– Разве у твоих друзей не возникнут ко мне вопросы? – тревожно спросила она.
– Это я беру на себя, – твердо пообещал я ей.
Светлана молча посмотрела на меня широко раскрытыми глазами. Нечасто женщины одаривают нас столь искренними, горящими взорами, пронизанными надеждой и доверием. Действует лучше всяких слов.
Доверительный взгляд блондинки подстегнул меня. Мой мозг начал вычленять из событийной путаницы некоторые факты и выдавать кое-какие соображения. Меня вдруг осенило.
– Слушай, а где твой второй водила, Виктор? – поинтересовался я.
– Не знаю, не вышел на работу. Тут такие происшествия, не до него! Заболел наверно. Разберусь позже.
– А что, у тебя сотрудники так просто не выходят, без предупреждения? – удивился я.
– Да нет, вообще-то пока проблем не возникало. А что?
– Странновато. Когда ты видела его последний раз?
– Позавчера.
– Здоров был твой водила?
– Вполне.
– Поехали к подруге твоей, к Марьяне. Ведь он её муж, верно? Я ничего не путаю?
– Да я ей просто позвоню и узнаю! – удрученно воспротивилась Светлана. – К чему все это?
– Поехали – я сказал! На работу, домой! Где она сейчас может быть, подруга твоя? Славика отпусти, на моей «семерке» поедем.
Дверь нам отворила сама Марьяна. Подруги дежурно поцеловались, а потом мы прошли след в след по узкому, тесно заставленному коридорчику в одну из двух комнат малогабаритной квартирки.
Мне не составило труда догадаться, что это помещение служило молодой семье и спальней, и кабинетом, и гостиной, как это нередко бывает в столь стесненных обстоятельствах. Выцветшие обои и потолок, местами потрескавшийся, знаменовали собой надежду хозяев на скорые изменения своего жилищного вопроса и нежелание обустраивать эту старую обитель. Впрочем, светлая комната была опрятно убрана, хотя на всем лежал отпечаток старания свести концы с концами.
За столом сидел малец лет шести. Он деловито прилаживал одну к другой детальки конструктора «Лето». Я не раз подолгу собирал со своим Пашкой подобные головоломки. А тут пацан сидел один, и дело у него спорилось на зависть. Набор был большой, игрушка хитроумная и дорогая. Обычно такие вещи покупают своим детям обеспеченные родители. Моя жена Ирина, к примеру, позволяла себе такие траты, а я нет. Пока.
– Здрасьте! – сипловатым, простуженным голосом бросил нам мальчик, чуть обернувшись.
– Здравствуй, Димочка, – ласково ответила ему Светлана.
– Присаживайтесь, – пригласила нас Марьяна.
– А где Витя? – спросила Светлана подругу.
Марьяна не удивилась вопросу, но ответила неохотно:
– Мы поссорились. Он ночевал у своих родителей уже несколько дней. Я не знаю, где он сейчас. Я вообще-то думала, что он на работе. А что, не приходил?
– Он не был два дня, – осторожно сказала Светлана.
– Странно, – Марьяна грациозно пожала плечами и вытянула вперед ноги. Потом она принялась старательно расправлять на коленях складки легкого домашнего платья.
Все её движения и мелодика голоса были пронизаны особой женственностью, но мне казались несколько жеманными. Я улавливал необъяснимую фальшь в певучем говорке кудрявой прелестницы. Её манера кокетливо прятать глаза выглядела в тот момент неестественной.
– Марьяна, что, так сильно повздорили? – участливо осведомилась Светлана.
Марьяна подняла свои пушистые ресницы и бросила выразительный взгляд в мою сторону.
– Ты нас не познакомила, Света, – заметила она.
– Да, действительно, – спохватилась Светлана. – Это Саша. Саша Листов.
– Это и есть твой… – певуче начала новую фразу Марьяна.
– Нет-нет, – поспешно замотала головой Светлана. Это просто мой друг.
Я понял, кого обе подруги имели в виду. Конечно же, того, к кому Светлана Шабанова бегает в сумерках.
– Вот как! – слегка удивилась Марьяна. – Ну, да ладно. Ты же знаешь, Светочка, что у Вити характер непростой. У нас случаются ссоры. Думаю, он вернется через день-другой. Ты уж сама у него потом спроси, почему он на работе не появлялся. Я могу только извиниться за него.
– Ладно, Марьянка, ты сама нас извини, что мы так ворвались к тебе, – попросила Светлана, вставая.
– Да ничего. Может, чаю? – предложила Марьяна.
– Нет-нет, мы пойдем, – отказалась Светлана и потянула меня за рукав. – Созвонимся.
На улице она начала торопливо пояснять мне:
– Знаешь, у них что-то в последнее время очень не ладится. Но чтоб Витька из дома ушел – такого еще не бывало! Она, наверно, вся в тоске.
– Я что-то не заметил, – не согласился я. – И как-то верится с трудом, будто Виктор способен так разнервничаться, чтобы на работу не выходить. На малохольного хлюпика он не похож.
– Может, и не похож, но нервы у него не в порядке, это точно. С Афгана все возвращаются немного контуженные. Неудобно вышло. У людей свои семейные проблемы, а мы тут лезем с расспросами, – с сожалением сказала Светлана.
– А у тебя нет проблем? Так, посиди-ка в машине! – распорядился я.
– Ты куда?!
– Сиди! – коротко бросил я ей и запер машину. Для верности.
Я быстро возвратился назад, к квартире Гордеевых и настойчиво позвонил. Когда Марьяна открыла дверь, я заговорил первым, не давая ей опомниться.
– Можно войти?
– Входите, – недоуменно ответила она, скользя по мне каким-то блуждающим, косвенным взглядом.
– Когда вы видели вашего Виктора последний раз? О чем с ним говорили? Где он может быть сейчас?
– Не слишком ли много вопросов? И почему, собственно, я должна на них отвечать именно вам? – мягко поинтересовалась Марьяна.
– Я думаю, скоро вам предстоит отвечать долго и мучительно на самые неприятные вопросы, но уже не мне, а следователю прокуратуры, – как можно любезнее пояснил я Марьяне. – В фирме вашей подруги, Светланы Шабановой, убита сотрудница. Всех допросили, а вот ваш муж исчез. Я понимаю, что порой человеку хочется все бросить и бежать, куда глаза глядят. Возможно, это досадное совпадение, а возможно – нет. Этому предшествовали еще кое-какие события. Я пока про них умолчу, чтоб не волновать вас понапрасну. Я пытаюсь помочь Светлане. Ну, я жду ваших ответов.
Она взглянула на меня исподлобья и тихо произнесла:
– Последний раз я видела своего мужа позавчера, то есть почти два дня назад. Он заезжал ко мне на работу.
– И что?
– Ничего. Сказал, что якобы уедет. Наговорил всякой чепухи, чтобы я его не искала, не ждала. Знаете, как бывает иногда сгоряча. Я, конечно, не поверила ему. Решила, что он просто хочет разжалобить меня, проверить мою реакцию на его слова. Пугает, так сказать, интригует. Вот и все.
