты нельзя против такого не восстать. Но, по большому счету, Моуринью был прав. Когда я прибыл в Мадрид, то полагал, что красивой игры будет достаточно. После трех удавшихся передач и четырех эффектных обводок я важно расхаживал по полю, вместо того чтобы продолжать борьбу и, предельно сконцентрировавшись, выполнять возложенные на тебя задачи. Я слишком быстро успокаивался, слишком быстро оказывался удовлетворен результатом и иногда с чересчур явным удовольствием сбавлял обороты. Именно от этого хотел меня избавить Моуринью.
За это я его впоследствии поблагодарил. Через несколько дней я признался ему, что мозги у меня развернулись в нужную сторону. И я испытываю благодарность за то, что он так ясно показал, в чем заключалась моя самая большая слабость.
«Я от тебя не отстану, пока не реализуешь весь свой потенциал», – только и ухмыльнулся он в ответ.
Вместе с тем он еще раз напомнил о том скандале в раздевалке, выступая перед всей командой перед началом следующего матча. Когда мы собрались в Барселоне, он начал так: «Мой выпад и выражения, которые я выбрал, вероятно, оказались грубоваты. За это я прошу извинить меня, Месут. Остальное мы уже обсудили. Я хочу для вас только лучшего. Но порой ты понимаешь, что для тебя самое лучшее, только если тебе настучат по голове. Но отныне, – прибавил он, слегка склонившись передо мной, – бояться не нужно, юного джентльмена больше не будут гладить против шерсти». Тут он рассмеялся, и мы вместе с ним.
На своем веку я переслушал множество речей в раздевалках. От самых разных людей. Тренеры всякий раз пытаются взбодрить игроков пламенными словами или повысить мотивацию, просматривая короткие видеоролики.
Порой тренер делает выбор в пользу видеонарезки с невероятными футбольными голами. Я от этого обычно не в восторге. Потому что это способно воодушевить далеко не всех игроков. На половину команды такие видео не производят никакого эффекта. Что, к примеру, принесет Мануэлю Нойеру подборка лучших голов Мирослава Клозе? Или Икеру Касильясу, если ему покажут концовку победного матча с участием Роналду? Или Петру Чеху, который увидит ликование своего товарища по команде Оливье Жиру?
На моей памяти только пара собраний из всех были по-настоящему яркие, они произвели на меня неизгладимое впечатление.
К примеру, мне запомнилось, как на чемпионате Европы среди молодежных команд (U21) в 2009 году Хорст Хрубеш настраивал нас на финальную игру со сборной Англии. В раздевалке установили экран с проектором. «Сегодня я перепоручаю речь человеку, который уже нашел все нужные слова. Лучше него и не скажешь. Так что слушайте внимательно и вдохновляйтесь», – сказал Хрубеш, после чего нажал на кнопку воспроизведения.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Озил. Автобиография - Месут Озил», после закрытия браузера.
