Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
— А чем же это называть, как не поводом, когда вы мне начинаете рассказывать, что вся моя жизнь под колпаком и что я едва не преступница, потому что взяла под опеку очень талантливого молодого человека. И так получилось, что он сам начал меня умолять сделать это. Понимаете? Умолять. Иначе всякое могло произойти, вплоть до…
— Я все понял, извините. Больше этой темы касаться не будем. Меня все — таки интересует Виктор, с которым вы были хорошо знакомы и его отношения с отцом, Дмитрием Сергеевичем Кошериным. Его вы знаете лучше всех.
— Какие у них отношения? Никаких. Они не то, чтобы рассорились, а просто живут на разных островах. Все разное? Интересы, как деловые, так и духовные, общее — только жилплощадь и генетическая связь.
— Как вы думаете, мог бы Дмитрий Кошерин что — либо предпринять против сына, знаете ли вы что — либо об их общем наследстве?
— Вряд ли Дима мог что — то предпринять против сына. Он достаточно умный и осторожный человек. К тому же известный в бизнесовой среде. А наследство? Что вы имеете в виду — квартиру, дачу?
— В их квартире при обыске обнаружен тайник с огромными деньгами и драгоценностями. Кошерин о существовании этого тайника явно знал, но не знал, где он находится. А вот Виктор…
Виктор рассказывал ей, что сводная мать Кристина не раз говорила об обеспеченном будущем, что неплохо бы задуматься о ПМЖ, скажем, в Америке. Там с такими деньгами можно очень хорошо жить. Она даже просила Виктора узнать, как можно перевезти крупные суммы через границу. Но потом Виктор больше ничего о деньгах даже не вспоминал.
Кошерин тоже что-то говорил о наследстве, но тоже как — то туманно. Ее это наследство не касалось, потому она и не расспрашивала подробно. Значит, все — таки Кристина оставила тайник. И перед смертью никому не сообщила о его местонахождении.
Получается, она умерла внезапно (так и было, ведь задохнулась угарным газом), и даже не предполагала, что с ней может случиться несчастье, поэтому никому не сказала. Но с другой стороны, Кошерин уже стар. В таком возрасте в любой момент человек может умереть, а Виктор… Почему Кристина в таком случае Виктору не рассказала? Потому что он приемный сын? Для кого, спрашивается, тогда она хранила такие большие богатства? Ответ может быть только один — для себя. Смирнов словно поймал ее мысли.
— История тайника, как мне кажется, — сказал он задумчиво, — касается лишь самой Кристины. С Дмитрием Сергеевичем у нее были плохие отношения.
Вывод может быть только одним — жена Кошерина не хотела, чтобы деньги попали в руки семьи Кошериных. Она их прятала для себя. Исчезновение Виктора можно было бы объяснить как раз тем, что он нашел тайник и переправил деньги за кордон, а вскоре и сам туда отправился. Но, как видите, это не так. Тогда где же он?
Смирнов уже понимал, что ничего не добьется от этой женщины. Если она и знает тайну своего бывшего любовника, то не выдаст ее.
Напрасно он сказал о слежке за ней. Все так шло хорошо, они почти стали друзьями. Даже кокетливые нотки появились у Розы. Обычно людей сближает одинаковое понимание юмора. У них в разговоре такая смычка произошла. И вот черт дернул его заговорить о слежке, не удержался, слишком подача была хорошей. Но и он Розе не все рассказал. Например, о своем последнем посещении больницы, в которой работал Виктор. Смирнов договорился с главным врачом о встрече, хотя тот всячески увиливал, отговариваясь большой загрузкой. И все же Смирнов настоял, даже пригрозив главному психиатру.
Иван Пантелеевич Дроздов оказался пожилым со следами смертельной усталости на лице человеком. Был он высок, худ и имел голову совершенно от другого человека.
Наверное, эта диспропорция и действовала на психику человека, впервые его увидевшего. Некое раздвоение личности сразу чувствовалось; маленькие глаза врача, которые рассеянно смотрели прямо в лицо, становились всевидящими.
Смирнову даже показалось, что он услышал голос Дроздова, хотя он не произнес пока ни слова. Они сидели друг против друга в тесном кабинете с толстыми крепостными стенами и несколько секунд молчали. По всей видимости, Дроздов применил на Смирнове свой метод гипноза, потому что следователь никак не мог произнести первую фразу.
Он не знал, о чем говорить, хотя план был давно составлен, да и трудностей особенных не должно было быть, капитана Смирнова интересовало две вещи: профессиональная характеристика личности Виктора Кошерина и где, по мнению его коллеги и начальника, Виктор мог быть.
— Я вам вряд ли помогу, — заговорил первым Дроздов, — я сам не знаю, где находится наш сотрудник, а что касается его личности? Мне нравился его стиль работы.
Он обычно долго работал с пациентом и обращал внимание не только на его сегодняшнее состояние, но и на среду, которая окружала больного. Выяснив полную картину, назначал лечение с минимальным применением лекарств. Психика лечит психику — вот так можно было бы коротко сформулировать его профессиональное кредо. Вот и все.
Смирнов получил ответы на те вопросы, которые хотел задать. И это, как ни странно, его не удивило.
— С вами можно разговаривать, не раскрывая рта, — сделал он комплимент главному психиатру.
— Как говаривал Мышлаевский в «Днях Турбиных» Булгакова, «достигается упражнением».
— Но там, насколько я помню, речь шла об употреблении алкоголя.
— Вы правильно помните, но и профессия от долгого употребления становится твоим вторым «я». Следователи это должны хорошо знать.
— Мне родственники и знакомые Виктора Кошерина рассказывали, что он может воплощаться в другого человека, как я понял, даже становиться им. Это возможно?
— Вы задали, голубчик мой, скверный вопрос, настолько скверный, что я не знаю даже, как к нему подойти.
— Что же тут скверного? — с притворным испугом (он специально и сделал его притворным, чтобы психиатр заметил) сказал Смирнов.
— А то, что это наша врачебная тайна точно соответствует вашей тайне следствия. Вы ведь ее не имеете права разглашать?
— Но что здесь такого? Впрочем, своим отказом отвечать вы уже ответили. Значит такое возможно.
Предположим психиатр настолько загипнотизировал человека, что стал его вторым «я». Что дальше?
— Теперь вы ответили на свой же вопрос. Подумайте хорошенько.
— Странный у нас получается разговор, — натужно улыбнулся Смирнов. — Даже интересно. Сам с собой разговариваешь при вашем физическом присутствии. А вы остаетесь верны своей врачебной присяге. Хорошо устроились.
— Человек рождается с двойным «я», тут никаких секретов нет. И вся жизнь проходит при корректировке одного «я» другим. Поэтому лечение иногда состоит в том, чтобы закрепить в психике больного только одно «я».
А это возможно, если вы будете с больным все время находиться рядом, чтобы он чувствовал вашу поддержку. Для этого надо с больным породниться.
— Вы становитесь больным, а больной выходит на свободу? Но как же тогда с вашим постоянным присутствием?
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
