– Так-то лучше, – произнес он.
– Никто не имеет права расходиться, пока королева не даст знак, – предостерегла Пиппа.
– Неужели? И как я посмел?
– Может быть, это ваша длинная ложка… Айдан…
– Пиппа…
Они заговорили одновременно и одновременно замолчали, неловко засмеявшись.
– Продолжай, – попросил он. – Что ты собиралась сказать?
Неслышными шагами она пошла по дорожке. Затем остановилась и повернулась к нему, облокотившись на ограждение.
– Хотела объяснить, почему ушла от вас.
– Не сказав ни слова, – добавил он за нее.
– Это была ваша идея. Вы говорили, я сумею докопаться, кто я и откуда, – начала она. Глаза ее сузились. – Или то была ваша очередная ложь?
Такое обвинение резануло его, как сталь лезвия.
– Я никогда…
– Еще как. – Она прервала его прежде, чем он успел закончить. – Вы умоляли меня стать вашей любовницей, а затем отвергли меня. – Она лишила его дара речи своим надменным взглядом. – Поверьте мне, в моей жизни бывали и куда более счастливые дни. Например, однажды на меня натравили собак из медвежьего ринга.
– Они на тебя напали? – ему стало невыносимо плохо. Он вспомнил свору злобных собак Саутуорка. Цепные страшные псы.
– Нет, – щелкнула она пальцами. – Но если бы это даже случилось, то было бы легче, чем оказаться преданной вами.
Айдан выругался по-гаэльски. Ей удалось распалить его гнев, и он даже обрадовался этому. Это был единственный способ обуздать его желание.
– Ты действительно необыкновенно талантливая актриса. Поведай мне, неужели королева настолько же легковерна, как я? Наверное, да, если она дала тебе место у себя. Если бы ты предупредила меня, что твоя привязанность продается, я бы так не переживал.
– Предложение королевы прельстило меня куда больше, чем ваше. За ваше мне придется расплачиваться разбитым сердцем, – огрызнулась Пиппа.
Если бы ее голос оставался тверд, он бы выстоял. Но в ее голосе послышалась горечь, и это надрывало ему душу.
– Господи, Пиппа. Как ты была права, что ушла от меня. Я не в силах дать то, что тебе нужно.
Она зажмурилась. Он сгорал от желания поцеловать ее, и губами, и языком унять их общую боль. Он упорствовал.
– Не будем ссориться. Это ничего не даст.
Она отодвинулась от него. Он обхватил себя руками, чтобы не обнять ее.
– Мне часто снился сон, в котором темноволосая женщина наклоняется ко мне и целует меня. «Это мамина брошь, детка. Не тереби ее пальчиком». – Пиппа коснулась бутона розы. – Не знаю, полет ли то фантазии или реальные воспоминания, но точно знаю, что прошлой ночью мне опять это снилось. Еще я слышала веселый мужской смех. И бабушка пела мне песню на странном языке.
– Пела? – удивился он. – И ты помнишь мотив?
– Песня еще звучит во мне. – Она запела. Слова звучали совершенно незнакомо, но не для Пиппы. – Мне кажется, они где-то рядом, Айдан. Мне кажется, я вот-вот увижу знакомое лицо и узнаю его в толпе. Сама узнаю.
Долгое время он ничего не отвечал, не в силах подыскать слова. Он и представить себе не мог чувства человека, не знающего своей семьи. Айдан О'Донахью с колыбели знал, кто он такой. Это знание доставляло ему мало радости и причинило много страданий, но он это знал. И опять он испытал боль за Пиппу. Шанс найти ее семью оказывался ничтожно мал. Она могла пройти мимо своей матери и не узнать ее.
– Думаю, мне понятно твое желание, – наконец выдавил он из себя. – Ну а поскольку я – ирландец, то не настолько глуп, чтобы недооценивать силу видений и снов.
– Спасибо, что вы так сказали. Мне нужно очень мало – знать, что кто-то меня когда-то любил. И наверное, тогда я поверю, что кто-то полюбит меня снова.
«Кто-то уже любит тебя, любимая моя, – подумал Айдан, прикусив язык, чтобы слова не прорвались наружу. – Беда в том, что тебя любит не тот человек».
Дом Вимберли, возвышающаяся над Стрендом резиденция Ричарда де Лэйси, весь был охвачен движением. Двери дома, выходившие в сад, были распахнуты настежь, слуги сновали по проходу к реке с коробами всех возможных размеров и форм, загружая ими речную баржу.
За всем этим наблюдал Айдан.
– Лорд Кастелросс! – Ричард приветливо помахал ему с берега реки.
Мрачный, как осенний вечер, Айдан спустился к месту погрузки, где стоял Ричард.
– Вы чуть-чуть опоздали познакомиться с моими родителями, графом и графиней Вимберлийскими, – сообщил Ричард. – Они отбыли в Хертфордшир. Мне устроили проводы. Моя тетя Белинда организовала фейерверк с ракетами, стоило бы взглянуть, и…
– Уверен, что было красиво. – Айдан не привык тратить время на пустые разговоры. – Почему вы не сказали мне, что местом вашей службы будет Керри?
– По правде говоря, ваше сиятельство, я и сам не знал. – Ричард покраснел до кончиков ушей. – Я знал только, что назначен в Ирландию, но направление в ваши земли стало для меня полной неожиданностью.
– Но вы с этим согласились. – Айдан едва сдерживал себя.
Все время, пока он преодолевал запруженные улицы Лондона по пути сюда, он надеялся, что слух, дошедший до него вчера, окажется неверным.
– Королева не оставила мне выбора, когда она повелела вам прибыть в Лондон.
– Да. – В голосе Айдана звучал вызов. – Но я приехал сюда не для того, чтобы убивать горожан, красть их земли, насиловать их женщин и похищать их скот.
– И я не для этого направляюсь в Ирландию. – Ричард выругался и швырнул свою бархатную шляпу на землю. – Меня посылают установить мир.
– Звучит красиво… и уморительно. Вам никогда не приходило в голову, мой юный лорд, что если бы саксы убрались из Ирландии, то мы бы давно жили в мире?
– Если бы нас там не было, ирландцы дрались бы между собой.
– Так дайте нам эту свободу выбора, будьте мужчиной! – прорычал Айдан. – Позвольте нам самим вырезать друг друга на нашей земле без вашей помощи.
Он начал жестикулировать от переполнявших его чувств и случайно ткнул кулаком в ящик, который опрокинулся на землю. Раздался звук рвущегося полотна.
– Боже! – вскрикнул Ричард и поспешно развернул упаковку. Женщина на огромном портрете, проткнутом деревянным обломком, устремила взор в серое утреннее небо.
– Прошу прощения, – отрывисто бросил Айдан. – Я не хотел.
Женщина на портрете была красива. Черноволосая, безмятежная. С задумчивыми глазами цвета осеннего дождя.
– Ваша возлюбленная? – спросил он, поднимая поврежденный портрет.
– Моя мать, графиня Вимберлийская. Один Бог знает, когда я ее теперь увижу. – Ричард обратился к кому-то на непонятном языке. Крепкий усатый слуга поспешил к портрету.
