Сабриэль, Тачстоун и Моггет провели еще десять минут, торгуясь с охранниками. Сначала командир охраны, одетый в тяжелую кожаную кирасу, захотел посмотреть «официальную лицензию мусорщика», но тут же стало ясно, что он просит взятку. После недолгой торговли сошлись на трех серебряных пенни с человека и одном — за кота. Странный подсчет, подумала Сабриэль, но она была рада, что Моггет промолчал и не возражал против того, что его так низко оценили.
Сразу же за акведуком с бегущей водой Сабриэль почувствовала присутствие Смерти. Чудовища были повсюду, в разрушенных домах, в подвалах и водосточных трубах. Они прятались везде, куда не проникал солнечный свет. Прячась днем, они, что могли, ухватывали ночью. Это были слабые, трусливые и злобные существа.
— Здесь их тысячи, — сказала Сабриэль, стреляя глазами по сторонам. — В основном они очень слабые, но их так много!
— Идем к резервуару? — спросил Тачстоун. Этот вопрос подразумевал другой: может быть, сначала надо спасти детей?
Прежде чем ответить, Сабриэль посмотрела на небо и на солнце. Если не набегут облака, у них есть четыре часа светлого солнечного времени. Пожалуй, маловато. Решившись на спасение детей, придется отложить поиски отца до завтрашнего дня. Возможность воссоединить его дух с его телом уменьшается с каждым часом. Без отца им не победить Керригора. Победа над Керригором дает надежду на восстановление разрушенных Камней Великой Хартии и изгнание Смерти из всего Королевства.
— Хорошо, идем прямо к резервуару, — тяжело вздохнув, сказала Сабриэль, прогоняя из памяти освещенные солнцем головы детей и их закованные в кандалы ноги.
— Может быть, нам удастся спасти детей на обратном пути…
Почти час они шли по середине улицы, освещенной солнцем. На улице не было ни души: не было ни птиц, ни даже насекомых. Среди руин гулко раздавалось эхо от стука каблуков по булыжной мостовой.
Наконец они подошли к парку, обнесенному железной изгородью. За парком начинался Дворцовый холм, на вершине которого были видны обгоревшие стены Королевского Дворца.
— Около двадцати лет назад Дворец сжег последний Регент, — сказал Моггет, когда они остановились при виде этой ужасной картины. — Несмотря на частые появления Аборсенов, там прочно угнездилась Смерть.
— А что случилось с последним Регентом? — спросила Сабриэль.
— С Регентшей, — поправил Моггет. — То ли ее сожгли, то ли Смерть забрала ее. Это означало конец любым попыткам управлять Королевством.
— Это было такое прекрасное здание! — вздохнул Тачстоун. — В нем были высокие потолки, прекрасная система вентиляции и разные устройства, притягивающие солнечный свет и морской бриз. Повсюду играла музыка, и кто-нибудь танцевал. А ужины летними вечерами на лужайках, где горели тысячи свечей…
Тачстоун вздохнул и указал на отверстие в железной ограде.
— Нам лучше войти здесь. Вход в резервуар через один из декоративных гротов в парке. Оттуда пятьдесят шагов до воды, а от самого Дворца — сто пятьдесят.
— Сто пятьдесят шесть, — поправил его Моггет.
Тачстоун пожал плечами и полез в дыру. Рядом никого не было видно, но на всякий случай он вытащил из ножен меч. Вокруг стояли высокие деревья, и от них падали густые тени.
Сабриэль последовала за Тачстоуном, Моггет спрыгнул с ее плеча, пробежал вперед и стал принюхиваться. Сабриэль тоже вынула меч, но не прикасалась к колокольчикам. Вокруг была Смерть, но поблизости все было спокойно. Парк пронизывали солнечные лучи.
Грот оказался в пяти минутах ходьбы, перед ним источал зловоние маленький бассейн, когда-то украшенный статуями бородатых тритонов. Сейчас их пасти были забиты гнилыми листьями и желто-зеленым илом.
В грот вели три входа. Тачстоун двинулся к главному, самому большому. Вниз шли мраморные ступени, вход поддерживали мраморные колонны.
— Я иду первой, — сказала Сабриэль решительно, несмотря на дрожь в ногах и спазмы в желудке. — Я не чувствую никакой Смерти, но, может быть, она где-то прячется…
— Хорошо, — ответил Тачстоун после некоторого колебания.
— Знаешь, ты можешь не ходить, — неожиданно выпалила Сабриэль.
Она вдруг почувствовала, что несет за него ответственность. Он выглядел испуганным и очень побледнел. Ведь он же был свидетелем ужасных событий в резервуаре и чуть не сошел с ума. Несмотря на его самобичевания, Сабриэль не считала, что он виновен. Он же не был Аборсеном.
— Нет, я пойду, — сказал Тачстоун. Он нервно прикусил нижнюю губу. — Я должен. В противном случае я никогда не освобожусь от своих воспоминаний. Я должен что-то сделать, должен заменить их чем-то положительным. Кроме того, я член Королевской Гвардии. Это моя обязанность.
— Ну хорошо, — сказала Сабриэль, — Я рада, что ты будешь рядом со мной.
— Я тоже, — ответил Тачстоун и почти улыбнулся.
— А я нет, — решительно перебил их Моггет. — Хватит разговоров. Мы теряем драгоценное время.
Дверь в грот была заперта, но Сабриэль легко отворила ее простыми символами Хартии, которые возникли в ее сознании и слетели через указательный палец, приложенный вместо ключа. Колдовство было успешным, но пройти в дверь все равно оказалось трудно, даже здесь разбитые Камни оказывали сопротивление магии Хартии.
Слабый свет свечей показал мокрые, осыпавшиеся ступени, ведущие вниз. Никаких поворотов, никаких углов, прямая лестница вела в темноту.
Сабриэль ступала очень осторожно. Камень ступеней крошился под ногами, и поэтому двигались они медленно. Сабриэль видела впереди свою длинную, изломанную ступеньками тень, которая соскальзывала в темную неизвестность.
Девушка почувствовала запах резервуара прежде, чем увидела его. Холодный, сырой воздух ворвался в нос и легкие и наполнил ее предчувствием огромного пугающего пространства.
Лестница закончилась у входа в прямоугольный зал — громадное помещение, где стоял лес колонн, поддерживающих крышу на высоте шестидесяти футов. Сквозь колонны просвечивали лучи света, от них на поверхности воды, покрывавшей пол, образовались светлые диски. По краю резервуара сменялись пятна света и пятна тени, но центр его тонул в черной дымке.
Сабриэль почувствовала, как Тачстоун прикоснулся к ее плечу и прошептал:
— В этом месте глубина по пояс. Можно попробовать пройти, только очень осторожно. Иди вот здесь — я подержу твою свечу.
Сабриэль кивнула, передала ему свечу, вложила меч в ножны и, прежде чем ступить в воду, села на последнюю ступеньку.
Вода была холодной, но не ледяной. Несмотря на то что Сабриэль двигалась очень медленно, вода слегка заплескалась, и по ней пошла серебристая рябь. У Сабриэль перехватило дыхание, когда она внезапно вспомнила о разбитых Камнях Великой Хартии. Дикая судорога свела желудок, закружилась голова, обдало потом. Согнувшись, Сабриэль схватилась за ступеньку и оставалась в этом положении, пока не прошел первый приступ боли. Было гораздо хуже, чем у небольших Камней Расколотого Креста и в Ньюстоуве.
