Тагиров молчал. Его начала бить крупная, до стука зубов, дрожь.
– Ну, Ольга Андреевна натурально тронулась умом. Даже не плакала. Просто никого не узнавала, не разговаривала ни с кем. Молчала. Хотели ее в психушку, того… Я не дал. К себе забрал. Ты не подумай, Тагиров, я ни-ни! И пальцем ее не трогал. Отвез к мамане моей, в Петровск-Забайкальский. Через полгода в отпуск приехал – уже ничего, улыбается даже. Расписались через год. Хорошо живем.
– Хорошо! Детей вот только… Она в первое время и слушать не хотела, а теперь уж поздно.
Сундуков провел ладонью по лицу – будто очнулся. Хмыкнул:
– Что-то я разоткровенничался с тобой, лейтенант. Не к добру. Давай, иди, у меня еще дел куча.
Сундуков кивнул, отправился в штаб. Заскрипела пружина, хлопнула дверь. Почти сразу послышался приглушенный крик:
– Ты че, солдат?! Почему ремень висит, а? Отобьешь все хозяйство – чего потом скажешь невесте, а? И воротничок застебни, от так от.
Тагиров снял шапку, пригладил волосы. Мороз покусывал горящие уши.
Прошептал: «Крыса. Я – крыса».
Глава девятая
Жертва
Товарищ Ши Пин, начальник отделения Второго управления Генерального штаба, возвращался из инспекционной поездки в учебный лагерь полка специального назначения «Волшебный меч Востока». Начальство осталось довольно. Удивленно цокало, наблюдая, как разведчики разбивают головой кирпичи и карабкаются без снаряжения на пятый этаж бетонного здания. Пожалуй, наибольшее впечатление оказала демонстрация способностей к выживанию: десяток раздетых догола бойцов засыпали снегом и оставили так лежать, хотя столбик термометра с утра показывал минус тридцать. Когда через два часа комиссия возвращалась с полигона, то с ужасом и восхищением обнаружила, что разведчики продолжают лежать под снегом. Чтобы продемонстрировать выдержку подопечных, Ши Пин задал одному из них вопрос. Тот разлепил смерзшиеся синие губы и без запинки начал докладывать организационно-штатную структуру советского мотострелкового полка.
Гражданский член комиссии, высокопоставленный чиновник из Центрального комитета партии, восхищенно оценил готовность спецназовцев: – С такими солдатами не страшно воевать в глубоких снегах русской Сибири! Северные ревизионисты когда-нибудь с ужасом познают мощь китайского меча.
Вспомнив этот эпизод, Ши Пин усмехнулся. Гораздо важнее любой показухи, что каждый из разведчиков может за трое суток пройти двести километров через безлюдные горы и пустыню, питаясь одними муравьями, взорвать вражеский мост и вернуться невредимыми. По крайней мере, на учениях.
А вот как они покажут себя при исполнении реальной боевой задачи? Седой нахмурился. Многое в его карьере сейчас зависело от того, как пройдет операция в монгольском Чойренском аймаке. Только бы профессиональный диверсант не подвел. С таким трудом его внедрили, легализовали…
Да, очень многое зависит от него.
Пожалуй, все.
Десяток монгольских «шишек» прибыл в гарнизон на трех машинах. Все в традиционной униформе монгольского руководителя: хромовые сапоги, халат на вате, шляпа. Только Доржи был, естественно, в шинели. Делегацию приняли на ремонтной базе, повели на экскурсию. Марат поздоровался с Доржи, пожал руки остальным малознакомым и тем, кого вообще не знал. Раньше видел только Басана и начальника железнодорожной станции товарища Батмунха.
Басан представил Тагирову невысокого парня:
– Это мой племянник, Тэрбиш. Он из дальнего аймака, из западной части пустыни Гоби. Приехал в сентябре, я его водителем к себе взял. Совсем неграмотный, у них там страшная глушь, ему все очень интересно.
Тэрбиш снял засаленную шляпу, закивал бритой головой, приложил руку к сердцу. Взгляд у него был неприятный – уколет внимательно и ускользнет, спрячется.
На площадке перед боксами бронетанкового батальона стояло несколько машин – устаревшая «шестьдесятдвойка», новенький Т-72, безбашенный эвакуационный тягач, боевая машина пехоты. Преисполненный важности капитан Быкадоров разъяснял монгольским гостям, что к чему, сыпал наизусть цифрами из тактико-технических характеристик.
Товарищ Басан поинтересовался:
– А вот у наших южных соседей техника хуже?
Дима чуть не задохнулся от возмущения:
– Ну, товарищи, как в голову может прийти сравнивать нас с китайцами! У них ничего своего-то нет, сами придумать не способны. Когда мы еще дружили, советские специалисты построили им заводы, наладили выпуск наших танков «Т-55». Вот они этой базой до сих пор и пользуются. Правда, смогли скопировать старушку, – Быкадоров постучал указкой по надгусеничной полке «шестьдесятдвойки». – Когда во время боев на Даманском в шестьдесят девятом году одна машина провалилась под лед и затонула в Амуре. Китайцы ее вытащили, на детальки разобрали, сделали такую же. Только и способны, что воровать да копировать.
Туземцы довольно закивали головами, соглашаясь. Прошли в ремзону батальона РАВ, там экскурсию проводил Викулов. Нескладный Серёжа сбивчиво бормотал, стеснялся. Гостей гаубицы и минометы не заинтересовали. А когда Викулов, оживившись, начал сыпать специальной терминологией, описывая электронный блок из машины управления командира артиллерийской батареи, монголы потихоньку начали пятиться от костлявого старшего лейтенанта, возбужденно размахивающего руками.
Тагиров, сам не понимавший половины слов, почувствовал неловкость и быстренько увел делегацию на площадку автомобильного батальона. Там уже аборигенам было все понятно: они азартно лазали по кабинам «камазов» и «уралов»; восхищенно цокали, заглядывая внутрь оборудованных для автономной жизни в пустыне кунгов…
У солдатской казармы посетителей встретил Воробей. Провел внутрь, продемонстрировал идеально, по ниточке, расставленные кровати с «отбитыми» до угловатой ровности бетонной плиты одеялами. Самих жителей помещения, естественно, спрятали с глаз долой, и только образцово-показательный двухметровый ефрейтор-славянин пучил глаза у тумбочки дневального.
Заглянули в столовую и в клуб. Расселись по машинам и поехали в гарнизон. Подуставшие гости сразу повеселели, предвкушая магазины.
Но Николай Александрович план экскурсии соблюдал свято: выстроил монголов перед облупленным бюстом Ленина и начал вещать о героической боевой истории войсковых частей Чойренского гарнизона. Тагиров тем временем забежал в офицерскую столовую, проверил готовность:
– Ну, девочки! Уберите селедку – монголы ее не едят, траванутся еще, не дай бог. И к чаю – молоко. Да не сгущенное, концентрированное! Без сахара.
Пока гости пили водку за советско-монгольскую дружбу и закусывали, Марат попытался проскочить мимо Сундукова на улицу, но был пойман за рукав.
– Хорошо мероприятие проходит, от так от, – довольно заметил полковник. – Насыщенно. А ты чего, лейтенант, от меня бегаешь последние две недели? Натворил чего, признавайся?
