— Так она ушла, чтобы открыть собственное заведение, или уехала из Нидерландов?
— Чтобы открыть, конечно. Это же Роксана. Она решила основать свой маленький дуэт. Со всевозможной эстетикой. И работает теперь в собственном доме, живет на отшибе и никаких вывесок не использует. — Он особо подчеркнул слово «никаких». Затем парень понизил голос, нахмурился и добавил: — Вот вы мне и скажите, что это означает.
— Думаю, они уже готовы к возвращению в Англию, — произнесла я, чувствуя странное желание оправдать исчезновение Роксаны с амстердамской сцены.
— Ну, им и вправду лучше переехать. С такой-то доченькой… Роксане нужно вытащить ее отсюда как можно скорее.
Алисия нервно сглотнула.
— Кого, Ди?
Парень вытянул губы трубочкой и беззвучно присвистнул, закатив глаза. Закончив пантомиму, он щелкнул пальцами, чтобы привлечь наше внимание, и принял нормальный вид.
— Я нарисую вам карту.
— У меня есть одна, — сказала Алисия, подходя к нему поближе и раскладывая карту города на стойке.
— По этой карте вы ее не найдете, — ухмыльнувшись, заявил он. — Роксана, как обычно, живет в собственном мире.
У него ушло минут десять на то, чтобы закончить набросок нашего будущего пути и пририсовать все опознавательные знаки — деревья, ветряные мельницы и бродящих на поворотах коров. Ни одного названия улицы он не написал, но, судя по его карте, Роксана жила всего в трех милях от города. Как мы сможем заблудиться?
— А как я должна объяснить это таксисту? — спросила Алисия, изучая творение «кактуса». — Сказать: «Поверните за третьей плакучей ивой, которая растет за ветряной мельницей на другой стороне канала Киркестраат»?
— Таксисту? Это же велосипедная карта. Я понятия не имею, как туда ехать на машине, — состроив гримасу, сказал парень. — Хотите ехать на машине, купите себе настоящую карту.
— А-ага, спасибо, — неуверенно произнесла Алисия, складывая листок бумаги и пряча его в карман.
— Передайте ей, что Гай сказал: «Тебе не стоит надевать сегодня вечером это платье»! — крикнул он нам вслед. — Обязательно передайте!
Гай нарисовал хорошую карту. Мы давили на педали прокатных велосипедов, проезжая под дождем мимо зарослей тюльпанов и полей, на которых медленно вращали крыльями ветряные мельницы. Десять градусов тепла и холодные капли дождя на лице заставили меня почувствовать себя легкой и чистой.
— А ведь если вспомнить песню Полис… — начала Алисия, высунув нос из-под глубокого капюшона своего черного пончо. — Он назвал мою тетю шлюхой?
— А может, ему просто нравится песня «Роксана», — сказала я, отворачиваясь от нее, чтобы не засмеяться над теми нарядами, что мы взяли напрокат на велосипедной площадке. Мне было очень смешно, когда я увидела, что пончо здесь сдают напрокат, как костюмы на лыжном курорте.
— А почему он вел себя так, словно Ди слетела с катушек? — продолжила Алисия.
— Думаю, что скоро мы это выясним, — ответила я. Мы приближались к небольшому коттеджу, из трубы которого шел дым, а на переднем дворе паслись коровы.
— Ну как я им скажу про дядю Гейба? — выдавила Алисия после паузы.
Я крутила педали, думая о том, как бы смягчить плохую новость. Алисия молчала, и мы постепенно приближались к тому месту, где нас ждали родственники погибшего. Я не знала Гейба и Роксану. Все, что мне было известно, — это слова Алисии о том, как они любили, страдали и расстались. Однако мои мысли внезапно растворились в дожде, ветре и крутящихся педалях. Впервые за долгое время я отстранилась от плохих новостей. Да и от себя самой. Но я не могла сказать этого Алисии, которая все еще посматривала на меня в ожидании совета.
— А может, они уже знают, — предположила я, поскольку ничего больше в голову не приходило. — В конце концов, Роксана же медиум.
— Ага, это она так говорит, — вздохнула Алисия.
Мы проехали мимо кирпичного домика, во дворе которого небольшой человечек копался в палисаднике под дождем. Он помахал нам тяпкой, приветствуя.
— Ты это видела? — весело произнесла я. — Маленький человечек в желтых резиновых сапогах! Он возится со своими тюльпанами в желтых резиновых сапогах!
— Подожди, я, кажется, вижу мост.
Алисия показала на канал, к которому мы приближались, и арочную конструкцию из металлических перил, переброшенную через него.
— Господи, это почти что картина Ван Гога!
— А может, он сюда приезжал или что-то вроде того? — спросила я.
— Ван Гог? Ты что, шутишь? Он датчанин!
— А я думала, что он француз.
— Стыдно не знать, — с укоризной сказала Алисия. — Он, бесспорно, датчанин.
— Ты уверена? — скептически спросила я.
Она открыла дверь, когда мы только пытались припарковать велосипеды. Может, почувствовала наше приближение, а может, просто выглянула в окно, не знаю. Стоя на крыльце, Роксана, словно слепая, воскликнула:
— Неужели… Алисия?
— Роксана! — отозвалась та. — Нам нужно привязать велосипеды? Они прокатные!
— Ты не в Нью-Йорке, дорогая, — ответила Роксана.
— Конечно нет, — с неожиданной легкостью отозвалась Алисия. Она бросила свой велосипед, не привязав его цепью с замком, и помчалась к крыльцу, раскинув руки. В своем черном пончо она напоминала ворону в бреющем полете.
Я осталась на месте, затем подняла упавший велосипед и выудила из кустов отброшенную Алисией сумку. Чуть помедлив, я вытащила пакеты с продуктами из корзинки своего велосипеда и пошла к входной двери, возле которой после четырнадцатилетней разлуки обнимались тетя и племянница. Я чувствовала себя немного не в своей тарелке.
Роксана отступила в прихожую, давая нам пройти и спрятаться от дождя. Она вовсе не выглядела увешанной цацками цыганкой в бандане, какой я ее представляла. Ее шелковое красное платье было отделано золотым шитьем в виде листьев и распустившихся цветов, которые перетекали друг в друга, напоминая мне о том, как из гусеницы появляется бабочка.
— А это, должно быть?.. — спросила она, глядя на меня.
— О, это… — Похоже, у Алисии возникли затруднения с ответом.
— Холли, — представилась я.
— Холли, — согласилась Алисия.
— Привет, Холли, — дружелюбно сказала Роксана, пожимая мне руку. У нее были длинные черные волосы, отчего голубые глаза на смуглом лице производили невероятное впечатление. — Ух ты, вы привезли продукты из Америки! «Сейфуэй», ни больше ни меньше!
— О, просто… Просто я люблю определенную еду… — растерявшись, промямлила я, поскольку только сейчас подумала, зачем мне нужно было тащить с собой эти пакеты. — Вообще-то они из Англии, — добавила я, словно этот факт что-то менял.
