– Работу комиссии и все мероприятия начнем завтра с утра, – распорядился Смирнов. – Дайте распоряжение своим подчиненным по данному приказу, – обратился он к Дымову и Гришкевичу. – А сейчас желательно поужинать и отдохнуть.
Гришкевич, уже на правах хозяина, повел всех на размещение в гостиницу, а потом в офицерское кафе.
За весь день Дымов так и не смог дозвониться до Елены и страшно по этому поводу переживал.
Следующие три дня прошли в рабочей суете. Члены комиссии проверяли каждый свое хозяйство. Личный состав дружно сдавал обмундирование, оружие, боеприпасы, боевую технику представителям полигона. Те, в свою очередь все добросовестно и по актам принимали. Офицерский состав сдавал письменные отчеты и рабочие ежедневники.
Самый большой объем документов пришелся на Дымова и Гришкевича.
15-го июня после обеда на полигон вновь был подан состав, но уже для отправки полка обратно в Пермь. Начальник штаба Бухин подготовил приказы на расстановку и дежурства офицеров в пути следования. Ему самому предстояло командовать эшелоном при возвращении домой, так как Дымов с членами комиссии 16-го июня улетал в Москву.
В 14 часов на плацу провели последнее построение. Перед строем Смирнов и Дымов поздравили личный состав с возвращением, поблагодарили за службу и пожелали счастливого пути.
– В 17 часов – начало погрузки в эшелон, а в 18.00 – его отправка, – огласил для всех Гришкевич.
После команд «вольно» «разойтись!», военнослужащие поспешили в казармы собирать вещи и прощаться с новыми друзьями. Личный состав полигона и полка за десять месяцев крепко подружились и сейчас обнимались, обменивались телефонами, приглашали друг друга в гости.
В 17 часов по плану личный состав полка дружно разместился по вагонам. Провожать их вышло все «население» полигона. А в 18.00 прозвучал прощальный гудок тепловоза и под марш «Прощание славянки» состав тронулся. Все махали друг другу руками, что-то кричали. Радости у отъезжающих не было предела. Лишь одному человеку, стоящему на платформе, было тоскливо. Им был Дымов. Ему еще несколько дней предстояло отчитываться в Москве. Сердце рвалось вместе со всеми домой, но служба есть служба.
Этот вечер он посвятил себе. Помылся, побрился, привел в порядок форму, проверил, все ли бумаги собраны. После ужина со спокойной душой, выпив рюмку коньяку, лег спать. Часа два еще ворочался, набирая номер Елены и просматривая ее снимки на телефоне. Однако все также абонент был недоступен.
2
Перед праздником, 11 июня, Елена поехала в Кунгур к родителям. У них в огороде и дома всегда была работа для нее. Июнь – пора прополки грядок и подкормки растений. Отец занимался ремонтом в ограде, а Елена с матерью суетились в огороде или прибирались в доме. Возиться в земле она была приучена с детства, и ей это нравилось. Но сказывалась городская жизнь, и поэтому организму было каждый раз тяжеловато перестраиваться к огородным работам, отчего потом ныли руки и ноги. С другой стороны, физическая и кропотливая работа притупляла тяжелые мысли. Ну, а банька с веником после такой нагрузки так расслабляла организм, что Елена еле волочила ноги до кровати, и, упав в постель, молниеносно отключалась.
Днем 12 июня в доме родителей Донцовой призывно зазвонил домашний телефон. Недовольная возникшим шумом трубку взяла Ольга Андреевна. Звонившей была Ленка Ушкалова. Она тараторила так, что было непонятно, что же произошло.
– Говори медленно и ясно, – поправила ее Ольга Андреевна.
– Да я говорю, что пропавшие объявились. 18-го числа вечером вернутся в Пермь. Встречать эшелон будут на воинской площадке на Бахаревке. А где распрекрасная-то? Почему на сотовый не отвечает? Что-нибудь случилось?
– Да, нет. Все нормально, в теплице подвязывает огурцы. А сотовый сломался.
– В общем, ей передайте эту новость. До свиданья! – закончила разговор Ушкалова.
Ольга Андреевна тут же направилась в теплицу к дочери.
– Что-то случилось? – спросила дочь, увидев взволнованную мать.
– Да, звонила твоя подружка Ленка. Сообщила, что объявились пропавшие. Вернутся в Пермь 18 числа вечером. Еще ругалась, что на сотовый не отвечаешь.
Лицо у Елены вдруг вспыхнуло, зарумянилось от услышанного. Она стала лихорадочно искать свой сотовый. Когда нашла, вспомнила, что он не работает. Еще вечером, когда поливала рассаду, он выпал из кармана прямо в ведро с водой. Что с ним дальше делать, она не знала, так и бросила в сумку. Взяв его снова в руки, убедилась, что он не работал.
Сев на стул, она стала думать, что делать дальше.
– Я должна встретить поезд, – заявила она матери.
– Конечно, и объяснись, наконец, со своим, и сразу позвони мне, что и как.
18 июня с утра все женщины в конторе были как на иголках. У всех было хорошее настроение, предвкушали встречу со своими мужчинами. Работа не шла на ум. После обеда выяснили, что эшелон прибудет в 17 часов. Не дождавшись окончания рабочего времени, с разрешения директора, Елена и Людмилы направились на воинскую площадку станции Бахаревка. Там уже собралась толпа родных и близких военнослужащих. На лицах людей были улыбки. Хорошему настроению способствовала и погода. Небо как по заказу было ясное, температура воздуха зашкаливала за 25 градусов. Встречающие то и дело поглядывали в горловину станции, откуда должен был прибыть поезд. Около 17-ти часов, точно по расписанию, там появился голубой локомотив с красными полосами, который тащил за собой пассажирские вагоны. Из их окон торчали головы и руки. Встречающие ринулись к составу. На этот случай, в целях безопасности, Ушаков из части привез солдат, которые стояли в оцеплении, не без труда сдерживая толпу. Под звуки духового оркестра поезд остановился. Послышались команды офицеров и военнослужащие стали выгружаться из вагонов и строиться вдоль состава.
Из штабного вагона первым сошел начальник штаба Бухин, а за ним и другие офицеры. Поздоровавшись с Ушаковым и прибывшим из округа для встречи начальником штаба Аксеновым, вместе вышли перед строем.
– Полк, равняйсь! Смирно! Равнение на середину! – скомандовал Бухин.
Взяв под козырек, он строевым шагом подошел к Аксенову.
– Товарищ полковник! Воинский контингент в составе пятисот человек на место своей постоянной дислокации прибыл.
– С прибытием, – облегченно ответил Аксенов.
– Вольно! Объяви всем три дня отпуска и распусти, – тихо сказал он начальнику штаба.
– Полк, вольно! Всем прибывшим военнослужащим – три дня отпуска. В часть прибыть на утреннее построение 21 июня. Разойдись! – громко объявил Бухин.
Прибывшие и родственники после этих слов ринулись друг к другу. Все было похоже на хронику 1945 года, когда солдаты возвращались с Великой Отечественной войны. К своим мужьям поспешили и обе Людмилы. Только Елена стояла одна и в недоумении искала глазами Дымова. Наконец, она решилась спросить о нем проходившего мимо с семьей Бухина.
