Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
– Ну, девчонки, – только и сумел он из себя выдохнуть. – Ну, вы даете! Когда вы сказали про утку, я думал, вы пошутили!
И тут же, схватив вилку и нож, подсел к столу. Взгляды, которыми он одаривал уточку, были такими страстными и красноречивыми, что Кира только затаенно вздохнула. Вот бы и на нее кто-нибудь так посмотрел. Такими же голодными страждущими глазами. Но нет! Ничего похожего ей в устремленных на нее взглядах видеть до сих пор не приходилось. Может быть, начать готовить?
Между тем Висюлькин подцепил на вилку первый кусок. И положив его к себе на тарелку, принялся разглядывать с таким видом, словно не верил, что такое чудо вообще возможно на этой грешной земле. Кире стало завидно окончательно. Что же это такое? Чтобы тебя захотели, нужно быть жареной уткой, покрыться аппетитной корочкой и политься кисло-сладким соусом?
Но тут Висюлькин со счастливым стоном вцепился зубами в утку. И заработал челюстями с такой скоростью, что Кира испугалась, как бы ей не остаться голодной. Она быстро положила себе на тарелку кусок грудки. И с не убывающим энтузиазмом начала жевать мясо.
Некоторое время беседа не клеилась. Трудно интеллигентно беседовать, когда ваш рот забит едой. Так что долгое время все только ели, ели и ели. Но все когда-нибудь кончается. Вот и утка растаяла без следа. Вроде бы только что ее было много, а вот и нет ничего. Последний кусок после долгих уговоров положили на тарелку к Висюлькину. Но и он ковырял его уже нехотя, орудуя ножом и вилкой с полным соблюдением правил приличий. Первые-то кусочки он сожрал словно первобытный человек, лишь утирая выступающий жир и сок бумажной (полотняные с вышивкой и вензелями Лесе подавать под утку было жалко) салфеткой.
– Очень вкусно, – признал Висюлькин. – Ну, просто очень! Я по ресторанам не большой ходок. Времени нет. Да и денег жалко. Но когда хожу, то ни разу не пробовал ничего подобного. Леся – ты волшебница!
И Висюлькин устремил на Лесю взгляд, полный затаенной страсти. Все-таки уточка сделала свое дело! Часть страстного чувства Висюлькина, которым он воспылал к уточке, перешла и на Лесю.
Но сейчас Лесе было не до охмурения следователя. Сейчас она испытывала к нему совершенно четкий и, увы, корыстный интерес. Ей было нужно, чтобы Висюлькин поделился с ними всеми сведениями, которыми он располагал относительно брата Ланы. Разумеется, прямо ему Леся так не сказала. Она начала издалека. Но Висюлькин дураком не был. И сразу же врубился в тему.
– Так это был подкуп?! – весело воскликнул он, указывая на блюдо, где еще час назад лежала румяная уточка.
– Разумеется. И очень вкусный. Разве не так?
– Так.
– Тогда рассказывай.
– А зачем вам?
– Нужно, раз спрашиваем.
Висюлькин вздохнул. Но съеденная им утка была еще свежа в его памяти. А Висюлькин был человеком благодарным. Так что без долгих предисловий он выложил подругам все, что сам знал о деле Сивчука Владимира – младшего брата Ланы.
Надо сказать, что в семье Сивчуков психические болезни, а то и вовсе сумасшествие не было редкостью. А легкая дурнинка и вовсе встречалась почти у каждого в их роду. Например, родная мать Ланы и Владимира была плоха настолько, что свои дни закончила в психиатрической клинике, откуда ее опасались выпускать, чтобы не нанесла вреда себе и окружающим.
Бабушка рассказывала, что в их роду такая напасть поселилась после того, как ее далекая прапрабабушка отравилась неизвестными грибами, которые принесла из леса и нажарила для своей семьи. Все мужчины, отведавшие то угощение, умерли в одночасье. Женщины и девочки почему-то выжили. Но с тех пор с головой у женщин в их роду было неладно.
