– Итан, немного мочи никому не повредит, – заверил меня ученый. – Это даже менее токсично, чем вода из грязного колодца. Раньше девушки мыли мочой волосы. К тому же палимпсест уже давно просох. Можно сказать, мы его замариновали.
– Съесть маринованный палимпсест? – Я пребывал в смятении. – Но как?
– Понемногу. Соли с перцем, боюсь, у нас нет.
Так мы и поступили. К концу процесса у меня заболела челюсть и свело живот от переизбытка пергамента и недостатка овощей. Ну почему я не могу найти нормальное сокровище, что-нибудь вроде золотых слитков или королевской диадемы?
Угрюмое жевание этой жвачки навеяло на нас философские мысли, а когда мужчины размышляют о тайнах вселенной, первыми им на ум приходят женщины.
Я рассказал о своей неудачной аудиенции с Авророй Сомерсет и вкратце посвятил моих спутников в историю наших непростых с ней взаимоотношений, которая, казалось, никого не удивила. Мы единогласно пришли к выводу о том, что женщины таинственны, как карта сокровищ, и взрывоопасны, как бочка с порохом.
– Просто необъяснимо, насколько они опасны с учетом того, что мужчины явно превосходят их, – сказал Смит с выражением искреннего непонимания на лице. – Свидетельства того, что наш пол превосходит их по силе, храбрости и уму, неоспоримы.
– Не совсем, – охладил его пыл Фултон. – Я знаю многих мужчин, которых перспектива родов приводит в ужас.
– У женщин однозначно есть свои сильные стороны, – нехотя согласился англичанин. – Красота – это лишь наиболее очевидная из них. Я пытаюсь сказать, что, несмотря на все способности мужского пола, курицы, похоже, слишком часто берут верх над павлинами. Весьма и весьма занятно…
– Все это – продукт естественной истории, – молвил Кювье. – Самцы, к примеру, и это истинная правда, обладают инстинктом к неверности. В то время как моногамия имеет свои преимущества в плане выживания потомства, с точки зрения воспроизводства и продолжения рода в интересах любого самца – оприходовать как можно больше самок.
– Да ладно вам, – вставил я.
– И именно это должно закрепить за мужчинами их превосходство, – сказал Смит. – Если сердце мужчины разбито одной партнершей, он просто переносит всю свою энергию на другую. Взгляните на Гейджа – прекрасный пример безрассудной серийной похоти, неверности и неспособности мыслить разумно.
Я открыл рот, чтобы возразить, но Фултон оборвал меня.
– Олени-драчуны рискуют погибнуть в драке, но зато победителю достается весь гарем, – согласился изобретатель. – Бык властвует на своих пастбищах, а баран заведует своими овцами. Мужское превосходство, господа, это закон скотного двора, но это же должно быть законом и модных салонов!
– Однако это не так, – предупредил его Кювье. – Итан, к примеру, представляет тот тип мужчин, которые сталкиваются с бесконечным числом проблем, связанных с женщинами, благодаря своей блошиной неутомимости, неспособности планировать будущее, авантюризму и бесталанной неверности. В его случае преимущество скорее на стороне прекрасного пола. Когда открывается сезон охоты на самцов оленей? Именно в сезон половой охоты, когда их мозг затуманен вожделением, и они не могут думать ни о чем ином.
– Вы опять точно описали Итана, – согласился Фултон.
– У женщин же, наоборот, гораздо более тяжелая задача, нежели простое совокупление, – продолжал Кювье. – В то время как праздный бык вроде Гейджа мечется по пастбищу, гоняясь сначала за одной юбкой, потом за другой, потом за третьей, у самки есть лишь один шанс принять верное решение. Оплодотворить ее может лишь один мужчина, а потому выбор самца имеет критическое значение для благополучия самки и благополучия ребенка. Именно поэтому к выбору партнера она относится с мудростью Александра и стратегией Фридриха Великого. Навыки этого танца прививаются ей с детства, и когда мы, мужчины, сталкиваемся с ее безжалостной стратегией и жесткими критериями отбора, нам остается лишь играть свою роль беспомощных пешек. Именно она контролирует наш успех или неудачу, именно она маневрирует с тем, чтобы привести в свой будуар нужного ей самца, и именно она учитывает не только физическую привлекательность, но и деньги, интеллект и власть. Именно женщина затевает вводящий нас в замешательство хоровод фланговых маневров, засад и нападений, который превращает незадачливого мужчину в состояние опьяненной покорности. И при всем этом она должна убедить мужчину в том, что их отношения – это прежде всего его идея.
– Мы им в подметки не годимся, – согласился Смит со вздохом. – Мы – кролики, а они – лисы.
– Ну, или незадачливые романтики вроде Итана, – добавил Кювье.
– Они взвешивают и наше наследство, и нашу репутацию, и перспективы, и даже гигиену, – подтвердил Фултон. – Неудивительно, что у Гейджа такие трудности с его пресловутой Астизой и этой Сомерсет, и я уверен, что это лишь верхушка айсберга. Он и женщины – безнадежно плохое сочетание.
– Господа, я далеко не жертва. – Моя гордость начала колоть меня в бок.
– Может быть, – сказал Кювье, – но чем дальше вы будете держаться от женщин, Итан Гейдж, тем в большей безопасности будем все мы.
Глава 21
И вот я оказался на каменном причале на краю Африки под жарким полуденным солнцем, волоча за собой груду железа весом с корабельный якорь, чувствуя отвращение от перспективы разжечь былую страсть с Авророй Сомерсет и глядя в лицо судьбе, о которой в средиземноморских тавернах говорят лишь испуганным шепотом. Наше пленение стало местью мусульман за их изгнание из Испании, кровавые крестовые походы и позор при Лепанто и Вене пару веков назад. Всякая война лишь провоцирует новые войны. Наша четверка, может, и стала бы источником огорчения для любого приходского священника благодаря нашим весьма либеральным взглядам на религию и Святое Писание, но для пиратов мы были христианскими собаками, которые вот-вот поймут, каково им будет в аду, который они заслужили, отказавшись принять ислам.
В один прекрасный день я пойму, что мне не стоит соглашаться на задания Наполеона Бонапарта.
– Так какой у нас план? – прошептал Фултон.
– Если честно, то я собирался выкупить наши души, используя новые знания, но неожиданное моральное просветление в наших рядах свело этот вариант на нет. Я вижу лишь два выхода. Первый – бежать что есть мочи, как только появится такая возможность.
Фултон взглянул на свои кандалы.
– Кажется, об этом наши недруги уже подумали.
– Другой выход – апеллировать к здравому смыслу. Я ни на йоту не верю нашей пиратской принцессе, друзья, а потому нам нужно встретиться с королем этого места, самим Юсуфом Караманли, и убедить его в нашей важности.
– Это тот самый Караманли, который на пути к трону пристрелил одного своего брата, а второго отправил в ссылку? Тот самый, что объявил войну нашим Соединенным Штатам? Тот самый, дед которого приказал задушить своих стражников-янычар одного за другим, когда те проходили сквозь врата на его благодарственный ужин?
