Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
– Шкаф откройте, – с тоской сказала Лола, – одежду нормальную дайте.
– Это – ладно, – неохотно ответила «свекровь».
– Теперь насчет питания, – Лола несколько приободрилась и решила высказать все претензии, – я бы вашего повара собственными руками утопила в помойном баке! Это же надо такой кофе варить! Тетку из столовой бы наняли, она и то лучше бы сготовила! А котлеты ваши, знаете, на что похожи? И пахнут так же! Неужели вы сами их едите?
– Нормальные котлеты, – насупилась «свекровь», – умные все больно стали! Заелись! Котлеты ей не нравятся! А кашу на воде не хочешь?
– Ела уже вашу овсянку! Благодарю покорно!
– Кофе ей не нравится! Нормальный кофе, сладкий!
– Да это бурда, такой только в больнице для бедных подают! Слушайте, – «свекровь» приняла Лолину критику так близко к сердцу, что ее осенило, – вы уж не сами ли это все готовите? Это же надо до такой жадности дойти – на приличного повара денег жалеть!
– Лопай, что дают! – заорала «свекровь», и Лола окончательно уверилась в своей правоте. – Сейчас все капризные стали. А в моем детстве мы о таком кофе и мечтать не могли!
– Вспомнила бабка, как девкой была, – насмешливо сказала Лола, ей доставляло удовольствие злить отвратительную тетку.
– На хлеб и воду посажу! – пригрозила «свекровь», идя к двери.
– А я мужу пожалуюсь! – не осталась в долгу Лола. – Да, кстати, я надеюсь, играть вашу невестку нужно лишь на публике? Спать с вашим сыночком меня что-то не тянет, не в моем он вкусе…
– Да нужна ты ему! – отмахнулась «свекровь». – За это не беспокойся. И помни: если сделаешь все как надо – отпущу восвояси.
«Так я тебе и поверила, – думала Лола, глядя на захлопнувшуюся дверь спальни, – но возможно, по ходу спектакля представится случай удрать. Или Ленька все же успеет меня спасти. Хотя я что-то начинаю в этом сомневаться…»
К воротам школы-интерната подъехала солидная черная машина и подала резкий, требовательный сигнал. Интернатский сторож Африканыч в марках этих новомодных машин не разбирался, помнил только старые – «Волги» да «Жигули», однако сразу понял, что машина эта – начальственная и приехал в ней кто-то сильно важный. Это чувствовалось и в строгом силуэте автомобиля, и в той уверенности, с которой он подкатил к воротам, и во внушительной требовательности сигнала. Приезд начальства всегда означал для сотрудников интерната неприятности, но Африканыч был от этого далек. Его, сторожа, все эти переживания не касались, его задача была проста и понятна: проследить, чтобы никто из трудных и непоседливых воспитанников интерната не выбрался наружу, а никто из посторонних лиц не забрался внутрь вверенной территории. В общем, коротко и ясно – граница на замке.
Поэтому он не слишком торопился к воротам.
– Эй, дед! – окликнул его, высунувшись из водительского окошка, молодой водитель с кое-как приглаженными вихрами. – Ты что там, заснул, что ли? Отворяй живо свой монастырь!
– Это на каком же основании? – строго осведомился Африканыч, сквозь решетку уставившись на наглого шоферюгу.
– На основании причины государственной важности! – отозвался тот и помахал в воздухе какой-то бумажкой. – Проверка наличия присутствия и прочих положенных аргументов!
– Ну что там, Ухокрутов? – послышался с заднего сиденья недовольный голос. – Почему стоим?
– Да тут дед один несознательный ворота не открывает, – ответил шофер, – не понимает серьезности момента!
– А ты ему, Ухокрутов, объясни. По возможности доходчиво, в доступной пониманию форме. Не вмешиваться же мне по такому мелкому поводу!
– Слышал, дед? Начальник от твоей несознательности расстраивается! А от его расстройства всему вашему заведению могут грозить большие неприятности!
– Мы люди темные, – проворчал Африканыч. – Мне на все это с высокого дерева наплевать!
Но от главного здания уже несся заместитель директора Помпинчук, заметивший из окна начальственную машину. Помпинчук, можно сказать, был экстрасенс: он от природы обладал поразительным чутьем на неприятности.
– Сидоров, открывай! – истошно вопил Помпинчук, – Ты что же, фашист, делаешь? Ты что же устраиваешь? Ты нам всю картину отчетности портишь! Ты на такого важного человека производишь негативное впечатление!
– Мы люди темные и маленькие, – ворчал Африканыч, отпирая вверенные ворота. – Нам все едино, как скажете – так и будет! Скажете открыть – открою, а так у меня мышь не проскочит, муха не пролетит, граница на замке!
Черная машина въехала на территорию интерната, злорадно подмигнув поворотниками настырному сторожу, и остановилась перед крыльцом учебного заведения. Помпинчук бежал от ворот следом за автомобилем, изображая почетный караул, но все равно не успел вовремя. Молодой шофер выскочил, распахнул заднюю дверь и помог выбраться своему чиновному пассажиру.
Пассажир оказался, на взгляд Помпинчука, недостаточно серьезен: ни внушительного живота, ни двойного подбородка, да и возраст не самый солидный, лет тридцать пять – сорок, не больше. Хотя сейчас, говорят, среди начальства молодые тоже встречаются. Так сказать, смена поколений и ротация кадров. Внешность у гостя приятная, но какая-то незапоминающаяся. Хотя держится солидно, с пониманием своего масштаба. На подбежавшего Помпинчука даже не смотрит, а о том, чтобы поздороваться или там вообще разговаривать, – и речи нет. Вместо него заговорил шофер.
– Леонид Петрович в дороге немножко устали, так вы их постарайтесь не очень утомлять. Им еще сегодня на совещание. – И шофер выразительно поднял глаза к небу, по которому проплывало одинокое пухлое облачко.
– Непременно, как же, не утомим! – воскликнул Помпинчук и поспешно представился: – Помпинчук, заместитель директора!
Молодой начальник только теперь его заметил и удивленно уставился, как на странное насекомое, залетевшее в тарелку супа:
– Как – Чингачгук?
– Извиняюсь, Помпинчук, – поправил зам, – на букву «П» начинается!
– На букву «П»? Сразу видно, что расхититель. Расхититель и взяточник!
– Извиняюсь, – со слезой в голосе возразил Помпинчук, – с кого мне взятки брать? С хулиганов наших? С этих преступников малолетних? С этих подрастающих Чикатило? – и он покосился на одного из воспитанников интерната, который как раз в этот момент привязывал к хвосту черного кота Черномырдина пустую консервную банку.
– А расхищать, как я понимаю, уже нечего. – Леонид Петрович окинул взглядом неказистые строения интерната. – Все заслуживающее внимания уже расхищено!
– Я к юмору очень хорошо отношусь, – с подобострастной улыбкой отозвался Помпинчук. – Особенно если из начальства кто встречается остроумный!
В проеме между двумя корпусами несколько учащихся интерната замешивали бетон под присмотром учителя физкультуры Карнаухова. Помпинчук за спиной высокого гостя сделал страшные глаза и выразительно помахал Карнаухову, чтобы тот временно прекратил эту трудотерапию.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