Лана и Вова свою маму почти не знали. Она либо лечилась в закрытых учреждениях, куда детей не пускали, либо находилась дома, но в полной прострации, напичканная успокаивающими лекарствами. Отец детей был человеком вроде бы психически нормальным. Во всяком случае, в его роду официально признанных сумасшедших не встречалось. И трудно сказать, чем он мотивировал свое нежелание уйти от больной жены и забрать с собой малолетних детей, чтобы не травмировать их хрупкую детскую психику. Может быть, он жалел бедняжку-мать. А может быть, его устраивало такое положение дел.
Отец детей любил женщин. А женщины любили его. Он частенько не приходил домой ночевать. И живи он с нормальной женщиной, то не миновать бы ему скандалов. А так одурманенная таблетками женщина даже не понимала, кто рядом с ней находится, а кто и отсутствует. И проблем с любовницами у мужчины тоже не возникало. Едва одна из них заводила разговор о свадьбе, как мужик принимал скорбное лицо и говорил:
– Милая, ну, о чем ты говоришь? Ведь я живу практически с инвалидом. Даже хуже, чем с инвалидом. Бросить ее? Господи, как у тебя только язык повернулся такое предложить! Не могу же я в самом деле оставить больную женщину на произвол судьбы. Пусть все останется как есть. Моя жена отдельно. А наша любовь тоже отдельно. Будем любить друг друга, а жена нам в этом не помеха.
Одним словом, детство у Ланы и Вовы оказалось далеко не самым счастливым. Дети были фактически предоставлены самим себе. Но если у Ланы материнская наследственность с возрастом проявлялась все ярче и ярче, девушка с каждым прожитым годом становилась все более неуравновешенной, то Вова оказался совершенно другим. Он твердо стоял на ногах. И знал, чего хочет от этой жизни. А хотел он иметь свой маленький бизнес – автослесарную мастерскую.
Высшее образование Вову не манило. И неудивительно, что вскоре после окончания училища ему пришла повестка в армию. Против ожидания Вова от службы в ужас не пришел. Явился в назначенный день в военкомат. И бодро заявил о своем желании служить где-нибудь при технике.
– Я же мастер. Зачем меня в пехоту или еще куда? Припишите меня к технике для пользы дела.
То ли Вовины слова возымели действие, то ли в армии была нехватка специалистов, но Вова оказался возле своих любимых железок. А их в армии было превеликое множество – танки, боевые машины пехоты, бронетранспортеры, военные грузовики и прочее, прочее, прочее. И естественно, время от времени все они нуждались в ремонте и обслуживании. А значит, нуждались в Вове и его руках.
Одним словом, служба была Вове отнюдь не в тягость. Тем более что проходила она неподалеку от родного города. Три часа езды на электричке. Сущая ерунда. А за отличную службу начальство часто давало Вове небольшой отпуск. И на несколько дней он приезжал в родной дом, чтобы повидать горячо любимую сестренку Лану.
Свой ежемесячный отпуск Вова ждал с замиранием сердца. Он так радовался, отправляясь домой. И всякий раз сердце его сокрушенно сжималось, когда он перешагивал родной порог. Мать давно умерла. Отец жил у другой женщины. А Лана оставалась совсем одна. И Вова видел – одиночество губительно сказывается на его сестре. Так что, когда в жизни Ланы появился Алекс, вначале Вова даже обрадовался. Все-таки будет кому позаботиться о его сестренке.
Проявив удивительную для молодого человека тактичность, Вова не ездил в отпуск несколько месяцев, чтобы не мешать счастью сестры. А когда все же поехал, то ужаснулся. Состояние сестры ухудшилось настолько, что теперь даже безоглядно обожающий сестру Вова не мог не признать: перед ним настоящая сумасшедшая. Сестра нуждается в лечении. Причем незамедлительно.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
