Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
Пытаясь уменьшить ее тревогу, я призвал ее к постепенности и предложил приближаться к сексу не такими решительными шагами. Например, сначала проводить время, разговаривая с мужчинами; заняться своим просвещением в области половой анатомии, механики секса и мастурбации. Я рекомендовал ей специальную литературу и посоветовал посетить женщину-гинеколога и обсудить эти вопросы со своими подругами и в группе.
В этот период резкого снижения веса наблюдался и другой удивительный феномен. Бетти переживала эмоциональные флешбэки и проводила большую часть сеансов, со слезами рассказывая о поразительно живых воспоминаниях, например, об отъезде из Техаса в Нью-Йорк, об окончании колледжа, об обиде на свою мать за то, что она была слишком робкой и застенчивой и не присутствовала на ее школьном выпускном вечере.
Вначале казалось, что эти флешбэки, как и сопровождавшие их резкие колебания настроения, были хаотичными и случайными; но спустя несколько недель Бетти поняла, что они следуют определенной схеме: по мере снижения веса она вновь переживала основные травмирующие события и неразрешенные кризисы своей жизни, которые происходили, когда она имела соответствующий вес. Так, ее похудение, начавшееся со ста четырнадцати кило, привело к прокручиванию времени назад через эмоционально заряженные события ее жизни: переезд из Техаса в Нью-Йорк (95 кило), окончание колледжа (86 кило), решение бросить подготовительный медицинский курс и отказаться от мечты найти лекарство против рака, убившего ее отца (82 кило), ее одиночество на выпускном вечере, зависть к другим девочкам, у которых были отцы, невозможность найти себе пару на выпускном балу (77 кило), окончание средней школы и воспоминание о том, как ей в тот момент не хватало отца (70 кило). Какое прекрасное доказательство существования области бессознательного! Тело Бетти сохранило память о том, что давно забыло ее сознание.
Эти флешбэки были пронизаны воспоминаниями об отце. Чем тщательнее мы всматривались, тем яснее было, что все нити вели к нему, к его смерти, к шестидесяти восьми кило, которые Бетти в то время весила. Чем ближе она подходила к этому весу, тем более подавленной становилась и тем больше чувств и воспоминаний об отце роилось в ее сознании.
Вскоре разговоры об отце заполнили все наши встречи. Пришло время извлечь все это из-под земли. Я погрузил ее в воспоминания и попросил рассказать все, что она сможет вспомнить о его болезни, умирании, о том, как он выглядел в больнице в последний раз, когда она его видела, подробности похорон, одежду, которая была на ней, речь священника, присутствовавших людей.
Мы с Бетти и до этого разговаривали о ее отце, но никогда с такой глубиной и напряженностью. Она как никогда ранее ощутила свою потерю и две недели почти непрерывно плакала. В этот период мы встречались три раза в неделю, и я пытался помочь ей понять причину ее горя. Отчасти она плакала из-за потери отца, но отчасти и потому, что считала жизнь отца трагедией: он так и не получил того образования, к которому стремился (или какого она хотела бы для него), он умер незадолго до пенсии и не успел насладиться годами досуга, о которых мечтал. Но, как я заметил ей, ее описание жизни отца – большая семья, широкий круг общения, ежедневные посиделки с друзьями, его любовь к земле, служба во флоте в юности, его полуденная рыбалка, – все это давало представление о полной и насыщенной жизни, жизни в окружении людей, которые знали и любили его.
Когда я попросил Бетти сравнить жизнь отца со своей, она поняла, что ее сожаление было направлено не по адресу: это ее собственная жизнь, а не жизнь отца, была трагически неудачной. Но в какой мере ее горе было вызвано рухнувшими надеждами? Этот вопрос был особенно болезненным для Бетти, которая как раз в это время посетила гинеколога и узнала о том, что у нее эндокринное нарушение, которое не позволяет ей иметь детей.
В эти недели я чувствовал себя жестоким из-за той боли, которую причиняла ей наша терапия. Каждая сессия была битвой, и часто Бетти покидала мой кабинет в сильном потрясении. У нее начались острые панические атаки и ночные кошмары: как она выразилась, она умирала, по крайней мере, трижды за ночь. Обычно она не запоминала сны, за исключением двух повторяющихся сновидений, которые начали преследовать ее еще в отрочестве, почти сразу же после смерти отца. В одном она лежала парализованная в маленьком чулане, который замуровывали кирпичом. В другом она лежала в больничной постели со свечой, горевшей у изголовья кровати, которая символизировала ее душу. Она знала, что когда пламя погаснет, она умрет, и чувствовала себя беспомощной, глядя, как свеча становится все меньше и меньше.
Обсуждение смерти отца неизбежно разбудило в ней страх собственной смерти. Я попросил Бетти рассказать о своих первых переживаниях, связанных со смертью, и детских теориях смерти. Живя в деревне, она была близко знакома со смертью. Она наблюдала, как мать убивает кур, и слышала визг закалываемых свиней. Когда Бетти было девять лет, она была потрясена смертью дедушки. Как рассказывала ее мать (Бетти сказала, что не помнит этого), родители заверили ее, что умирают только пожилые люди, но потом она несколько недель приставала к ним с вопросами, сколько им лет, и заявляла, что не хочет стареть. А почти сразу же после смерти отца Бетти открыла истину о неизбежности своей собственной смерти. Она точно помнила, когда это произошло.
– Это было через два дня после похорон. Я все еще не ходила в школу. Учительница сказала, что я могу вернуться, когда почувствую, что готова. Я могла бы вернуться раньше, но мне казалось, что это было бы неправильно. Меня беспокоило, что люди подумают, будто я недостаточно скорблю. Я бродила по полям позади дома. Было холодно – у меня изо рта шел пар – и трудно идти, потому что земля была вспахана и края борозды замерзли. Я думала о том, что отец лежит внизу, и о том, как ему должно быть холодно, и внезапно услышала откуда-то сверху голос, который сказал: «Ты следующая!»
Бетти остановилась и поглядела на меня.
– Думаете, я сумасшедшая?
– Нет, я уже говорил вам, что у вас нет к этому склонности. – Она улыбнулась.
– Я никому никогда не рассказывала эту историю. Фактически я забыла ее и вспомнила только теперь.
– Думаю, хорошо, что вы поделились со мной этим воспоминанием. Оно кажется мне важным. Расскажите подробнее о том, что значит «быть следующей».
– Как будто нет больше отца, который бы защитил меня. В каком-то смысле он стоял между мной и могилой. Когда его не стало, я оказалась следующей в очереди. – Бетти сгорбилась и поежилась. – Представьте себе, меня до сих пор охватывает ужас, когда я думаю об этом.
– А ваша мать? Какое место она занимала?
– Как я уже говорила вам раньше, она была далеко, далеко на заднем плане. Она готовила и кормила меня: у нее это очень хорошо получалось, – но она была слабой, и мне самой приходилось защищать ее. Вы можете представить себе техасца, который не умеет водить машину? Я начала водить в двенадцать лет, когда отец стал слишком слаб, потому что она боялась учиться.
– Итак, не было никого, кто оберегал бы вас?
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
