Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 132
– Да зачем вы возились, Анна Степановна? Мы продуктов вам привезли и торт к чаю. Попили бы чайку, да и все, – укорила ее Вика.
– Ну, прям, чайку! Человек с дороги, а она – чайку… Борщ сварила на курице, баклажаны сделала, как Стасик любит. Ты возвращайся скорей, сам увидишь – там делать нечего.
Стас ушел, а Вика с Анной Степановной разговаривали о своих делах. Анечка читала, сидя за отцовским столом.
Рассказывать о планах Стаса на переезд Вика не стала, пусть сам поговорит. В успех этих переговоров она не верила. Рассказала про похороны, обе поплакали. Тетя Ната осталась одна на даче. Вика хочет ее сюда перевезти осенью. Что ей зимой на даче сидеть? Как Анна Степановна думает? Анна Степановна идею одобрила. Конечно, сюда, квартира прекрасная, парк рядом, можно пройтись. И она будет приходить, погуляют вместе или чайку попьют. Вдвоем все же веселее. А то и в кино сходят.
Вернулся Стас. Вид у него был грустный. Что за год с институтом сделали! Почти все лаборатории пустые. Нашел только Ларочку, ту светленькую, которой наш Сережа так нравился. Ей отдал подарки для девочек из лаборатории, она передаст. Знает, где живут. Все ушли. Только в нескольких отделах жизнь едва теплится. Встретил Хмельницкого и профессора Иванова. Работают из чистого энтузиазма. Зарплату давно не выдают. Рассказывали про наших – кто уехал, а кто черт-те чем занимается, чтобы заработать. Младшие научные сотрудники в Китай за барахлом ездят и на рынках продают. Гена Строганов, физик от Бога, бригаду организовал, квартиры ремонтируют, бани строят. Какой-то бред! А Вика еще сомневается, ехать или нет!
Пообедали, выпили по рюмочке за встречу. От предложения Стаса поехать в Америку Анна Степановна отказалась наотрез. И сколько ее ни уговаривал Стас, приводя все новые и новые доводы, она твердо стояла на своем.
– Не уговаривай ты меня, не могу. Кто будет за могилками ухаживать? Куда я, Стасик, от родных могилок? У меня здесь все. Убраться, цветочки посадить, в праздник прийти, свечечку поставить. Мне шестьдесят. Может, еще лет пятнадцать, двадцать проскриплю. А вдруг все изменится? Россия – она такая! Не угадать! И наука ваша опять пойдет полным ходом. Профессора да академики вернутся. Может, и ты, Стасик, приедешь? Вернешься, а квартирка в полном порядке. Чистота, порядок. Пирог на столе. И я тебя тут дожидаюсь. Вот Вика хочет тетю Нату свою сюда перевезти. Вот и будем вместе жить-поживать. Ты за меня-то не переживай, золотой мой! Что со мной сделается? Девочек надо увезти, это правильно. Хулиганство и разбой на каждом шагу. А я уж тут останусь, не обижайся.
Вика видела, что Стас расстроен, и старалась отвлечь его от грустных мыслей. Просила Анечку рассказать о летнем отдыхе в доме с экономкой, которая называла доллары – доралы, а себя – ехономкой. Стас печально улыбался. Вика подумала вдруг, что он, почти не помнивший родную мать, обрел ее в этой женщине. Она и не заметила, что они так привязались друг к другу. Считала, что просто повезло с помощницей по хозяйству. А оказалось, что Анна Степановна заботилась о Стасе не из-за денег, просто полюбила его, как своего сына, который погиб в Афганистане в самом начале войны. А следом умер от инфаркта муж. Никого у нее нет, кроме Стаса. Вот она и ждет его, бесконечно протирая пыль с книг в пустой квартире. Пока Вика весело и беспечно жила, перекинув заботу о муже на замечательную Анну Степановну, у них возникла трогательная привязанность друг к другу. Двое одиноких людей… Когда сегодня в машине Стас сказал о своих планах на переезд Анны Степановны, Вика подумала, какой же он добрый, жалеет одинокого человека. А он просто относится к ней, как к матери, которой у него не было. Анна Степановна, никогда не осуждая Вику, поняла одиночество Стаса и окружила его заботой и любовью. А она, Вика, все искала оправдания, уверяя себя, что у Стаса одна всепоглощающая страсть – наука. Все остальное второстепенно, и ему хорошо наедине со своей работой. «Печально! – подумала она. – Что-то у тебя, милая, ничего не ладится последнее время. Надо менять свою жизнь».
