Глава 11. Земские соборы в правление Романовых
Земский собор или казачий круг? Избирательный собор 1613 г
После освобождения Москвы войсками Второго ополчения изменники-бояре, сидевшие в осаде вместе с поляками, побыстрее разъехались из Москвы по вотчинам. Михаил Романов с матерью поспешили в Кострому, где устроились в Ипатьевском монастыре, который на протяжении нескольких лет был оплотом сторонников Лжедмитрия II, а в апреле-сентябре 1609 г. даже выдержал при их помощи осаду войск Василия Шуйского. Поэтому в Ипатьевском монастыре, «среди братии», насмерть стоявшей за «царя Димитрия и патриарха Филарета»,[189] Михаилу Романову и его матери опасаться было нечего.
Еще в ноябре было известно, что «казаки в Москве стоят за избрание на трон кого-нибудь из русских людей, «а примеривают Филаретова сына [Михаила Романова] и воровского калужского [Ивана Дмитриевича]», тогда как старшие бояре стоят за избрание чужеземца».[190]
«После московского очищения, – пишет С. Ф. Платонов, – во главе временного правительства почитался казачий начальник боярин князь Трубецкой, главную силу московского гарнизона составляли казаки: очевидна мысль, что казакам может и должно принадлежать и решение вопроса о том, кому вручить московский престол. Стоя на этой мысли, казаки заранее «примеривали» на престол наиболее достойных, по их мнению, лиц. Такими оказались сын бывшего тушинского и калужского царя «Вора», увезенный Заруцким, и сын бывшего тушинского патриарха Филарета Романова».[191] В случае избрания и первого, и второго кандидата тушинцы (а большинство казаков были тушинцами) получали гарантию, что их не будут преследовать за многочисленные преступления на русской земле.
Л. В. Черепнин подчеркивает огромное влияние казаков на ситуацию с избранием нового московского царя: «В Москве в это время сложилась обстановка, благоприятствовавшая казачеству, которое получило значительное влияние. Пленный смоленский сын боярский Иван Философов в конце 1612 г. рассказывал, что после освобождения Москвы от поляков многие дворяне и дети боярские «разъехалися по поместьям, а на Москве осталось дворян и детей боярских всего тысячи с две», в то время как казаков было 4500, «да стрельцов с тысячу человек да мужики чернь». Казаки, по свидетельству Ивана Философова, «бояром и дворянам сильны, делают что хотят». Другой очевидец, Богдан Дубровский (бывший послом из Новгорода в Москве и вернувшийся в Новгород 18 января 1613 г.) называл еще большую, чем Философов (явно преувеличенную), цифру находившихся в Москве казаков: 11 тысяч «лучших и старших» и, кроме того, «несколько тысяч» человек, составлявших «беспорядочные отряды». Что касается «бояр (служилых людей)», то, по словам Дубровского, в начале их было около 4000, но затем «большая их часть была отпущена на некоторое время по своим поместьям и в города, где можно дешево покупать себе пропитание». В рассказе ливонского дворянина Георга Брюнно говорится о 6000 казаков, бывших в столице. В расспросных речах неизвестного дворянина (выехавшего из Москвы в августе, попавшего в плен под Тихвином и допрошенного в Выборге в сентябре 1613 г.) содержалось утверждение: «бояре… должны согласоваться с волей казаков, потому что они слишком сильны».
Все эти в ряде случаев друг с другом расходящиеся высказывания нельзя принимать целиком на веру, тем более что они даны в записях (не лишенных тенденциозности) других лиц. Но в приведенных высказываниях есть много общего и, очевидно, достоверного. Казаки оказывали определенное воздействие на направление деятельности избирательного собора 1613 г.»[192]
6 декабря 1612 г. состоялось первое заседание Земского собора, который должен был избрать нового царя. Но оно оказалось немноголюдным. Тогда было решено вызвать в Москву «всех бояр и дворян московских, которые живут по городам» – то есть, как раз тех изменников, отсиживавшихся в Кремле вместе с поляками и разбежавшихся после взятия города войсками Второго ополчения. Но, наряду с ними, вызвали на собор и представителей от других сословий: духовенства, стрельцов, горожан, черносотенных крестьян. Ожидая их, отложили на месяц открытие собора.
7 января 1613 г. Собор, наконец, смог собраться. На нем сразу обозначилось противостояние нескольких партий. Особую активность проявляли Мстиславский и его сторонники. Тогда Минин, Пожарский и Трубецкой провели «референдум» среди москвичей, на котором был задан только один вопрос: пускать ли на собор князя Федора Мстиславского со товарищи? И, опираясь на полученный ответ, изгнали Мстиславского не только с собора, но и из Москвы. После чего Земский собор постановил не звать на трон «ни польского, ни шведского королевичей, ни служилых татарских царевичей, ни других иноземцев».
К концу января осталось два основных кандидата: князь Дмитрий Трубецкой и Михаил Романов. За последнего активно агитировала вся романовская родня: князь Иван Борисович Черкасский, Борис Салтыков, князь Иван Федорович Троекуров, дворяне Михалковы.
Но главным центром проромановской агитации было подворье Троице-Сергиева монастыря, где находился келарь Авраамий Палицын, имеющий большое влияние на казаков. Он и стал идейным вдохновителем казачьей партии, требующей посадить на престол Михаила: «Организационным центром движения стало московское подворье Троице-Сергиева монастыря, а его деятельным вдохновителем келарь этой обители Авраамий Палицын, лицо весьма влиятельное среди ополченцев и москвичей. Упоминание о происходивших на монастырском подворье совещаниях сохранилось в одном из русских хронографов третьей редакции: «И приходили на подворье Троицкого монастыря х келарю старцу Авраамию Палицыну многие дворяне и дети боярские, и гости многие разных городов, и атаманы, и казаки и открывают ему совет свой и благоизволение, принесоша ж и писание о избрании царском». На них решено было провозгласить царем 16-летнего Михаила Федоровича Романова-Юрьева, сына плененного поляками ростовского митрополита Филарета, тесно связанного в прошлом и с антигодуновской оппозицией, и с «тушинцами».[193]
