Эдвард наполнил бокалы, один из которых передал Диане.
— И все это за один непродолжительный визит?
— Да, ибо дело касается благополучия близкого и любимого вами человека.
Это замечание заставило Эдварда насторожиться.
— Означает ли отсутствие вашей тетушки, — начал Эдвард, — то, что она не осведомлена об этом разговоре? Или же она, зная о нем, сама дала вам свое согласие на встречу со мной тет-а-тет?
— Тете неизвестно о нашей с вами встрече, лорд Гартдейл. Но если бы она о ней знала, она бы ей не препятствовала. Ее нет потому, что она заранее условилась о встрече со своей приятельницей. Фиби же прекрасно знает о предстоящем нам разговоре, как и о том, что я собираюсь вам сообщить. Я рассудила, что мне следует поговорить с вами с глазу на глаз. Так будет лучше для всех, кого это касается.
— Понимаю. — Эдвард учтиво наклонил голову. — Я слушаю вас.
Диана сделала глоток шерри, выгадывая лишнюю минуту, чтобы собраться с силами.
— К вашей матушке нас привело желание довести до ее сведения некоторые факты.
— Те, о которых миссис Митчелл после отказалась мне сообщать?
Диана смело встретила взгляд Эдварда.
— Именно.
— Вправе ли я предположить, что эти факты касаются ваших отношений с лордом Дерлингом и вашего с ним разрыва?
Диана кивнула.
— Я думаю, настало время открыть вам всю правду об этом, ибо истинные причины разрыва вовсе не те, в которые вас заставляют поверить.
— Я в этом нисколько не сомневаюсь, мисс Хепворт. — Эдвард подошел к камину и оперся о него рукой. — Я удивлен, что вы так долго медлили.
Диана насилу смогла скрыть удивление.
— Отчего вы уверены, что лорд Дерлинг говорит неправду?
— Оттого, что вы не из тех женщин, которые материальное благополучие ставят выше любви, — мягко ответил Эдвард. — Об этом говорит ваша забота о будущности вашей кузины. Она укрепила меня во мнении, что данная вам лордом Дерлингом характеристика расходится с действительностью. Именно поэтому причины вашего разрыва всегда интересовали меня.
Диана отвела глаза в сторону, готовясь к решающим минутам.
— Приняв предложение лорда Дерлинга, я не потрудилась узнать его поближе, лорд Гартдейл. Но, полагаю, моя молодость оправдывает мою поспешность. Да и вообще, мне кажется, почти все браки имеют этот недостаток. Не знаю, успевают ли жених и невеста за короткое время, предшествующее свадьбе, хорошенько узнать друг друга.
— Я сам нередко задавался тем же вопросом, — заметил Эдвард с улыбкой. — Прошу вас, продолжайте.
— Я думала, что люблю лорда Дерлинга, — продолжала Диана, ободренная готовностью Эдварда выслушать ее. — Я оказалась во власти его обаяния и красоты. Как ни совестно теперь в этом сознаваться, но мне льстило и то, что он титулованная особа хорошей фамилии.
— Пока вы не сказали ничего такого, что могло бы бросить на вас тень. Предпочтение ваше имело законные причины. Вы же, по крайней мере, думали, что любите вашего избранника.
Диана грустно улыбнулась.
— Да, я питала к нему привязанность, хотя теперь, после всего, что было, не могу в это поверить.
— Так что же заставило вас изменить свое мнение о нем?
Диане всегда было нелегко возвращаться к этой теме, но на этот раз нужно было рассказать все.
— У нас с лордом Дерлингом… возникли разногласия по поводу предмета нашего спора. Я рассмеялась. В этом-то и была моя ошибка. Он оскорбился и продемонстрировал свое неудовольствие… применив физическую силу.
Улыбка Эдварда померкла.
— Он ударил вас?
— Да. Ударил с такой силой, что я упала.
Эдвард окаменел.
— Он что-то сказал вам при этом?
— Ровным счетом ничего. Он просто смотрел на меня, как бы ожидая, что я что-то скажу ему. Но я молчала: его выходка лишила меня способности что-либо говорить… — Диана, запнувшись, тяжело сглотнула и заставила себя продолжить: — Наша следующая встреча состоялась за два дня до свадьбы. До этого я не могла принудить себя встретиться с ним. Все это время я пыталась как-то оправдать его действия, но найти им оправдания не смогла. Я не могу найти их до сих пор.
Эдвард поставил свой бокал на каминную полку.
— Он попросил у вас прощения, попытался как-то загладить свою вину?
— Нет. Он держался так, будто ничего не случилось.
Эдвард с недоверием воззрился на Диану.
— Он что, отрицал то, что ударил вас?
— Да, и мои обвинения его до крайности поразили.
— И что вы тогда ему сказали?
— Я не знала, что сказать. Я не ожидала такого от мужчины, которого считала благородным человеком и которым восхищалась. — Диана опустила глаза на бокал шерри. — Его рукоприкладство и его отказ признать потом свою вину стали причиной принятого мною решения разорвать помолвку. Я перестала верить ему и страшно боялась, что, сделавшись его законной супругой, буду постоянно подвергаться насилию, а когда-нибудь, быть может, даже буду с позором выгнана из его дома.
Услышанное потрясло Эдварда до глубины души.
— У меня нет слов. Не могу поверить, что Дерлинг способен на такую выходку.
Диана взглянула на Эдварда. Неужели он ей не верит?
— Вы кому-нибудь рассказывали о случившемся? — продолжил расспросы Эдвард.
— Только тете. Мне было семнадцать, лорд Гартдейл. Я только что вышла из стен школы и была чрезвычайно наивна, я не знала жизни. Я не думала, что джентльмен может так поступить…
— Джентльмен так поступить не может. — Лицо Эдварда посуровело. — Я не имею чести близко знать Дерлинга, но я никогда не слышал о нем ничего такого, что могло бы подтвердить ваши слова. Да, он вспыльчив. Я и сам не могу похвастаться ангельским характером. Но безжалостно ударить беззащитную женщину… — Эдвард, не договорив, принялся расхаживать по комнате. На его скулах играли желваки. — На вас оставались раны?
Диана, удивленная, нахмурилась.
— Это имеет значение?
— Конечно. Синяки на теле были бы доказательством его рукоприкладства и верности ваших слов.
— У меня были синяки, — тихо проговорила Диана. — Но когда я сказала об этом лорду Дерлингу, он предположил, что я сама в этом виновата. Он, конечно же, не опустился до обвинений меня в намеренном причинении себе увечья, но предположил, что я, скорее всего, ударилась о дверь.
— Так значит, даже после предъявления ему неоспоримых доказательств его вины он продолжал отпираться?
— Именно так, милорд. При этом он довел до моего сведения следующее: если я кому-нибудь расскажу о случившемся, он всегда сумеет опровергнуть мое обвинение.