Но как поменять, Вика не знала, потому что боялась что-либо менять, надеясь, что все само как-то образуется.
На следующий день улетели в Болгарию. Перед отъездом Вика собралась с духом и позвонила Алику, не ожидая от разговора ничего хорошего. К ее удивлению, Алик говорил с ней без всякой обиды и раздраженности. Нежно и шутливо. Говорил, что любит, очень скучает и ждет. Вика вздохнула с облегчением, на душе стало спокойнее – все тягостные объяснения откладываются.
Две недели отдыха были заполнены с утра до вечера. Стас с девочками каждый день придумывали план развлечений. После веселой утренней возни на пляже они ездили по окрестностям, обедали в маленьких ресторанчиках, катались на лошадях, ездили в аквапарк и на аттракционы. Девочки без счета поглощали мороженое, которое называлось здесь «сладолед», и объедались пирожными в кондитерских под названием «сладкарницы». Слова их смешили, им нравилось, что папа с мамой веселились и придумывали разные смешные соревнования с ними на равных. Стас впервые за столько лет поехал с детьми на море, и они были в полном восторге от его затей. Даже Ирочка, которая в последний день перед отъездом дулась и капризничала, недовольная предстоящим переездом в Америку, забыла обо всем и активно участвовала во всех играх. Вечером, когда уставшие девочки засыпали, Стас со словами «наконец-то!» обнимал Вику, и ей казалось, что все вернулось на десять лет назад, и ничего нет, кроме их любви. Если ночью она чувствовала себя двадцатилетней студенткой, то днем возрастная планка опускалась еще ниже, и Вика была не старше своих дочерей.
– Мне нравится семейный отдых, – шептала она ночью Стасу.
– То ли еще будет! Вот посмотришь, как мы заживем в Нью-Йорке. Я буду самым лучшим мужем и отцом, наверстаю за все десять лет. Терпеливая моя девочка! Таких, как ты, и на свете не бывает. Как же я люблю тебя, единственная моя, неповторимая, прекрасная моя Викуся!
Когда вернулись в Москву, дни, оставшиеся до отъезда Стаса, замелькали еще быстрей. Вика бегала с документами. Делала переводы свидетельств о браке и о рождении, легализовывала в Минюсте и МИДе. Везде просила сделать поскорее, и ей шли навстречу. Стас ездил в Зеленоград, собирал и отправлял почтой нужные ему книги и записи. Девочки ходили в школу. Родители грустили. Внешне они ничем этого не проявляли, наоборот, одобряли планы Стаса. Но Вика видела, что мама растеряна от перспективы расставания с внучками. И на бодрые разговоры Стаса и Вики, что родители будут часто приезжать к ним, Нина Сергеевна согласно, без всякой радости кивала. Лев Иванович старался поддержать жену и описывал красоты и достопримечательности Нью-Йорка.
– Чудесный город! Необыкновенный! И Вест-Сайд – прекрасное место. Помнишь, Ниночка, в восемьдесят шестом году мы жили в замечательном отеле в Вест-Сайде? Тогда первый раз делегацию поселили в отеле. До этого только при посольствах. Но при Горбачеве пошли изменения. Прекрасный район. Тихий, зеленый и все рядом. Там ведь Метрополитен музей, музей Гуггенхайма. Я-то пробежался рысью, встреч в тот раз было очень много. А Ниночка походила основательно. Там еще какие-то хорошие музеи рядом. Да, Нинуля?
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 132
