Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
– Это сделали изнутри, – заключил я. – Каким-то образом наш Гудини пролизал себе дорогу из Большого Домика.
– Поверить не могу, – сказала Дженни. Позже она добавила еще одно слово, и я был рад, что дети находятся достаточно далеко, чтобы не слышать его.
Мы всегда думали, что у Марли ума не больше, чем у инфузории, но он оказался достаточно сообразителен, чтобы понять: с помощью своего длинного языка он может аккуратно сдвинуть втулки. Он «пролизал» себе путь к свободе и в течение последующих недель доказал, что легко может повторить этот трюк, когда ему заблагорассудится. Тюрьма строгого режима оказалась на самом деле просто колонией. Бывали дни, когда мы возвращались и находили его мирно спящим в клетке, в другие он ждал нас у окна. Марли практически невозможно было заставить сделать что-либо, если он сам этого не хотел.
Мы начали привязывать оба засова к прутьям толстыми электрическими кабелями. Какое-то время система работала, но однажды, услышав отдаленные раскаты грома, мы примчались домой и обнаружили, что нижний угол дверцы клетки отогнут, будто на него надавили огромным консервным ножом, а Марли с окровавленными лапами в панике застрял в дырке, наполовину выбравшись из клетки. Я, как смог, выпрямил стальную дверцу, а потом мы начали привязывать не только засовы, но и все четыре угла дверцы. Далее пришлось усилить укрепление углов самой клетки, по мере того как Марли прикладывал все больше усилий к тому, чтобы выбраться. За три месяца блестящая стальная клетка, которую мы считали несокрушимой, приняла такой вид, будто в нее прицельно пальнули из гаубицы. Прутья перекручены и перевязаны, каркас потерял всякую форму, дверь превратилась непонятно во что, стены выгнуты наружу. Я продолжал укреплять конструкцию доступными мне способами, но она с трудом выдерживала атаки Марли. Чувство защищенности, которое новое изобретение дало нам вначале, исчезло. Каждый раз, выходя из дома даже на полчаса, мы боялись, что наш заключенный с замашками маньяка снова будет неистовствовать, разрывая диваны, руша стены и поедая двери. Прощай, душевный покой!
ГЛАВА 18Обед под открытым небом
Марли вписался в пейзаж Бока Ратон не лучше, чем я. В городе жила (и, несомненно, живет до сих пор) огромная свора мелких, тявкающих, изнеженных собачонок – питомцев, которых Бокахонтас носили с собой в качестве модного аксессуара. Они были любимыми маленькими игрушками, часто с бантиками на шерсти, от них иногда пахло одеколоном, а отдельные представительницы даже могли похвастаться маникюром. Их можно было увидеть там, где меньше всего ожидаешь. Одна высовывается из дизайнерской дамской сумочки, пока ее хозяйка покупает бублики, другая дремлет на хозяйских полотенцах на пляже, а третья трусит на поводочке, усыпанном стразами, в дорогой антикварный магазин. Но чаще всего собачки наблюдались в «лексусах», «мерседесах» и «ягуарах», колесивших по городу, где они, словно аристократки, располагались на коленях своих хозяек, сидевших за рулем. По сравнению с Марли собачонки, конечно, казались крохотульками. Маленькие интриганки с утонченным вкусом. Марли был огромным, неуклюжим любителем нюхать гениталии. Он жаждал приглашения войти в их круг; они от него отворачивались.
После занятий на собачьей площадке Марли довольно неплохо можно было управлять во время прогулок, но если ему на глаза попадалось нечто, что ему нравилось, он, не колеблясь, бросался вслед, посылая к черту страх перед удушением. Когда мы выходили прогуляться по городу, высокородные собачки всегда стоили ему приступов удушья. Заметив одну из них, он пускался за ней вприпрыжку на полной скорости, таща меня или Дженни за собой на поводке, хотя у него на шее была затянута петля, и он с трудом дышал. И каждый раз Марли получал в ответ нескрываемое пренебрежение не только со стороны миниатюрной собачки из Боки, но и со стороны ее хозяйки, которая быстро подхватывала малышку Фифи, Сьюзи или Шери с таким ужасом, будто доставала ее из пасти крокодила. Марли, казалось, не обращал на это внимания. Когда в поле зрения попадала другая крошка, он повторял то же самое, и предыдущая неудача его не обескураживала. Я восхищался его упорством, поскольку сам терпеть не мог, когда меня отвергают.
Обеды на открытом воздухе были очень популярны среди жителей Боки, поэтому во многих ресторанах столики стояли прямо под пальмами, стволы и листья которых украшали нити маленьких белых огоньков. Здесь можно было и себя показать, и на других посмотреть, потягивая кофе латте и болтая по мобильному, пока твой спутник рассеянно смотрит в небо. Миниатюрные собачонки были важнейшей составляющей атмосферы обедов под открытым небом. Парочки приносили с собой своих собачек и привязывали их поводки к железным столам. Там собачки с довольным видом сворачивались у ног хозяев или иногда даже садились за стол вместе с ними, подняв носы высоко в воздух и принимая властную позу, будто их выводит из себя невнимательность официантов.
Раз воскресным вечером мы с Дженни решили, что было бы здорово организовать семейный обед в одном из ресторанчиков. «Живешь в Боке – веди себя как все», – сказал я. Мы посадили мальчиков и Марли в мини-вэн и направились на Мицнер-парк, центральную торговую площадь в итальянском стиле, с широкими тротуарами и огромным количеством ресторанов и кафешек. Мы припарковали машину, прошли около трех кварталов и повернули обратно. Наша компания выглядела невероятно колоритно. Дженни везла мальчишек в коляске для двойняшек, которая очень напоминала грузовую тележку – столько в ней было детских вещей: от яблочного пюре до носовых платков. Я шел рядом, еле удерживая на поводке Марли, который в состоянии полной боевой готовности искал глазами миниатюрных собачонок. Он был вне себя от предвкушения побыть рядом с одной из маленьких чистокровок, прогуливающихся с высокомерным видом, поэтому поводок я держал крепко. Язык свешивался из пасти, и Марли пыхтел как паровоз.
Мы выбрали один из ресторанов (цены в меню показались более или менее доступными) и погуляли, пока нам накрывали столик на открытом воздухе. Он находился в тени, с него открывался вид на центральный фонтан площади, и мы были уверены: стол достаточно тяжелый, чтобы удержать лабрадора, весившего больше сорока кило. Я привязал конец поводка Марли к одной из ножек, и для начала мы заказали два пива и два яблочных сока.
– За прекрасный вечер с моей прекрасной семьей! – произнесла тост Дженни. Мы чокнулись бутылками пива, а мальчишки – чашками. Тут-то все и случилось, причем так быстро, что мы, честно говоря, даже не поняли, что произошло. Мы помнили только, что сидели за милым столиком на открытом воздухе, наслаждаясь чудесным вечером, а в следующее мгновение наш стол уже двигался, пробивая себе путь сквозь море других столов, врезаясь в ни в чем не повинных людей и издавая отвратительный, пронзительный скрежет, который частенько можно услышать на стройке, когда по бетонным плитам тащат металл. В первое мгновение, пока мы не сообразили, что за бедствие на нас обрушилось, казалось, наш стол одержим и пытается спастись бегством от семьи немытых инородцев, посягателей на жизненный уклад Боки. Однако в следующий миг я понял, что не стол спасается от преследования, а наоборот, он преследует нашего пса. Марли бежал впереди изо всех сил, волоча за собой наш стол. Поводок был натянут, как рояльная струна.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
