Эмма отвела глаза.
— Я не могу, — сказала она. — Я люблю тебя. Рита. Но я не могу помочь тебе. Не в этот раз. Если я оставлю Шеридан-холл и мужа ради тебя и папы, что потом будет со мной? Ты скоро выйдешь замуж, а что же я? Что будет с Хью?
Рита вскочила на ноги и бросила злобный взгляд на Алана, который стоял к ней спиной, неотрывно глядя на огонь в камине. Со скоростью молнии Рита метнулась к столу и, схватив медный нож для разрезания писем, замахнулась им на Алана. Алан обернулся и выбил нож у нее из руки.
— Рита! — закричала Эмма, вскочив с кресла. — Жан! Виктор! Быстро!
Слуги материализовались из ближайших теней. Указав на сестру. Эмма сказала:
— Выведите ее отсюда. Позаботьтесь, чтобы она благополучно вернулась домой.
Вывернувшись из рук Алана, тяжело дыша, Рита прошипела:
— Я никогда не прощу тебе этого, Эмма! Никогда!
Жан твердо взял Риту за одну руку, Виктор за другую, и они деликатно повели ее к двери.
— Если ты отвернешься от меня сейчас, Эмми, я сделаю так, что все узнают… всё! Во всей Англии не останется ни души, которая не узнает о твоих фокусах, включая твоего мужа… и твоего сына.
— Тогда мы с тобой пойдем ко дну вместе, не так ли, дорогая? — ответила Эмма спокойно, с оттенком грусти.
Через несколько показавшихся вечностью минут все затихло, кроме унылого завывания ветра. На негнущихся ногах Эмма прошла к окну и выглянула на улицу.
— Она уехала, — сказал Алан.
— Да. Уехала. Полагаю, я должна бы радоваться. Но почему же мне так грустно? И страшно. У меня такое чувство, будто я выброшена в открытое море. Одна.
— Ты не одна, — промолвил он так тихо, что Эмма подумала, не ослышалась ли она.
— Нет, ты не одна.
Эмма обернулась. Мать Алана, выглядевшая крайне болезненно, стояла, опираясь на трость, с которой стала ходить последнее время.
— У тебя есть друзья, — сказала Лаура. — Как гласит пословица: судьба дает нам семью, выбор — друзей.
Эмма поспешила помочь Лауре сесть в ближайшее кресло.
— Ну разве не ирония, что нам все время приходится признавать наши прошлые ошибки?
— Заметь, как она смотрит на меня, когда говорит об ошибках, — насмешливо сказал Алан Эмме.
— Глупенький, — отозвалась Лаура. — Ты предпочитаешь оставаться в прошлом, нежели перенестись в настоящее. Предпочитаешь плакать над сожженными мостами, чем собраться с силами и построить новые.
— Мы стали мудрыми к старости? — поддел Алан.
— У возраста есть свои преимущества, — ответила она, улыбнувшись Эмме. — В молодости мы надменны и думаем, будто знаем все, что надо знать, и что мудрость старости — всего-навсего цинизм состарившихся душ или дряхлость ума.
Лаура схватила руку Эммы и сочувственно сжала.
— Ты не должна переживать за свою сестру, дорогая. По крайней мере, этот человек собирается жениться на ней.
— Я чувствую себя так, будто бросила ее.
— У нее будет муж. Совершенно ясно, что ей в жизни постоянно нужна сильная рука. Возможно, Ламберту удастся то, что не удалось твоему отцу. Предполагается, что мужья умеют это делать, — добавила она многозначительно, глядя на Алана.
Алан наградил ее холодной улыбкой:
— Ты, разумеется, прекрасно разбираешься в мужьях.
— Разумеется. Твой отец научил меня многому в отношении брака.
— Например, как обманывать?
— Совсем наоборот, — тихо возразила Лаура. — Он научил меня ответственности и принятию решений. Он учил меня жить будущим, вместо того чтобы цепляться за то, чего уже не изменить. Печально, что этот урок не пошел мне на пользу. Но мне не нужно учить этому Эмму. Кажется, она лучше всех знает, что такое ответственность.
Эмма повернулась и устало улыбнулась свекрови.
— Я попросила Люка приготовить нам чай с песочным печеньем, — сказала она. — Хью и Дорис составят нам компанию. — И, обращаясь к Алану, добавила: — Надеюсь, ты тоже присоединишься к нам.
Алан окинул мать взглядом, холодным, как ледяной ураган, завывающий за окнами.
— Думаю, нет, — наконец ответил он, но тон его был мягким.
Когда он направился к двери, Лаура заметила:
— Мне так нравится проводить время с твоим сыном, Алан. Мы становимся большими друзьями. Мне бы не хотелось ничего больше, как быть и твоим другом.
Замедлив шаг, Алан остановился на пороге.
— Боюсь, ты опоздала на тридцать восемь лет, — ответил он.
— Это никогда не поздно, — сказала она. — Никогда, если человеку удается найти в своем сердце прощение.
Эмма стояла в темноте, любуясь спящим Хью. Где-то в доме часы пробили три. Легкое движение в тени привлекло ее взгляд. Дорис появилась из дальнего угла комнаты и раскрыла объятия Эмме. Не говоря ни слова, Эмма скользнула в них.
— Я так боюсь, — прошептала она.
— Я знаю, девочка.
— Такой я видела Риту только один раз, Дорис. За что она меня так ненавидит? Боюсь, она все погубит. Меня. Хью. Мое счастье с Аланом.
— Надо верить, что все образуется.
— Одно время меня мучили кошмары, будто я прихожу в комнату Хью, а его там нет. Теперь эти сны могут стать явью.
— Не думай об этом, — успокоила ее Дорис.
— Не знаю, что я буду делать, если она заберет его у меня.
— Ей нужен маркиз, детка. Она родит ему своего сына и оставит твоего в покое. Кроме того, она не захочет, чтобы кто-нибудь узнал правду, что это она родила Хью. Особенно ее маркиз.
— Но вдруг что-нибудь случится?
— Ничего не случится, милая.
Закрыв глаза, Эмма постаралась расслабиться.
— О боже, — прошептала она. — Надеюсь, ты права.
ГЛАВА 16
Эмма распечатала письмо от Кэтрин Купер и стала читать его.
«Я организовала изготовление вдовами сальных свечей для «Шеридан майнинг компани» по 100 шт. в месяц. Стоимость для компании составит приблизительно 30 шиллингов на шахтера каждые четыре недели, что на 225 фунтов в год меньше по сравнению со стоимостью свечей, покупаемых по контракту в Йорке. Женщины очень довольны и признательны за эту возможность заработать дополнительные деньги».
Сняв очки, Эмма откинулась в кресле и закрыла глаза.
За последние недели они с Кэтрин стали союзницами в попытке помочь людям Винсайда. В одном из своих писем миссис Купер, дабы устранить возможные недоразумения между ними, написала, что никогда не была любовницей Алана. Просто после гибели ее мужа Алан всячески поддерживал ее, и злые языки не преминули этим воспользоваться.
