— Да, она выиграла пятьсот гиней, — сказал капитан Вестей. — Как вы думаете, Скиттлз выплатит их ей?
— Уверен, что выплатит, или кто-нибудь сделает это за нее! — сказал маркиз. — Даже в мире Скиттлз принято платить за проигрыш.
Мелинда не поняла, что он имеет в виду, говоря «мир Скиттлз». Разве она и маркиз вращаются в разных обществах? Потом она вспомнила других женщин на том странном приеме в ночь, когда умерла вдова, и вспомнила то отвращение и омерзение, которое вызвало у нее их поведение, а также поток ругательств, постоянно изливающийся из уст Скиттлз.
И совершенно неожиданно все то приподнятое настроение, которое появилось у нее после победы в скачке, спало, и она поняла, что, соревнуясь со Скиттлз, она каким-то образом опустилась до уровня этой женщины.
— Скачка была фантастической? — услышала она слова капитана Вестея и почувствовала, что не может больше выносить их разговоры.
Она поспешно встала.
— Могу я попросить вас кое о чем? — спросила она маркиза.
— Конечно, — ответил он.
— Тогда давайте не будем больше говорить об этой скачке, — сказала она. — Мне кажется, мне не следовало принимать вызов мисс Уолтере. Просто я знала, что на Громе я обязательно выиграю у нее. Но теперь я думаю, что мне не нужно было так себя вести. Не могли бы вы передать ей мою просьбу? Я не возьму у нее денег. Пусть они останутся у нее.
Маркиз ничего не сказал, но не сводил глаз с Мелинды.
— Но почему вы отказываетесь? — вмешался капитан Вестей. — Это было пари! Вы конечно же должны взять эти пятьсот гиней, если у Скиттлз хватит совести заплатить их вам.
— Но я не возьму, — настаивала Мелинда. — Если она будет настаивать, то я отдам их на благотворительность.
Наступило молчание, потом маркиз сказал:
— А я думал, вас заинтересовал выигрыш. Вы как-то говорили, что принять мое предложение вас заставила нужда в деньгах.
— Да, так и было, — сказала Мелинда. — Но у меня уже есть деньги. И мне их достаточно, я не желаю брать деньги у мисс Уолтере.
— Вы так ее не любите? — спросил маркиз.
Мелинда сжала губы. Она уже хотела сказать все, что она думает о Скиттлз и о тех других женщинах, которым он представил ее. Но потом решила, что говорить о них так — значило бы показать себя злобной и вздорной, а возможно, с внезапным страхом подумала она, он решит, что она завидует Каролине Уолтере.
— Пожалуйста, поговорим о чем-нибудь другом, — взмолилась она.
Она отвернулась, но маркиз подошел к ней и взял за руку, держа как пленницу. Она почувствовала, что задрожала от его прикосновения, и взглянула на него слегка испуганными глазами.
— Вы странное существо, Мелинда, — сказал он, словно они были одни в комнате, и капитана Вестея не было поблизости. — Я вас не понимаю. Что творится в этой маленькой головке, за этим невероятно невинным видом? Скажите мне! Скажите мне, о чем вы думаете?!
Его пальцы сжали ее запястье так, что ей стало больно. Мелинда поняла, что он пытается проникнуть в тайные глубины ее сердца, вытягивая на свет божий чувства, которые она скрывала от него.
— Мои мысли принадлежат мне, милорд, — сказала она, затем заглянула в его глаза и поняла, что он завладел не только ее рукой, но и всем ее существом, и не отпускает ее от себя.
Мгновение они смотрели друг на друга и не замечали ничего вокруг — мужчина и женщина, предназначенные друг другу. Поэтому слова капитана Вестея, прервавшего это молчание, заставили их вздрогнуть.
— Мне кажется, что все это просто смешно, — решительно заявил он. — Мелинде следует взять эти деньги и сохранить их на старость. Не вечно же она будет такой хорошенькой, как сейчас, а когда она станет не столь привлекательной, то эти небольшие сбережения придутся кстати.
— Правильно! — сухо заметил маркиз и отпустил руку Мелинды.
— Я не возьму их, — повторила Мелинда, — и это все, что я могу сказать на эту тему. Очень мило с вашей стороны, джентльмены, что вы так печетесь о моем благосостоянии, но на этот счет я уже приняла решение, и оно будет неизменно.
— Тогда тем более следует сменить тему, — ожесточенно сказал маркиз. — Жервез, давай сыграем в пике, а Мелинда, если хочет, может посмотреть.
— Я не люблю эту игру, — с каким-то раздражением проговорил капитан Вестей.
— Если хотите, то я сыграю с вами, — несколько смущенно сказала Мелинда.
Маркиз удивленно поднял брови.
— Еще одно достоинство, — сказал он. — Им и конца не видно!
Однако пошел к карточному столику в дальнем конце комнаты. И они начали игру в полной тишине.
К удивлению маркиза, Мелинда почти на равных играла с ним, и ей везло на карты, что делало ее почти непобедимой.
Они играли уже почти час, и Мелинда подумала, что скоро ей нужно будет подняться к себе и переодеться к обеду, когда дверь открылась, вошел дворецкий и зычным голосом объявил:
— К вам лорд Ротхем, милорд!
Мелинда сидела спиной к двери. Поскольку маркиз встал, то она опустила карты, осторожно сложив их на тот случай, если они возобновят игру, и только через несколько секунд повернулась к вновь прибывшему гостю. У нее перехватило дыхание. Она узнала человека, пожимавшего руку маркизу и повернувшегося, чтобы поприветствовать капитана Вестея. Она видела его только один раз в жизни, но подумала, что никогда не сможет забыть ни его тонкого, порочного лица с кривым носом, ни полного рта, ни болезненных мешков под глазами, ни длинных, костлявых пальцев, которыми он взял тогда ее руку и поднес к своим губам.
Она снова отвернулась к карточному столу, надеясь, что он не заметит ее, но потом решила, что вряд ли он узнает ее, ведь он видел ее только один раз.
— Меня прислала Скиттлз, — услышала она слова лорда Ротхема. — Я здесь, чтобы заплатить ее проигрыш и познакомиться с несравненной наездницей, нашей новой звездой, о которой до сих пор мы ничего не знали.
— Вы просто поэт, Ротхем, — сказал маркиз с нотой сарказма в голосе. — Позвольте мне представить вас! Мелинда, это лорд Ротхем, как вы уже слышали, он здесь, чтобы заплатить причитающиеся вам деньги.
Лорд Ротхем, это мисс Мелинда Стэнион!
Мелинда была вынуждена повернуться. Она опустила глаза, а так как лорд Ротхем ничего не говорил, то подняла их снова. То, что она увидела на его лице, заставило ее содрогнуться от страха.
— Мисс Мелинда Стэнион! — сказал он. — Я так и думал, что не может же их быть две. Мелинда — необычное имя, вам не кажется? И вот, наконец, мое дитя, я нашел вас.
Он сделал шаг вперед, взял ее руку, которая безжизненно висела вдоль тела, поднял ее и, как в прошлый раз, поднес к своим губам. Она почувствовала прикосновение его губ, теплых, жадных и наглых, и, пробормотав что-то невразумительное, вырвала у него свою руку.
