— Я видел его лишь мельком, — признался я. — Этого парня нелегко разгадать, скажу я вам.
Прямо на этом мне следовало бы захлопнуть свою глупую пасть. Но кто может заранее точно почувствовать, когда именно нечто обыденное обернется трагедией? Откуда мне было знать, что дружеский жест, выразившийся в том, что я от души подарил Кабальо свои кроссовки, чуть ли не стоил ему жизни? Точно так же я и не подозревал, что следующие десять слов, слетевшие с моего языка, произведут эффект снежного кома и приведут к катастрофе.
— А может быть, — вдруг стукнуло мне в голову, — вы сумеете его напоить, он и расслабится.
Глава 21— Приготовьтесь к встрече со своим кумиром, — произнес я, когда мы входили в гостиничный бар. — Вон он, заправляется чем-то холодненьким.
Скотт сидел на табурете, потягивая эль. Билли бросил вещевой мешок на пол и протянул руку, пока Дженн болталась позади меня. За всю дорогу через парковку она не давала Билли и слова вставить, зато теперь, в присутствии Скотта, потеряла дар речи. Но я не сразу заметил выражение ее глаз. Она явно не отличалась стыдливостью; она, видите ли, его оценивала. Скотт, быть может, и охотился за тараумара, но ему лучше было бы последить за тем, кто охотится за ним.
— Ну что, это все наши? — спросил Скотт.
Я обвел взглядом бар и начал считать. Дженн и Билли заказывали пиво. Кроме них там был Эрик Ортон, тренер по экстремальным видам спорта из Вайоминга и давнишний ученик тараумара, который составил для меня личный план восстановления после несчастного случая; на протяжении последних девяти месяцев мы с ним связывались еженедельно, а то и ежедневно, поскольку Эрик пытался превратить меня из полной развалины в крепкого супермарафонца. Он был единственным, в появлении кого я был уверен; даже несмотря на то, что покидал дома жену с новорожденной дочуркой в разгар суровой вайомингской зимы. Не было сомнений, что Эрик не станет сидеть дома, в то время как я проверяю на практике его искусство. Я прямо сказал ему, что он ошибается и я никоим образом не смогу пробежать столько, а теперь нам обоим предстояло проверить, был ли он прав, утверждая обратное.
Рядом со Скоттом сидели Луис Эскобар и его отец, Джо Рамирес. Луис был не только супержеребцом, выигравшим «Гавайский супермарафон по бездорожью — 100» и участвовавшим в забеге в Бэдуотере, но еще и одним из лучших спортивных фотографов состязаний в беге (художественности исполнения способствовал тот факт, что его ноги с легкостью доставляли его в такие места, куда другие фотографы не могли добраться). Совершенно случайно Луис на днях позвонил Скотту, чтобы убедиться, что они увидятся на некоей полутайной всеобщей вакханалии «Койот Форплей», к участию в которой желающие допускаются только по пригласительным билетам и которую описывают как «четырехдневный разгул идиотства с отрезанными головами койотов, легкими закусками со спиртным, развешанными на деревьях трусиками и пробегом длиной 203 километра по тропам, который по желанию можно пропустить».
«Форплей» проводится ежегодно в конце февраля в пустынных окрестностях Окснарда специально для того, чтобы предоставить команде бегунов на длинные дистанции возможность отхлестать друг друга по заднице, а потом приклеить вышеупомянутые задницы к сиденьям унитазов. Каждый день участники «Форплея» носятся по тропам, размеченным высохшими черепами койотов и женским нижним бельем, а каждую ночь устраивают турниры по боулингу, парад талантов и бесконечные партизанские шалости, когда они, к примеру, подменяют шоколадные батончики замороженной кошачьей едой, заклеив концы упаковки. «Форплей» был чем-то вроде баталии для любителей, без памяти обожающих бег и буйные грубые игры. По своей сути событие было не для профи, которым приходилось печься о графиках соревнований и спонсорской поддержке. Скотт, естественно, никогда не пропускал этого развлечения до 2006 года.
— Мне очень жаль, но что-то случилось, — сказал Скотт Луису, и когда Луис узнал, что именно случилось, его сердце затрепетало, как овечий хвост.
Еще никто не добывал фотографий тараумарских бегунов, несущихся на всех парах на своей родной территории, по весьма достойной причине: тараумара бегают ради бега и нашествие белых дьяволов веселья явно им не сулило. Их гонки были абсолютно стихийными, негласными и скрытыми от посторонних глаз. Но если Кабальо, несмотря на трудности, сумеет осуществить свой план, то несколько удачливых дьяволов скорее всего получат шанс перейти на сторону тараумара. Впервые они все вместе станут «бегущим народом».
У папы Луиса Джо словно выточенное из дуба лицо, седые волосы, собранные в «конский хвост», и бирюзовые кольца мудреца из коренных американцев, но на самом деле он бывший сезонный рабочий, который в свои сильно потрепавшие его шестьдесят лет сделался патрульным на калифорнийских автострадах, затем шеф-поваром и, наконец, художником, которого отличало пристрастие к краскам и культуре родной Мексики. Когда Джо узнал, что его «малыш» отправляется на родину, чтобы увидеть героев своих предков в действии, он стиснул зубы и твердо заявил, что тоже едет. Уже само путешествие могло в буквальном смысле убить его, но Джо это не беспокоило. Этот сын убранных полей умел выживать почище окружавших его супержеребцов.
— Что слышно о том босом парне? — спросил я. — Его все еще ждут?
Несколькими месяцами раньше некто называвший себя Босым Тедом начал бомбардировать Кабальо потоком посланий. Он, похоже, был Брюсом Уэйном бега босиком, богатым наследником состояния в виде калифорнийского парка развлечений, посвятившим себя борьбе с самым тяжким из когда-либо совершенных преступлений против человеческой ноги — с изобретением кроссовок для бега. Босой Тед был уверен, что мы могли бы положить конец травмам ступней, выбросив свои «найки», и горел желанием доказать это собственным примером: он бежал Лос-Анджелесский марафон и марафон в Санта-Кларите босиком и финишировал с достаточно хорошим временем, чтобы получить право участвовать в Бостонском марафоне для лучших из лучших. Ходили слухи, что он тренировался, бегая босиком в окрестных горах и катая жену и дочь по улицам на манер рикши. Теперь он ехал в Мексику, чтобы пообщаться с тараумара и выяснить, не заключается ли разгадка секрета их потрясающей жизнеспособности в их голых пятках…
— Он оставил сообщение, что объявится здесь позже, — сказал Луис.
— Полагаю, что тогда же и все остальные. Этот Кабальо, верно, собирается подготовить себя психологически.
— А что там за история с этим парнем? — спросил Скотт.
Я пожал плечами:
— По правде говоря, я не слишком-то много знаю. Да и виделся с ним только раз.
Глаза Скотта сузились. Билли и Дженн откачнулись от барной стойки и вскинули головы, будто я вдруг заинтересовал их больше, чем пиво, которое они только что заказали. Настроение группы резко изменилось. Минуту назад все выпивали и весело болтали, а теперь захлопнули рты и напряглись.
— В чем дело? — спросил я.
— А я-то думал, вы и вправду приятели, — сказал Скотт.
