— Ты видел Савву? — удивился Мастер. — Расскажи.
Ерёмин никому ещё не рассказывал о встрече ни с Саввой, ни с Зинглом — всегда отмалчивался или уводил разговор в сторону. Но сегодня он почувствовал, что наступил тот самый — важный момент, его рассказ не пропадёт втуне, не превратится в сказку о белом призраке, не оскорбит память погибших. Он говорил долго, а Мастер внимательно слушал.
— Это всё очень интересно и крайне важно, — сказал он, когда Сергей закончил свой рассказ. — И ты хотел поведать миру о нём в этих фигурках? Ерёмин кивнул.
— Воспоминания теряются, — объяснил он. — Как поведать людям под куполом о том, что я увидел?
— А стоит ли им об этом говорить? — спросил Мастер. — Разве они хотят это услышать?
— Они не хотят, потому что не знают, что есть иная жизнь — жизнь не под куполом. Вот если бы знали…
— Очень хорошо, — сказал Мастер и поставил на стол одну из бутылочек. — Это отвар чернильных орешков. — Он что-то насыпал в бутылочку, какой-то порошок, и жидкость вдруг стала чёрного цвета. Джон Матвеевич открыл один из сониных свёртков. Там лежали гусиные перья — те самые, что нужны для ровного полёта стрел. Мастер взял одно перо и ножом очинил его край. Затем он взял самый большой свёрток и развернул его. В свёртке лежала изготовленная на мельнице бумага. — Умеешь ли ты писать? — спросил Джон Матвеевич.
— В вирте достаточно подумать…
— Нет, не в вирте… Держи-ка перо. Нет, не так. Посмотри, как это делаю я…
Сергей взял в руки гусиное перо. Может быть, оно принадлежало Женьке. А может, Пузану. А может, Карге… Множество мыслей и воспоминаний пронеслись в его голове.
— Теперь окуни перо в чернила. И пиши на бумаге. То же, что я. Небольшой крючок спереди, а затем перо вздымается ввысь и после этого, как подстреленная птица, резко падает, но находит в себе силы и снова поднимается и тянется вверх, достигает середины и уходит в сторону. Молодец! У тебя получилось с первого раза. Итак, ты написал заглавную букву «А».
— Зачем это? — спросил Ерёмин.
— Ты хочешь рассказать людям о том, чего они не видели, но не просто рассказать, а достучаться до их сердец, изменить ход мыслей. Это не так просто. Для этого нужно очень и очень потрудиться. Для этого Мастера прошлого и писали книги. — Джон Матвеевич указал Сергею на книжную полку. — Прежде книги печатали на специальных станках в типографиях. Но сейчас типографий нет. И тебе предстоит научиться писать самому. И самому распространять свои книги. Кстати, пока не забыл, — Мастер стукнул себя по лбу. — Вот твой терминал. Возвращаю в целости и сохранности. Ты, помнится, хотел по возвращении купить гравицикл?
— Да нет, не хочу, — сморщился Сергей. — А хватит у меня денег обустроить типографию?
— Я в тебе не ошибся, — улыбнулся Мастер.
Ерёмин учился писать пером по бумаге до самого вечера, когда Мастер наконец отпустил его.
Ну что же, — сказал он, — первый урок закончен, всё очень хорошо, завтра продолжим. Ты хотел отправиться к своей женщине?
Сергей шёл к Синицыной пешком через весь город. Он не знал, как она его встретит, но его это не слишком сильно беспокоило. Он знал, что сумеет увести её за купол, показать новый мир, он был в этом уверен. Как и в том, что неслучайно встретился с Женькой на службе, неслучайно увлёкся её разговорами, неслучайно услышал о Мастере, а затем выиграл миллион в ВОБЛе и нашёл в себе силы от него отказаться. И уж, конечно, неслучайной была его встреча с Пафнутием, Соней, Игорем, Ксюхой и Ваней. Неслучайно ферма оказалась в скиту возле обители. И Савва, и Зингл — они все были повязаны с ним, Ерёминым, невидимой нитью предназначения, которое ему предстояло исполнить — поведать людям о том, каков мир на самом деле. Но первым, кому он приоткроет этот мир, Сергей знал, будет Женька Синицына…
ПРИЛОЖЕНИЯ
Краткое описание зарождения Ташкирменского царства
Лето 40-е от основания Царства на Ташкирмене.
