Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 44
Теперь рассмотрим подробнее категорию пространства применительно к новой модели реальности, опираясь на идею универсальности проективной идентификации и диссоциативного континуума. Необходимо ли некое особое пространство для осуществления проективной идентификации в обыденной жизни? Пожалуй, что нет. Вот ребенок, он кричит. Вот мать, она его слышит. Они находятся в одном актуальном пространстве. Но элементы новой модели реальности диссоциированы. Ребенок может быть одновременно гороховым стручком, веткой акации и самой матерью. Пространство новой модели реальности – это пространство онтологизированных метафор. Допустим, что я в обычной жизни могу представить себе, что нахожусь сейчас в Париже, хотя на самом деле нахожусь в Москве. В рамках новой модели реальности, только представив, что я в Париже, тотчас же оказываюсь в Париже. Как это может быть? Моя мысль, мое желание быть в Париже мгновенно онтологизируется. Это нечто вроде того, как в «Мастере и Маргарите» под гипнозом Воланда Степа Лиходеев оказался в Ялте. Все, что мы называем географическим пространством, есть лишь видимость, appearance. В главе «Логика пространства» книги «Морфология реальности» (Руднев, 1996) применительно к обыденной реальности доказан следующий парадокс: если а находится здесь, то возможно, что а находится не здесь. Этот парадокс показывает, что обыденное пространство достаточно сложно устроено. Применительно к новой модели реальности можно обосновать гораздо более сильное утверждение: если а находится здесь, то а находится везде. Вспомним нашу модель ленты Мёбиуса, где а находится одновременно снаружи и внутри и при этом движется как вещь в направлении накопления энтропии, а как текст – в направлении накопления информации, то есть в противоположном направлении. Именно поэтому в рамках новой модели реальности а может находиться одновременно в любой точке пространства, то есть везде. Ср. у Пригова:
И Жизнь, и Смерть, и Хельсинки, и Сантьяго, и удивительно. И Жизнь, и Ташкент и Смерть, и Нью-Хейвен, и Брайтон, и Парадоксы, Парадоксы, и Непонятное, и Вера, Вера, и Самарканд, и Смерть, и Бухара, и Тюмень, и Челябинск, и Сочи, и Жизнь и Смерть, и Распорядок, и Дикое, и Сумасшедшее, и Строгость, и Незабываемое, и Москва, и Москва, и Севастополь. И Москва, и Жизнь, и Москва, и Таллин и Тбилиси, и Незабываемое, и Москва, и Жизнь, и Смерть.
Здесь надо учесть важность идеи диссоциативного континуума. В сущности, элементом новой модели реальности является не объект, как в традиционной онтологии, а самый процесс перехода, превращения, проникновения одного элемента в любой другой и его отождествление с любым другим. В этом смысле пространство новой модели реальности – это пространство бесконечных переходов, проникновений, превращений и отождествлений. В каком-то смысле эту идею можно проиллюстрировать следующим стихотворением Д. Самойлова:
Я зарастаю памятью,Как лесом зарастает пустошь.И птицы-память по утрам поют,И ветер-память по ночам гудит,Деревья-память целый день лепечут.
И там, в пернатой памяти моей,Все сказки начинаются с «однажды».И в этом однократность бытияИ однократность утоленья жажды.
Но в памяти такая скрыта мощь,Что возвращает образы и множит…Шумит, не умолкая, память-дождь,И память-снег летит и пасть не может.
Самойлов по своим поэтическим установкам вообще очень близок новой модели реальности. В его поэзии время-пространство также основано на взаимных переходах и превращениях:
Давай поедем в город,Где мы с тобой бывали.Года, как чемоданы,Оставим на вокзале.
То осень птицы легчеОпустится на плечиОсиновым листом…Но это все потом.
И графика пейзажей,Изображенных сажейНа воздухе пустом…Но это все потом.
А что было вначале?Какие-то печали,Вошедшие в мой дом…Нет! Это все потом!
Не будем забывать при этом, что фундаментальным свойством новой модели реальности является ее нарративность. В свете сказанного о пространстве, что можно добавить об особенностях наррации в новой модели реальности? Это, во-первых, наррация всего обо всем, и во-вторых, наррация одновременно является теми событиями, о которых она повествует. Обобщая сказанное о пространстве в новой модели реальности, можно заметить, что новая модель реальности напоминает, прежде всего, квантовый мир. Когда философы-физики научатся объяснять обыденный мир улиц, столов, концертных залов, любовных актов, книг, жареной картошки, «Логико-философского трактата» и т. п. на языке новейших достижений квантовой механики, то это и будет новая модель реальности.
Как же все-таки выглядит реальность в рамках ее новой модели? Есть ли там улицы, города, стулья, книги, великие писатели, мобильные телефоны и т. д.? Все это там есть, и ничего этого там нет. Повторюсь: элементами новой модели реальности являются не объекты, а процессы перехода, превращения, проникновения и отождествления. Например, элементом новой модели реальности является процесс превращения великого писателя в стул, на котором он сидел. Что это значит? На языке обыденной онтологии это не просто абсурд, а какая-то чушь собачья: писатель превратился в стул! А что если это стул, на котором сидел и писал свои романы Достоевский? Тогда можно сказать, что процессом превращения поэта в диван, на котором он лежал и писал свои стихи, будут стихи, написанные им, лежащим на этом диване. Вовсе нет. В новой модели реальности нет места таким аналогиям. Может быть, вмятина на подушке, на которой лежал поэт, когда писал свои стихи, расскажет больше, чем его стихи. Вздор! Как может рассказать что-то вмятина на подушке? В романе Ю. Тынянова «Смерть вазирмухтара» есть место, когда Чаадаев показывает Грибоедову место на стене, где сидел Пушкин и прикасался к нему головой. Напомним также финал следующего стихотворения Н. Матвеевой:
Любви моей ты боялся зря –Не так я страшно люблю.Мне было довольно видеть тебя,Встречать улыбку твою.
И если ты уходил к другойИль просто был неизвестно где,Мне было довольно того, что твойПлащ висел на гвозде.
Когда же, наш мимолетный гость,Ты умчался, новой судьбы ища,Мне было довольно того, что гвоздьОстался после плаща.
Теченье дней, шелестенье лет,Туман, ветер и дождь.А в доме событье – страшнее нет:Из стенки вынули гвоздь.
Туман, и ветер, и шум дождя,Теченье дней, шелестенье лет,Мне было довольно, что от гвоздяОстался маленький след.
Когда же и след от гвоздя исчезПод кистью старого маляра,Мне было довольно того, что следГвоздя был виден вчера.
Как мы все-таки привыкли к материальному миру! Нам надо все обязательно увидеть услышать и пощупать. А что если в рамках новой модели реальности актуализируются какие-то совершенно другие рецепторы и другие чувства. Как можно увидеть, услышать или пощупать процесс превращения? Новая модель реальности аккумулирует невидимый, неслышимый, неощутимый мир. Рука в новой модели реальности не для ощупывания – она парит в воздухе. Нога нужна не для ходьбы – она болтается в воздухе. Ухо нужно не для того, чтобы слышать. Вы думаете, что когда Христос говорил: «Имеющий уши да слышит», он говорил о слухе? Нет, он говорил о расшифровке смыслов. В новой модели реальности есть только смыслы. Ср. следующий фрагмент поэмы Д. Самойлова «Последние каникулы»:
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 44
