Так и в том случае, когда от его решения зависела дальнейшая судьба его родины.
Так изнеможённый, он опускается на землю, пьёт воду из фляги. Его «хадж» продолжается, ему осталось совсем немного. Ему и всем его сподвижникам по вере. Все они перенесли в эти трудные минуты что-то своё и сделали над собой усилие!
Глава двадцать шестая, в которой наступила развязка некоторых событий
Он хотел договориться с ней и расстаться. Он считал, что так было бы безопасней для неё. После покушения Мусса проклинал себя за то, что подверг такому испытанию любимого человека. То, что он влюбился, это было уже очевидно для него.
«Какое у них может быть общее будущее?» – вдруг думал он. Они могли спокойно выбрать какую-нибудь страну, в которой можно было добиться разрешения на постоянное место жительства. Там он мог бы временно снять неплохие апартаменты для совместного проживания. Своих денег для этого у него уже было достаточно, а получив права распоряжаться семейными накоплениями, он становился богат ещё больше. Они могли бы позволить себе нанять прислугу, отличную охрану, но Мусса знал, что никто не остановит наёмников, пока жив их работодатель. Рисковать дальше он не мог, так и сказал ей об этом. Она была оглушена таким поворотом дел. Ей казалось, – сказала она, что «вместе они могли бы справиться с любыми трудностями», она уговаривала его. Он видел, что она втайне плакала, когда находилась одна в комнате. Она говорила, что «ей нужен только он!»
– Пусть у тебя такой трудный период в жизни! Я помогу тебе!» – твердила она.
Он же мучился своими сомнениями:
«Смогут ли они быть вместе? Она не могла быть до конца в этом уверена! Слишком мало знала она о своём спутнике!».
Все её попытки больше узнать о нём, приводили к сопротивлению, к его замкнутости! Так незаметно исчезли его легкость и спокойствие. Он стал запирать двери в гостинице, окна и решётки вообще старался не открывать. К телефону сразу не подходил, поднимал трубку со второго раза, на многие звонки не отвечал. Вообще, она стала замечать в нём необъяснимую организацию внутреннего подчинения системе, его трудно было застать «врасплох», предвидеть его передвижение. Он заранее выбирал место в городе, название гостиницы сообщал в последний момент, о ресторане, куда они могли собираться, вообще ничего не говорил.
Так, однажды после ужина, они сразу расплатились и вышли по запасному выходу. Сели в ожидавший их автомобиль. Водитель – молчаливый, тёмноволосый мужчина так и не произнёс ни одного слова, сидя за рулём. Он точно знал маршрут, всё сделал не спеша и осторожно, отвёз сразу в другую гостиницу, где они нашли все свои вещи. Багажом занималась некая фирма, адрес через которую трудно было проследить, так как о своих клиентах они вообще ничего не сообщали!
Надо сказать, что Мусса раньше не носил с собой оружия! Но это не обозначало, что он не был вооружён. Так Панночка наткнулась на два пистолета в общей дорожной сумке. Это были серьёзные стволы с большим запасом патронов в рукоятке. Калибр позволял без труда пилить нетолстые стены, крошить штукатурку. Она с восхищением провела пальцем по одному пистолету, явно любуясь им. Гладкая, холодная поверхность, узор клейма, едкий, всюду проникающий запах смазки. С сожалением закрыла сумку, закурила свои сигареты. Она стала замечать, что если кто-то стучался в дверь, то Мусса открывал не сразу, а только выглянув из дверей соседнего номера! Для неё оказалось полной неожиданностью, что он снял сразу два номера в таком пансионе. Между ними обычно были смежные двери. Он объяснил ей это тем, что он мусульманин, что ему нужно место для молитвы.
Итак, он стал проявлять много мер предосторожности. Впрочем, если он знал точно, что кто-то появится, то открывал сразу. Потом они с пришедшим человеком уходили в свободный номер, служивший им теперь его кабинетом. Посетитель о чём-то рассказывал, Мусса его внимательно слушал, делая пометки в своём блокноте. Пометки больше напоминали непонятный шифр, словно наскальные рисунки древнего человека. Дело в том, что обладая ассоциативной хорошей памятью, Мусса просто рисовал картинки, которые при последующем их просмотре наталкивали его на нужную мысль.
Так он просто лучше думал, а бегающий карандаш изображал его внутреннее состояние на бумаге. После доклада Мусса тщательно что-то объяснял посетителю, потом провожал его к дверям. Они прощались. Почему-то Мусса не знакомил её со своими посетителями и партнёрами. Даже иногда просил её посидеть одной или куда-то сходить. Так после двух актов покушения (в горах и на железнодорожном поезде) над ними постоянно висела угроза следующего.
– Полиция? Что может сделать городская полиция, если всегда можно нарваться на какого-нибудь фанатика? Поверь! Это всё очень серьёзно! Тебе следует уехать, скажем, в Польшу! Ты давно не была в Польше? Или лучше вернуться во Францию! Дорогая! Так нужно! Так следует сделать! Мне будет легче! А потом мы обязательно встретимся!.
На это она ответила, что «все мужчины одинаковые, почему-то решают всё сами за них, женщин, и она не может быть с этим согласна!»
Он сказал, что «им не стоит ссориться, что эта ночь у них будет прощальная!».
Потом, когда было уже глубоко заполночь, лёжа в кровати, она жадно перебирала его жёсткие волосы своими длинными, тонкими пальцами. Их горячие тела были покрыты бисеринками пота, простыни под ними были уже сырыми, хоть выжимай! Конечно, в комнате работал кондиционер, но этого было недостаточно для тех невероятных телодвижений и бесконечных ласкающих касаний, которыми они друг друга торопились щедро одарить! Теперь в полном изнеможении они просто лежали. Она, широко раскинув свои голые ноги. Он положил свою седеющую голову на её живот, закрыв своей шеей только одну часть её тела.
Вдруг он внезапно встаёт с постели. И абсолютно голый, в свете небольших светильников пересекает спальную часть комнаты. Его тёмное тело со следами свежих шрамов на спине и ногах подобно скольжению тени. Грация хищной кошки! Она невольно любовалась им. Ещё мгновение, он взял в руки пистолет, вкрутил на него глушитель, потом достал из коробки громоздкий прибор ночного слежения и подошёл к двери. Этот прибор был из целой партии, которую он приобрёл для своего друга. Образец он таскал с собой.