Нынче по просьбе друга моего Правителя Зингла и по желанию своему записываю кратко для потомков описание Царства на Ташкирмене, основанного сорок лет назад. Свидетели первой встречи нашей, у монастыря Саввы, живы все и могут подтвердить рассказ мой, если у читателя возникнут сомнения.
Когда по просшествии долгого времени началось на севере от земель московских похолодание, по всей территории той разбросаны были группы иззвенов, ушедшие из городов. Одни иззвены строили фермы и вели осёдлое хозяйство, другие — охотились на зверя и удили рыбу, третьи — разбойничали, нападая и грабя поселения. Все они родились когда-то в городах, и женщины их не имели потомства. Помимо иззвенов жили в Загородье ещё и другие люди, называющие себя чечухами. Это были одичавшие и изменённые природой потомки людей, выживших вне городов во времена Великой Беды. Чечухи тоже жили небольшими группами, но рождались от женщин естественным путём. Если кому-то интересно узнать о тех временах подробнее, он может отыскать и прочитать мою книгу под названием «Вне купола: Описание быта и занятий иззвенов».
Похолодание принесло для всех жителей севера из земель петербургских, карельских, финских большие беды: благодатная прежде почва перестала давать урожай два раза за год, многие животные, на которых охотились иззвены и чечухи, ушли на юг, не вызревал больше виноград, апельсины и орехи. Наступили тяжёлые времена: один иззвен нападал на другого, отбирая последнее, а на него нападал третий, а на третьего — четвёртый. Тогда и появился в северных землях небольшой отряд, который привел из далёкой Сибири человек по имени Зингл. За несколько лет он сумел объединить разрозненных группы диких иззвенов (разбойничающих на дорогах и не ведущих собственного хозяйства) в большую и сильную Орду. Обходя города, его огромная армия двинулась на юг в поисках добычи, по пути убивая чечухов, разоряя фермы и пополняя свои ряды их прежними работниками. В ужасе и страхе бежали перед ордой чечухи, стремясь отыскать место, где можно укрыться от неминуемой смерти. Так продолжалось, пока войско Зингла не остановилось у монастыря Саввы, чей дух охранял стены обители. Зингл хотел взять штурмом небольшую ферму, но был ранен, а потом свершилось чудо. К нему пришёл Савва и, излечив прикосновением рану, велел оставить осаду и идти в Татарию, обещав великое и долгое царство. Тому свидетель я сам, видевший дух также ясно, как вы видите перед собой листы моей летописи. И сказано было Саввой, что Зингл уже третий, кому предлагалось начать историю земную с начала, но первые двое не поверили духу, и сгинули в безвестности, не оставив потомкам даже имён своих. Для того чтобы царство не рассыпалось, едва постареет правитель, а также и после смерти его, повелел Савва иззвенам и самому Зинглу брать себе женщин чечухов и иметь от них детей.
Место, которое выбрал Зингл для своей ставки, располагалось на берегу речного моря, и, по словам местных иззвенов, издревле называлось Ташкирмень. Здесь были степи для того, чтобы пасти лошадей, и море, чтобы ловить рыбу, и земля, чтобы пахали её оседлые иззвены, а ещё здесь сохранились руины старой церкви, и Зингл повелел восстановить её и назвать церковью в честь Встречи со Святым Саввой. Для этого посланы были в разные края посланники, искавшие строителей и Мастеров. Сейчас в храме этом служит первосвященник Артемий, много сделавший для примирения иззвенов и чечухов. Судьба первосвященника — удивительна. Был он рождён в племени чечухов незадолго до нашествия Орды и утерян родителями при бегстве неподалёку от монастыря Саввы. Видится мне в том не злая ирония случая, а часть большого и сложного плана сил высших человека, размышляя о котором я написал несколько лет назад книгу под названием «Возвращение чечухов, или история тех, кто выжил и изменился», к коей и отсылаю любопытного читателя.
